Array Коллектив авторов - Актуальные проблемы Европы №2 / 2018

Примерно таким же образом обстоит дело в Австрии, где рабочие и безработные составляют две наиболее крупные группы среди избирателей Австрийской партии свободы [Pelinka, 2017]. И даже в ФРГ, где «Альтернатива для Германии» изначально задумывалась как партия среднего класса и предпринимателей, разочарованных политикой канцлера А. Меркель, некоторая часть рабочих и безработных выразила свои симпатии новой политической силе. «В Сааре это были соответственно 9 и 7%, в Шлезвиг-Гольштейне – 8 и 9%, в Северном Рейне-Вестфалии – 17 и соответственно 12% [Pfahl-Traughber, 2017].

Менее социально защищенные, эти группы населения больше всего пострадали от неолиберальной политики в 1980–1990-е годы. И если их первоначальный протест против ухудшающегося положения выражался сначала в отказе от голосования, то с появлением и подъемом праворадикальных популистских партий у них появился рупор, с помощью которого они могут донести свои претензии до политического истеблишмента.

Если гнев в отношении политики правящих элит, миграции и скептицизм к ЕС со стороны низших слоев населения понятны и очевидны, то иначе обстоит дело со средним классом, представители которого являются второй социальной группой поддержки правых радикалов. На сегодняшний день эта группа пока немногочисленна. Что толкает вполне благополучных людей, которые еще недавно голосовали за традиционные партии или вовсе не интересовались политикой, в объятия Герда Велдерса и Фрауке Петри? Хотя на сегодняшний день их материальное положение пока еще стабильно, у них нет уверенности в своем будущем и будущем страны. Теракты в европейских городах, проблема интеграции мигрантов, угроза потери работы или прекаризации труда в сочетании с резкими изменениями в экономике наглядно показали, что эпоха стабильности ушла в прошлое.

О динамике изменений настроений в ФРГ можно судить по социологическим опросам. В начале 2015 г. опрос, проведенный журналом «Der Spiegel», показал, что 43% немцев высказывали опасения, что из-за наплыва беженцев из Сирии вырастет безработица; также страх вызывал возможный всплеск преступности (51%) и терроризма (54%) [Aufstand.., 2015, S. 27]. Результаты другого опроса, проведенного уже в 2016 г., отчетливо свидетельствовали о том, что 57% граждан ощущают бессилие и невозможность что-либо изменить в собственной стране. Причем среди сторонников «Альтернативы для Германии» эта доля достигала 88% (!) [Amann, 2016, S. 17].

Третья группа, пусть численно и незначительная, но достаточно заметная на общем фоне, представлена электоратом ультраправых экстремистов или даже неонацистами, чьи взгляды более радикальны, чем официальные программы праворадикальных партий. Интеграция этих групп в партийные структуры праворадикальных партий шла двумя путями. В первом случае правые радикалы сами стояли у истоков создания партии (Австрийская партия свободы, Национальный фронт) или вступили в нее, когда она приобрела популярность («Альтернатива для Германии»). Наиболее отчетливо эта тенденция видна в Восточной Германии, где бывшие члены мелких неонацистских организаций «Свобода» (Die Freiheit), «Республиканцы» (Republikaner), «Альянс независимых граждан – Бранденбург» (Allianz Unabhädiger Bürger – Brandenburg) пополнили ряды «Альтернативы для Германии», для того чтобы пробиться в большую политику, а заодно и навязать свои взгляды соратникам по партии. Так, по подсчетам исследователей, на выборах в ландтаг Бранденбурга в 2014 г. «Альтернатива для Германии» сумела заручиться поддержкой 40 тыс. избирателей, голосовавших ранее за неонацистские партии (НДПГ, Немецкий народный союз, «Республиканцы» и др.) [Botsch, Kopke, Lorenz, 2015, S. 150].

Реакция лидеров праворадикальных популистов на приход в партийные структуры людей c неонацистскими взглядами была различной. Например, Гердт Вилдерс, зная отношение голландцев к любым проявлениям нацизма, выстроил структуру своей Партии свободы таким образом, что ее единственным членом, согласно уставу партии, является он сам, члены фракции в парламенте, депутаты муниципалитетов формально не являются членами партии. Это было сделано для того, чтобы в нее не проникли неонацистские элементы, которые могли бы дискредитировать ее. Примечательно, что Вилдерс попытался максимально дистанцироваться от некоторых «коллег по цеху» (М. Ле Пен и Й. Хайдера), заявив, что не имеет с ними ничего общего. Во Франции Ле Пен, после того как взяла бразды правления в Национальном фронте в 2011 г., постаралась дистанцироваться от бывших соратников отца, а затем и от него самого ради обновления имиджа НФ.

Гораздо сложнее складываются отношения между неонацистами и партийным руководством «Альтернативы для Германии». Хотя на официальном уровне лидеры партии всячески открещиваются от каких-либо связей с ними, однако, как отмечают Кристоф Копке и Александр Лоренц, был зафиксирован всего лишь один случай, когда партийное руководство наказало одного из региональных руководителей за расистские высказывания. Речь идет о Яне-Ульрихе Вайсе, руководителе окружной организации в Укермарке, который «на своей странице в Facebook опубликовал антисемитскую карикатуру и назвал проходившее в Мюнхене судебное разбирательство по делу “Национал-социалистического подполья” “показательным процессом”» [Botsch, Kopke, Lorenz, 2015, S. 156]. Очевидно, это связано с тем, что верхушка «Альтернативы для Германии» не желала вступать в конфликт с региональными организациями в «новых» землях, боясь раскола или потери голосов на выборах.

И наконец, четвертую группу, поддерживающую праворадикальные популистские партии, составляют представители истеблишмента. Строительный магнат и миллиардер Дональд Трамп, глава медиаимперии и футбольного клуба «Милан» Сильвио Берлускони, Андрей Бабиш, один из богатейших предпринимателей Чехии и одновременно лидер популистской «Акции недовольных граждан», Александр Гауланд, бывший в 1980-х годах соратником обер-бургомистра Франкфурта Вальтера Вальмана, а затем ставший одним из лидеров «Альтернативы для Германии». Объяснение этого, на первый взгляд, парадоксального факта достаточно простое. Дело в том, что часть буржуазии (в первую очередь промышленники) недовольны складывающимся миропорядком, поскольку производимая ими продукция не выдерживает конкуренции с более дешевыми китайскими или индийскими товарами 9 9 Не случайно во время президентских выборов в США Д. Трампа поддерживали промышленники и ВПК, в то время как его соперницу Х. Клинтон – финансовый и банковский капитал. . Этот фактор вкупе с наличием политического или управленческого опыта, финансов и образования обусловил то обстоятельство, что во главе праворадикальных популистских партий нередко оказываются представители высших слоев.