Вожди и заговорщики

с‹-

своей идейной близости и незнания того, что там было у Громана и Кондратьева на самом деле, он не будет отвлекаться на реальные детали, расходящиеся со схемой следствия.

По той же причине было полезно привлекать людей, обвиняемых по более «позорным» статьям и потому готовых дать политические показания.

Игра с политическими лидерами гипотетической оппозиции могла вестись по подобной схеме: «поймав» их на ведении «контрреволюционной пропаганды» и на обсуждении перспектив крушения коммунистического режима (что считалось тяжким преступлением и могло истолковываться как заговор), предложить полное сотрудничество в обмен на жизнь и даже последующую реабилитацию.

С точки зрения юриспруденции такие методы следствия не доказывают ничего - ни виновности, ни невиновности. Якубович утверждает, что на самом деле он непричастен к организациям Громана и Кондратьева. Он ничего не знал о них. Доказывает ли это, что оппозиционных групп не было? Визоляторе из бесед с Иковым Якубович убедился в том, что как минимум Московское бюро РСДРП существовалоБ

Классическая схема следствия представлена в показаниях лидера Промпартии Л. Рамзина. 55Кстати, в фантастическом романе А. Чаянова «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии», опубликованном в 1920 году, Трудовая крестьянская партия приходит к власти в начале 30-х годов. Сталин как раз опасался провала дела из-за ТКП, лидеры которой были менее склонны каяться и могли вызвать сочувствие крестьянства: «Подождите с передачей в суд кондратьевского «дела». Это не совсем безопасно» 56,- писал Сталин Молотову.

В чем признавались деятели «Промпартии»? Профессор А. Федотов, много споривший на процессе с прокурором Крыленко, все же рассказал, что в 1925 году была организована группа инженеров, «которые хотели для поддержки своего и общего инженерного авторитета и улучшения своего и общего положения инженеров и быта их семей держаться сообща, подготавливать свои выступления на совещаниях и таким образом добиваться повышения авторитета» 57. Федоров подчеркивал безобидность объединения, однако предварительный сговор спецов, отсутствие дискуссий между ними лишал партийное руководство возможности влиять на ситуацию. Можно было лоббировать любые решения. Федоров

признал, что затем этот своеобразный «профсоюз» превратился в политическую организацию.

Рамзин утверждал на процессе, что «основная техническая установка центра сводилась к максимальной охране предприятий крупных промышленников, связанных с центром». Ай да вредительство! Потом решили вредить более активно. Но без диверсий. «Поэтому от прямого технического вредительства центр быстро пошел к «плановому» вредительству» 58, которое выражалось в планировании замедления темпов роста и созданию диспропорций. То есть люди делали то, что считали правильным, а потом согласились признать, что это - нанесение вреда. Недостатки планирования, столь очевидные в 1930 году, не могли быть виной людей, которые были уже отстранены от дела планирования. Но их прежнее сопротивление оптимистическим планам- действие опытных профессионалов - теперь признавалось подрывным. Новые планы привели к еще большим диспропорциям, косвенно подтвердив правильность старых.

Но «вина» спецов заключалась не только в этом. Они стремились к капиталистической реставрации, надеясь на интервенцию. Не столь уже невероятные взгляды для людей, которые преуспевали при капитализме. Руководители организации, которая, по версии следствия, называлась сначала Союз инженерных организаций, или Инженерно-промышленная группа, а с 1928 года - Промышленная партия (зачем бы следствию менять название «выдуманной» структуры), встречались за границей с руководителями Торгово-промышленного комитета - объединения предпринимателей, поддерживавших интервенционистские планы, направленные против СССР. Встреча старых знакомых (предпринимателей и их инженеров) в частной обстановке - это еще не создание контрреволюционной организации, хотя с точки зрения ГПУ - уже преступление. Если беседа шла о перспективах нападения на СССР соседних государств (с помощью Франции) и белогвардейских формирований, то Рамзин был источником важной стратегической информации. Если дело фальсифицировалось полностью, и связи Рамзина с влиятельными кругами эмиграции были выдуманы ОГПУ - то таковым он не был. Как руководители ВКП(б) относились к этим показаниям? Сталин писал Менжинскому в октябре 1930 года: «Показания Рамзина очень интересны. По-моему, самое интересное в его показаниях - это вопрос об интервенции, вообще, и особенно, вопрос о сроке интервенции. Выхо-

дит, что предполагали интервенцию в 1930 году, но отложили на 1931 или даже на 1932 год. Это вероятно и важно. Это тем более важно, что исходит от первоисточника, т.е. от группы Рябушинс-кого, Гукасова, Денисова, Нобеля, представляющих самую сильную социально-экономическую группуБ «Торгпром», ТКП, «Промпартия», «партия» Милюкова - мальчики на побегушках у «Торгпрома» 59 . Далее Сталин инструктирует Менжинского, какие еще сведения необходимо получить у Рамзина и представителей других «партий». Сталин, таким образом, был уверен, что Рамзин - носитель реальной информации, и вряд ли ОГПУрешилось бы мистифицировать его по такому важному поводу. Характерно, что именно в это время советско-французские отношения обострились до предела, и Франция объявила о торговых санкциях против СССР.

Первоначально Сталин действительно опасался нападения на СССР в 1930 году 60. Поскольку важной составляющей сил вторжения могли стать белогвардейские формирования, ОГПУпредпри-няло действия, направленные на дезорганизацию Русского общевоинский союза (РОВС) - 26 января был похищен его руководитель, преемник Врангеля генерал А. Кутепов. Несмотря на то, что РОВСв 1931 году активизировал свою работу в СССР и даже заслал террориста, пытавшегося застрелить Сталина, следующий руководитель РОВС, генерал Миллер, был похищен только в 1937 году. Опасность была не в РОВСе как таковом.

Кконцу 1930 года военная тревога стихает. Не сыграла ли информация Рамзина свою роль в этом?

На процессе Промпартии Рамзин должен был представить свои контакты с заграницей как можно убедительнее. Встречи с посредниками показались Сталину недостаточно убедительными, и обвиняемые стали рассказывать о встречах лично с организатором Торгпрома Рябушинским. Получился конфуз - Рябушинский умер в 1924 году. Судебный спектакль отличался от реальности, но это не значит, что сюжет не был основан на некоторых, пусть и более скромных, фактах.

Уличив группу инженеров и экономистов право-либеральных взглядов, в контактах с белой эмиграцией, ОГПУпо заданию Сталина решало две основные задачи: во-первых, скомпрометировать сторонников реставрации путем фальсификации обвинения во вредительстве, и во-вторых, выяснить настоящие планы зарубежных центров и их более или менее организованных сторонников