Вожди и заговорщики

душой и телом, что я понял все, что я готов сделать все, чтобы заслужить прощение, снисхождениеБ Не дайте умереть в тюрьме. Не дайте сойти с ума в одиночном заключении» 84. Признаться в преступлениях - высшее покаяние перед партией, лучшее доказательство своей лояльности. В этом их убеждал и Сталин, который с помощью процессов хотел окончательно скомпрометировать внутрипартийную оппозицию, заграничный центр оппозиционного коммунизма во главе с Троцким. Раз довели до убийства Кирова, помогите исправить дело. Сталин обещал подсудимым жизнь, объясняя, что Зиновьева и Каменева просто незачем убивать.

Сталин приводит доказательства своей доброй воли. Исследователи обращают внимание на такой факт: «Постановление ЦИК от 1 декабря 1934 года предусматривало вести дела террористов без защитников, при закрытых дверях, без права апелляции. На московском же процессе 1936 года есть и адвокаты, и публика. Возможно, это отступление от постановления и представление подсудимым права обжаловать приговор были «гарантией» Сталина в сговоре с обвиняемыми?» 85

Они поверили. Жизнь в их положении была важнее чести. «Лицо» уже было «потеряно» в предыдущих покаяниях. Именно предыдущие покаяния перед Сталиным Троцкий считает объяснением их нынешнего падения. Собственно, именно поэтому процесс и представляется Троцкому абсурдным: «Каким образом убийство «вождей» могло доставить власть людям, которые в ряде покаяний успели подорвать к себе доверие, унизить себя, втоптать себя в грязь и тем самым навсегда лишить себя возможности играть в будущем руководящую политическую роль?» 86Последующая история коммунистического движения опровергает логику Троцкого. Покаяниями были скомпрометированы такие восточноевропейские лидеры, как И. Надь, Я. Кадар, Л. Райк, В. Гомулка. Всем, кроме Райка, потом удалось вернуться к власти, а Райк посмертно стал национальным героем. Главное - дожить до перемен, до «мировых развязок», когда понадобится квалификация опытных политиков.

19 августа 1936 года в Москве открылся процесс «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра». На скамье подсудимых встретились лидеры зиновьевской группы Г. Зиновьев, Л. Каменев, Г. Евдокимов и И. Бакаев, и троцкисты С. Мрач-ковский, В. Тер-Ваганян, И. Смирнов, несколько малоизвестных коммунистов-иностранцев для придания делу «шпионского» от-

тенка и др. - всего 16 человек. На этот раз соратникам Ленина инкриминировались не кулуарные разговоры, а подготовка переворота, террора, диверсий, военного поражения, капитуляции перед фашистами и расчленения СССР.

На все вопросы Вышинского о террористических планах и действиях обвиняемые отвечали односложно, но положительно. Всвя-зях с гестапо и шпионаже главные подсудимые не сознавались. Для этого были привлечены неизвестные стране обвиняемые из числа немецких коммунистов. Ссылаясь на реальное письмо Троцкого 1932 года, где он предлагал «убрать Сталина» (имелось в виду выполнение завещания Ленина), подсудимый Гольцман заявил: «Единственный способ убрать Сталина - это террор» 87. Якобы в 1932 году Троцкий инструктировал Гольцмана в отеле «Бристоль» в Копенгагене. Впоследствии выяснилось, что отель снесен в 1917 году, что вызвало скандал, породив за рубежом еще большую уверенность в фальсификации процессов. Но позднее сын Троцкого Л. Седов признал, что действительно встречался с Гольцма-ном в 1932 году и обсуждал тактику оппозиции 88. Подсудимые готовились к последующей реабилитации, подбрасывая следствию ложные, легко опровергаемые улики.

Лидер троцкистов И. Смирнов даже пытался сопротивляться версии следствия, продолжал отрицать свое участие в террористическом центре. Но не в политическом подполье. Можно согласиться с В. Роговиным, что «из материалов процесса следовало, что «террористическая деятельность» подсудимых сводилась к непрерывным разговорам между собой и с десятками других людей о терроре, устройству совещаний и поездок для передачи директив Троцкого и т.д.» 89. Кпредыдущим обвинениям 1933-1935 годов, которые во многом отражали реальную деятельность оппозиции, добавлялись террористические намерения и согласованность действий двух левых подполий.

Вночь на 25 августа был зачитан приговор. Всем- расстрел. Было дано 72 часа на апелляцию. По намеченному ранее сценарию обвиняемые написали прошение о помиловании. После этого всех повели на расстрел. Это вызывает законное возмущение: «Таким образом, Сталин не только беззастенчиво надругался над подсудимыми в их последний час, но и продемонстрировал в очередной раз надругательство над собственными законами» 90. Сталин ли?

Немедленный расстрел Зиновьева и Каменева странен с точки зрения курса Сталина на уничтожение оппозиционеров. Это не способствовало конструированию новых обвинений. Обрывались нити от людей, уже признавших свою вину, к новым обвиняемым. Сотрудничество последних со следствием после гибели Зиновьева и Каменева становилось крайне проблематичным.

Сталин находился на отдыхе. Или Г. Ягода заранее получил приказ поступить таким образом, илиБ Не похоже, чтобы Сталин был доволен действиями Ягоды. Но даже легкий саботаж расследования в первой половине года не стал основанием для отставки Ягоды - Сталин считал, что нарком справится с организацией процесса. Справился. Даже перестарался.

Недовольство Ягодой, спрятавшего таким образом «концы в воду», могло стать главной причиной решения, принятого вскоре после августовского процесса. 25 сентября Сталин и Жданов отправили в Политбюро телеграмму: «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомв-нудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУопоз-дало в этом деле на 4 года» 91. Осуществив это кадровое решение, Сталин решил проблему, которая не давалась ему раньше - получил полный контроль над руководством карательных органов. Замена Ягоды сталинским ставленником Н. Ежовым предоставила генсеку возможность наносить прицельные удары по бюрократическим кланам, которые претендовали на самостоятельность в рамках ВКП(б).

Расстрел Зиновьева и Каменева был тем более неожиданным и нецелесообразным, что на процессе они дали следствию не просто ниточку, а целый клубок: заявили, будто убийство Кирова готовили также Бухарин, Рыков и Томский. На процессе Вышинский заявил, что начато расследование в отношении Бухарина, Рыкова, Томского, Угланова, Радека и Пятакова, а Сокольников и Серебряков прямо привлекаются к ответственности. Узнав об этом, Томский застрелился. Впредсмертном письме он писал: «Мне пришлось бы доказывать вздорность и всю несерьезность этих наговоров, оправдываться и убеждать, и при всем том мне могли бы не поверить. Перенести это все я не в состоянииБ мне предстоит процедура, которую я порой не в состоянии вынести. Несмотря на все свои ошибки, я всю сознательную жизнь отдал делу коммунизма, делу нашей партии. Ясно только, что не дожил до ре-