Вожди и заговорщики

Позиция Фрумкина незначительно отличалась от официальной, но он дерзнул сформулировать ее самостоятельно в письмах в ЦК. Поэтому именно его избрали на роль «правого уклониста», называемого по имени. Быть похожим на Фрумкина теперь стало политически опасным. Рыков пытался вывести в роли «правого уклониста» бывшего троцкиста Шатуновского. Рыков сурово критикует Шатуновского за несогласие со строительством новых крупных предприятий, таких как Днепрогэс 11(сам Рыков целиком за «производство средств производства»). Но фигура Шатуновского была столь малозначительной, что ход Рыкова не удался. Пальму первенства в «правом уклоне» Сталин вручил именно Фрумкину, обвинив его в проведении буржуазно-либеральной идеологии, в стремлении обеспечить беспрепятственное развитие кулака. Сталин сильно исказил позиции Фрумкина, что тот легко доказал в ответном слове на ноябрьском пленуме ЦК. Фрумкин выступал против раскулачивания, но не против ограничения экономической свободы кулака и налогового давления на него. Но делегаты словно не слышали Фрумкина. Жертва была намечена, и выступающий сразу за Фрумкиным Л. А. Шацкин снова приписывает ему

лозунг «не мешай развиваться кулаку» 12, после чего громит раскритикованного Сталиным «правого». Характерно, что в 1937- 1938 гг. Шацкин будет расстрелян даже раньше Фрумкина.

Для повышения производительности труда в условиях того времени было необходимо высокопродуктивное сельское хозяйство. Ионо возникало в индивидуальном секторе. Но фермер не устраивал большевиков как лидер деревни. Крупное хозяйство должно принадлежать не своевольным крестьянским верхам, а колхозам, контролируемым партией. Сталин считал, что «нужно добиваться того, чтобы в течение ближайших трех-четырех лет колхозы и совхозы, как сдатчики хлеба, могли дать государству хотя бы третью часть потребного хлеба» 13. Эти планы казались очень смелыми в начале 1928 года и правоопортунистическими в конце 1929 года. Бухарин был не против коллективизации, но ведь она должна была быть сугубо добровольной, чтобы крестьяне трудились на коллектив лучше, чем на себя. Для этого нужна техника, которой пока нет: «Нас не вывезут колхозы, которые будут еще только «строиться» несколько лет. Оборотного капитала и машин мы им не сможем дать сразу» 14. Бухарину и в голову не могло прийти, что колхозы можно строить без всяких оборотных средств, волевым образом меняя социальные отношения на селе. Поэтому, несмотря на критику Фрумкина Сталиным, Бухарин фактически солидаризировался с ним на июльском пленуме ЦК. Он не знал главного сталинского секрета - крупное некапиталистическое хозяйство (колхозы) можно было сделать преобладающим на селе очень быстро.

Сталин понимал, что крестьян - самостоятельных хозяев будет трудно заставить сдать хлеб в следующий раз. Опыт гражданской войны показал бесперспективность методов «военного коммунизма». Сталин решил превратить крестьян из самостоятельных хозяев в работников крупных хозяйств, подчиненных государству. Вэтих коллективных хозяйствах (колхозах) крестьяне во всем подчинялись бы фактически назначаемым партией председателям. Руководителю колхоза можно пригрозить отдачей под суд, и он сдаст столько хлеба, сколько от него потребуют, даже если крестьянам придется после этого голодать. Официально планы ускоренной коллективизации обосновывались необходимостью повышения производительности сельскохозяйственного труда путем внедрения машин - прежде всего тракторов. Но в СССР производилось всего 1200 тракторов в год на Путиловском заводе и еще

несколько десятков на других. Колхозы были нужны коммунистической партии, чтобы управлять крестьянством и таким образом обеспечивать продовольствием строителей новых заводов, а также для продажи его на внешнем рынке, чтобы получать средства на закупку современной технологии. Так формировался план ускоренной индустриализации (создания современной промышленности) и коллективизации (объединения крестьянских хозяйств в колхозы).

Сталин задумал поворот к абсолютному господству бюрократии над страной, и генерального секретаря - над бюрократией. УСталина в руках был секретариат ЦК - руководящая структура партийной бюрократии, у правых - хозяйственные и профсоюзные структуры, агитационная машина. Но ее нельзя было открыто пустить в ход, подчиняясь правилам партийной игры. Для страны партия должна была оставаться единой, официальная пресса могла отстаивать только единую общепартийную точку зрения.

С согласия Бухарина в стране набирала силу критика «правого уклона». Сначала его искали в низах, среди «стрелочников», чтобы парировать упреки левой оппозиции и стоявшей за ней массы недовольных бюрократизмом, нэпманами, грубыми нарушениями социальной справедливости. Новая правящая элита не стеснялась пользоваться благами своего положения, грубо злоупотребляя властью. Коррупция, ресторанный разгул на фоне бедности большинства населения, равнодушие к просьбам «маленьких людей», убийство личных врагов - все это наносило тяжелый урон репутации партии, считавшейся пролетарской. Вмае 1928 года был нанесен показательный удар по партийным «бюрократам, сращивающимся с нэпманами» в Смоленской, Сочинской, Артемовс-кой, Ряжской и Сталинской организациях ВКП(б). ВСмоленской губернии «губернские партконференции были сплошной большой пьянкой», «старые революционеры превратились в пьяниц и раз-вратников» 15. Выходцы из низов общества, сделавшие во время революции головокружительную карьеру, вовсю злоупотребляли властью. Это могло вызвать рабочие волнения - на заводах открыто осуждали разложившихся коммунистов.

Были сняты со своих постов около тысячи партийных руководителей. Все бы хорошо, но это «перерождение» увязывали с правым уклоном. Таким образом, идейное течение смешали с партийно-бюрократической уголовщиной. Идеолог Московской парторганизации Н. Мандельштам выступил 11 августа в «Правде» с защитой разномыслия, призвал «не бояться самого слова «уклон»,

дискутировать, но не преследовать «уклонистов». Статья была немедленно раскритикована, и руководство Московской организации отмежевалось от своего заведующего отделом агитации и пропаганды. Это облегчило Сталину разгром отмежевавшихся - ведь у них долго работал «примиренец с уклонизмом».

Другой удар Сталин нанес по «школе Бухарина». По мнению Ю. Фельштинского, Бухарин «создал нечто вроде собственного секретариата из нескольких своих учеников: Астрова, Слепкова, Марецкого, Стецкого, Айхенвальда и др. А.М. Ларина справедливо указывает, что Сталин начал расправу с Бухариным с его «школки». Решение это Сталин принял не случайно. Он знал, что его собственная сила заключена в личном секретариате. И, заподозрив Бухарина в создании такого же «секретариата», Сталин начал уничтожать его 16. «Красные профессора» из «школы Бухарина» перемещались с ключевых идеологических должностей. Слепков был отослан на работу в провинцию за незначительные «идеологические ошибки». В 1927 году Зиновьев утверждал: «Ведь Слепков явный ревизионист, ведь он хуже Бернштейна, хотя в смысле знаний он щенок по сравнению с Бернштейном» 17. Это заявление вызвало возмущение присутствующих. Через год Сталин уже был согласен с Зиновьевым. Бухарин повозмущался ссылкой своего наиболее последовательного ученика, да и согласился с ней.