Вожди и заговорщики

Впартии было принято время от времени дискутировать, чтобы «выяснить мнение масс» (разумеется, коммунистических). Поскольку Х съезд запретил фракции и группировки, дискуссии объявлялись специально, чтобы их участники не боялись прослыть фракционерами. Позиция большинства Политбюро тоже выносилась на обсуждение, и большинство коммунистов не рисковали спорить с мнением руководства. Противопоставив свою позицию большинству членов Политбюро, Троцкий показал, что он - «не руководство». Его рискнуло поддержать только идейное радикальное меньшинство партии. Так теперь будет всегда. Но это не значит, что оппозиции сочувствовало ровно столько людей, сколько за нее голосовало. Истоило ситуации измениться, молчаливая масса скрытых троцкистов могла выйти из тени.

В конце 1923 года против Троцкого сплотились разнородные социально-политические силы. Это были и последовательные сторонники расширения рыночных отношений на основе НЭПа, впоследствии известные как «правые» (Н. Бухарин, А. Рыков, М. Томский), и примыкавшие к ним в это время Ф. Дзержинский и М. Калинин. За ними стояла масса трудящихся (по долгу службы

их интересы отстаивали прежде всего «всесоюзный староста», глава советских органов Калинин и глава профсоюзов Томский), большинство спецов, надеявшихся на постепенное возвращение большевизма к эволюционному пути через капитализм в сторону социализма (их влиянию были подвержены такие руководители, как Рыков и Дзержинский).

Рыков Александр Иванович(1881-1938). Будущий глава правительства родился в семье сельского торговца. С1899 года - в РСДРП. Учился на юридическом факультете Казанского университета, в 1901 году арестован и отправлен в ссылку. С 1903 года - большевик. В 1905 году избран в большевистский ЦК, но объединенный съезд социал-демократов «понизил» его до кандидата в члены ЦК. С августа 1917 года - член ЦКРСДРП (б). Участвовал в Октябрьском перевороте в 1917 году, был наркомом внутренних дел. В ноябре 1917 года покинул ЦКи Совнарком в знак протеста против срыва переговоров с социалистическими партиями о создании многопартийного социалистического правительства. После окончательного срыва этих переговоров вернулся в ЦК. Вапреле 1918 года возглавил ВСНХ. Показал себя талантливым организатором, умелым снабженцем. Отвечал за снабжение Красной Армии во время Гражданской войны. С 1921 года - заместитель председателя Совнаркома, в 1924 году возглавил Совнарком СССР и РСФСР. В своей политике тяготел к умеренности, к «правым».

Для этих социальных слоев революционная фразеология Троцкого грозила новыми потрясениями, от которых страна устала. Бухарин был настроен против Троцкого, их стратегия развития НЭПа была различной, что станет очевидно позднее. Дзержинский видел в Троцком возможного диктатора, будущего «Бонапарта» и «могильщика революции». Зиновьев, Каменев и Сталин не любили Троцкого как выскочку, пришедшего в партию «на готовенькое», а теперь претендующего на роль ее стратега и лидера, продолжателя идей их учителя Ленина. Руководителей партии раздражало стремление оппозиционеров рассуждать о стратегии, критиковать курс, вместо того чтобы выполнить порученное дело. Так, письмо 4 6-ти, подписанное Пятаковым, критиковало политику ЦКза отсутствие эффективного управления трестами. Каменев напомнил, что при назначении Пятакова в ВСНХ ему сказали: «Твоя задача - собрать разлетевшихся птичек, тресты. После это-

го т. Пятаков приходит и говорит: не только эта задача не разрешена, но и не поставлена» 22. В набросках речи Каменев еще более раздражен: «Споткнулись. Шишка. Мальчик. Не понимает кризи-са» 23. Каменев возмущен этим 24.

Против Троцкого было настроено большинство большевистской бюрократии, опасавшейся его стремления обновить кадры и ограничить власть «назначенцев» с помощью выборов руководителей «некомпетентной массой».

Зато лозунги Троцкого пользовались популярностью среди коммунистической интеллигенции, студентов, военных, некоторой части беднейших слоев населения, которая успела вникнуть в ход дискуссии. Конечно, это социальное разделение не было жестким. За Троцкого была часть спецов, увлеченная его демократической риторикой и поддержкой планирования хозяйства. Против Троцкого выступали молодые коммунистические кадры и военные. Многое определялось личными взглядами человека, его склонностью к спорам (у многих сам факт дискуссии, отвлекавшей от работы, вызывал раздражение), лояльностью к власти, карьеризмом, общим прошлым.

«Новый курс» Троцкого развязал языки в коммунистических ячейках вузов, и критика направилась прежде всего на обличение «нэповского перерождения» высших партийных руководителей,- вспоминал Н. Валентинов.- Критика аппарата пошла в вузах гораздо далее, чем того хотел Троцкий. Можно было услышать речи на тему, что у нас нет ни малейшей свободы печати, что газету «Правда» лучше назвать «Кривдой», что в СССР царит не диктатура пролетариата, а диктатура над пролетариатом. Резкая критика аппарата велась не только в ячейках вузов, а в ячейках охраняющего режим Народного комиссариата внутренних дел, в ячейках военной академии, штаба Московского военного округа, управления военных сообщений, авто-броневой дивизии, эскадрона танков, бронепоезда и так далее, т. е. в области, подведомственной Троцкому в качестве председателя Военного Совета Республики. Это следование военных ячеек за Троцким особенно пугало или было неприятно Политбюро» 25. Члены ЦКпартии выезжали на заводы, в учебные заведения и воинские части. Ивпервые с 1921 года говорили вразнобой.

Встречи с партийными лидерами были в то время обычным делом. Партийный актив собирался послушать, какова нынче «линия партии». Коммунисты задавали своим руководителям вопро-

с‹-

сы, посылали записки, иногда язвительные и сердитые. От умения быстро и остроумно ответить зависел не только авторитет лидера, но и авторитет партийной линии. От слов вождей зависело, как коммунисты будут отстаивать их позицию в рабочих массах. Конечно, теперь, когда у ВКП(б) не было конкурентов в лице эсеров и меньшевиков, контролировать сознание рабочих было легче. Но вот партийная линия вдруг стала двоиться. Это было интересно для массы рядовых коммунистов и в то же время опасно - спор мог выплеснуться за пределы партийной аудитории, и тогда коммунистов стали бы «судить» народные массы. А их пускать в политику было нельзя, они были «мелкобуржуазными» или «пропитанными мелкобуржуазным влиянием» (так говорилось о рабочих, не состоявших в партии), то есть могли поддержать не одну из большевистских фракций, а кого-то третьего. Это было недопустимо для РКП (б), свою монополию на власть она выиграла как приз в кровопролитной гражданской войне, только себя коммунисты (включая почти всех оппозиционеров) считали способными привести страну к социализму. Что бы ни говорил Троцкий, он нарушал единство, создавал щелочку, в которую могли проникнуть народные массы: «внепартийная демократия постучала к нам, к партии в двери, покуда еще коммунистическим паль-цем» 26,- комментировал выступление Троцкого Каменев.