Dukhovno_nepravilnoe_prosvetlenie

После нескольких минут молчания он попросил привести пример. Я задумался.

– Как если бы ты был духом, который носит человеческий костюм и жалуется на дождь. Дождь приносит тебе страдания, поэтому ты называешь дождь злом, но дождь это не зло, это просто дождь. Дождь не является проблемой, проблема в том, что ты носишь человеческий костюм. Сними его, и проблема исчезнет.

Прошла ещё минута в тишине.

– Но тогда я не смогу получить и ничего хорошего от человеческого костюма?

– Верно.

– И дело не просто в том, что я ношу человеческий костюм, дело в том, что я думаю, что им являюсь, то есть я забыл, что я на самом деле дух.

– Да.

– Значит, проблема не в дожде.

– Верно. Дождь не проблема – проблема в том, что подвержено его воздействию. Общепринятое понимание греха в том, что носить человеческий костюм нормально, но плохо мокнуть под дождём.

– Значит, настоящий грех это не всё, что происходит с человеческим костюмом, а сам костюм. В том, что ты думаешь, что ты человек, забыв, что ты дух.

– Да.

– Окей, погодите минутку, пожалуйста.

Я ценил усилия, прикладываемые Кертисом. Разговоры о чём-то важном имеют иное воздействие, чем разговоры на обычные темы. Часто приходится останавливаться, чтобы определить термины, и людям нужно время, чтобы посидеть немного с новыми идеями, чтобы попривыкнуть к ним. Разговор с более смелым и восприимчивым человеком протекает медленнее, потому что тот серьёзнее работает. Он задаёт больше вопросов и требует больше времени. Для Кретиса всё это довольно далеко, и он, прилагая такие усилия, очень уважительно относился к взглядам, которые конфликтуют с его собственными.

– Окей, продолжайте, – наконец сказал он десять минут спустя.

– Я забыл, где мы остановились.

– Карма. Ад. Дух под дождём.

– Карма, ад и страдания не действуют по собственным законам, но являются возмущениями тонкой субстанции ложного "я". Проблема не в самих возмущениях, но в том, что возмущается. То, что возмущается, ложно, и если бы его не было, не чему было бы возмущаться. Нечему сгорать, некого распинать, некого высушивать. Нет ничего, что можно ранить или убить.

– Нет ничего, что можно ранить или убить, – повторил он.

– На самом деле, нет той книги, где бы хранились наши записи. Нет никаких кармических лент, которые необходимо сжечь. Нет никаких высших судей. Верно лишь только то, что мы думаем, и всё счастье или страдание возникает из этой веры. "Я" ложно, и оно само несёт бремя своего невежества; оно страдает или радуется при воздействии внешних, не принадлежащих эго сил. Вера в реальность ложного "я" это источник всего страдания и всего счастья.

– Нет никаких высших судей?

– То, чем ты являешься в реальности, и есть вся реальность. Кто будет судить?

– Не понимаю, какой в этом может быть смысл.

– Я знаю. Тебе не нужно сейчас всё понимать. Я просто надеялся чуть-чуть объяснить тебе, что такое эти письма и всё остальное.

– Окей, это интересно. Мне понравилось. Я не говорю, что вы не правы, я просто не понимаю, как это может быть. Как эго и грех это одно и то же. И невежество. Как существует только одно. Это непонятно.

Непонятно, потому что размыты контуры. Эти контуры, похоже, всегда будут размыты. Моя вина в том, что я ввёл истину в разговор. Истина здесь неуместна. Нам приходится охватывать слишком большую территорию, так как наши цели не сонаправлены. Я хотел затронуть тему истины, потому что Кертис с этим много сталкивается, работая на меня. Он хочет знать то, что имело бы практическую ценность в его жизни, что помогло бы ему вырасти таким человеком, как его мать, а не как его бабушка. Я тоже этого хотел бы, по правде говоря, поэтому я должен отложить истину в сторонку и позволить ему ясно взглянуть на такие интересные и важные темы, как самоотверженность, сдача, жизнь со свободным доступом к состоянию наблюдателя, как отпустить штурвал, и прочее. С другой стороны, не я выбираю свои слова и мне также любопытно, как протекает этот разговор, как и Кертису. Он не компьютер, в который нужно загрузить точную информацию, и не будет никакого вреда оттого, что я вывалю на него всё скопом и позволю ему со временем рассортировать это. Время – фактор созревания.

Ночь продолжалась. Разговоры, которые можно прочесть за две минуты, занимают целый час. Мы то выпадали из него, то снова начинали. Кое-где плыли облака, но в основном небо было ясным и звёздным. Мы провели много времени, обсуждая возраст, и что люди, которые выглядят как взрослые, обычно лишь дети переростки. Кертису понравилась эта тема, так как он сразу же распознал разницу в своей жизни, между матерью и бабушкой. Для него это личное, то, что он переживает непосредственно, в отличие от темы о ложном "я", где ему не за что зацепиться.

– Я хочу быть таким, – сказал Кертис, когда разница между взрослым и ребёнком стала более ему понятной.

Отрадно, что он понял разницу, но меня не удивил его выбор. Любой, кто способен увидеть эту разницу, сделал бы тот же выбор, интеллектуально, во всяком случае. Никто не захочет быть маленьким, ограниченным и испуганным. Мы порабощены нашим собственным страхом и невежеством – две стороны одной монеты. Когда мы уберём завесу невежества, неверного знания, мы увидим, кем мы можем быть, и это именно то, чего мы хотим.

Но просто сказав "я хочу быть таким", ты таким не станешь, иначе мы все были бы шик модерн и жили вечно. Желание и его воплощение это не дело случая. Это искусство, наука, ты можешь уделять этому больше внимания, больше узнать об этом, научиться этому, но ты не можешь диктовать свои условия. Ты не можешь уменьшить это до себя, ты должен расшириться до его размеров, и для этого ты должен срезать путы, ограничивающие это расширение. Это доступно всем, это наше естественное право от рождения, и оно работает в нас в точности в той степени, в какой мы не сопротивляемся ему – степень, которая меняется в каждом от минуты к минуте. Если Кертис действительно захочет, это действительно произойдёт, но требуется такое желание, которое начинается в уме, потом достигает сердца, и потом самого центра. Это требует времени, и может проявляться как притяжение к чему-то, так и как отталкивание от чего-то.

– Вот такой должна быть моя жизнь, я думаю, – сказал Кертис. – Я не представляю, как что-то может быть до этого. Спасибо, что показали мне это.

***

В повседневной жизни я действую на уровне общих паттернов, а не деталей, и я с мечтательным любопытством наблюдал , как сын чёрной уборщицы пробивается от нищеты и насилия к изобилию, и дальше, к частному диалогу с существом таким редкостным, как я. Здесь не бывает случайностей , и всё время тебя нежно подталкивает и трогает за плечо невидимая рука. Почему Кертис оказался здесь, и что из него получится, не имеет значения для меня. Но вот, он здесь. На каком бы он ни был уровне, скоро он перейдёт на следующий. Он вступит во взрослую жизнь. Он понимает, что это такое, он понимает, что значит не быть взрослым, поэтому он совершит этот переход. Он увидит, что то, что в настоящий момент он считает нормальным и хорошим, ненормально и плохо, и он уже начинает это делать. Затем начнётся процесс смерти-перерождения, путы эго начнут зудеть , и этот зуд станет раздражать его всё больше и больше , пока у него не появится аллергия на собственную кожу, и , в конце концов, он скинет свою ложную шкуру , и станет словно заново родившимся в мире, который он знает и которому принадлежит, в котором он не прохожий или должник, но который принадлежит ему , и который не от делён от него. Вот тогда начнётся жизнь, начнётся обучение, начнётся взрослая жизнь. Так нас выгоняют из эдема , и так мы снова обретаем его. А когда обретём, мы можем начать исследовать своё истинное отношение к мир у и его отношение к нам, и мы узнаем, что всё, что есть в реальности, это сознание и энергия, что они это одна и та же вещь, и что они являются тем, чем мы на самом деле являемся, что другими словами можно сказать: жизнь есть только сон. В этом различие между я и Я, между "низшим я" и "высшим я". "Низшее я" – мелкое, боящееся и раздражительное, "высшее я" – открытое, лёгкое и сонастроенное со всем, а не только с собой. "Высшее я" это не то же, что реализация истины, но в случае, если у вас есть какой-либо вопрос, то это вопрос, который вам нужен . Никто не хочет реализации истины. Её нельзя хотеть. Но "высшее я", тем не менее, можно хотеть и можно иметь, и это то, чего все искатели во все времена и везде в действительности искали, знали они об этом или нет.