Артур Дойл - Убийца, мой приятель (сборник)

Римский наместник Понтий сидел в атриуме своей роскошной виллы на Темзе и с изумлением смотрел на свиток папируса, который только что развернул. Перед ним стоял гонец – низкорослый италиец, прибывший прямо из Рима; его чёрные глаза глядели устало, а смуглое лицо казалось ещё темнее от пыли и пота. Наместник смотрел на гонца и не видел его – так заняты были его мысли спешным и неожиданным приказом; ему казалось, что почва уходит у него из-под ног. Дело всей его жизни и сама жизнь неудержимо рушились.

– Хорошо, – сказал он наконец недовольно и резко, – ступай.

Гонец поклонился и вышел из комнаты, шатаясь от усталости. Белокудрый британец-управляющий поспешно вошёл за приказаниями.

– Здесь ли легат?

– Он ждёт, твоя светлость.

– Пусть он войдёт, и оставь нас одних.

Несколько мгновений спустя Лициний Красс, предводитель британских легионов, стоял перед своим начальником. Это был большой бородатый человек, в белой гражданской тоге, отороченной патрицианским пурпуром. На лице его, изборождённом шрамами и сожжённом солнцем в долгих африканских походах, выразилась тревога, когда он вопросительно посмотрел на усталого и омрачённого тягостными думами проконсула.

– Боюсь, твоя светлость получил неприятные вести из Рима?

– Самые ужасные, Красс. С Британией покончено, и ещё вопрос, удастся ли удержать Галлию.

– Оставить страну? Неужели таков приказ?

– Вот он, с собственной печатью императора.

– Но что причиной, твоя светлость? Правда, ходили слухи, но мне не верилось: уж слишком невероятно.

– До меня они тоже дошли на прошлой неделе, и я приказал сечь кнутом всякого, кто вздумает распространять их. Но здесь всё сказано предельно ясно: «Приведи все твои легионы на помощь империи, не оставь ни одной когорты, ни одного человека в Британии. Таков мой приказ».

– Но в чём причина?

– Он хочет обрубить конечности, чтобы сердце стало сильнее. Старый германский улей собирается взлететь ещё раз. Если отрезать Британию, то Италию ещё можно будет спасти. Свежие полки варваров идут из Дакии и Скифии; нужен меч для защиты альпийских переходов, и Рим не может оставить в Британии три хороших легиона в полной праздности.

Солдат пожал плечами:

– Если легионы уйдут, ни один римлянин не будет чувствовать себя здесь в безопасности. Несмотря на всё, что мы сделали, эта страна не наша; мы сдерживаем её мечом лишь до тех пор, пока мы сами здесь.

– Да, все мужчины, женщины и дети латинской крови должны уйти вместе с нами в Галлию. Галеры уже ждут нас в Порт-Дубрисе. Отдай сейчас же приказ, Красс. Когда Валериев Победоносный легион отойдёт от адрианских стен, он может взять с собой северных колонистов. Иовианцы могут захватить с собой колонистов запада, а батавы – восточных жителей, если те захотят собраться у Камборикума. Ты проследишь за всем.

На минуту он закрыл лицо руками.

– Скверное дело, – воскликнул он, – рубить корни у такого крепкого дерева!

– Для того, чтобы дать место сорной траве, – с горечью добавил легат. – Подумать страшно, чем кончат эти несчастные британцы! На всей территории острова не найдётся ни одного племени, которое не захочет перерезать горло соседям, как только последний римский ликтор повернётся к ним спиной. Даже и теперь этих горячих западных силуров с трудом удаётся держать в повиновении.

– Пусть собаки грызутся между собой как хотят, пока не победит сильнейшая, – проговорил римский наместник. – Хорошо ещё, если победитель оставит искусства и законы, которые мы принесли, и если британцы останутся тем, чем мы их сделали. Но нет, придёт медведь с севера и волк из-за моря; раскрашенные дикари выйдут из-за стен, саксонские пираты – из воды и станут править страной после нас. Они разрушат всё, что мы охраняли, сожгут всё, что мы строили, опустошат наши посевы. Но жребий брошен. Ступай, Красс, исполняй приказ.

– В течение часа я разошлю гонцов. Как раз сегодня утром пришло известие, что варвары проникли через старую брешь в северной стене и их форпосты на юге достигли Виновии.

Проконсул пожал плечами.

– Это нас более не касается, – отвечал он; вслед за тем горькая улыбка показалась на его орлином гладковыбритом лице. – Да, как ты думаешь, кто сейчас пожалует ко мне на приём?

– Не знаю.

– Карадок, Регнус и Кельтик-икениец. Подобно многим другим богатым британцам, они воспитывались в Риме, а теперь, видно, хотят изложить мне свои планы по управлению страной.

– Каковы же их планы?

– Они хотят править сами.

Римский солдат рассмеялся.

– Прекрасно, теперь их желание будет исполнено, – сказал он, кланяясь и направляясь к выходу. – Всего хорошего, твоя светлость. Тяжёлые дни наступают для нас с тобой.

Часом позже британская депутация предстала перед проконсулом. Это были хорошие, мужественные люди, которые, рискуя жизнью, всеми силами отстаивали свою родину. С другой стороны, они сознавали, что при милостивом правлении Рима они находятся в безопасности до тех пор, пока от слов не перейдут к делу. Они стояли теперь серьёзные и несколько сконфуженные перед троном наместника. Кельтик был черноволосый, смуглый маленький икениец. Карадок и Регнус – высокие, средних лет, светловолосые, чистого британского типа. Одеты они были в драпированные тоги шафранного цвета по латинскому образцу, вместо повязки и туники, кои носило большинство их соотечественников-островитян.

– Итак? – сказал проконсул.

– Мы пришли, – смело начал Кельтик, – как представители большинства наших соотечественников с намерением послать через тебя нашу петицию императору и римскому сенату. Мы торопимся получить от них разрешение на управление страной согласно нашим старым обычаям.

Он замолчал, как бы ожидая взрыва в ответ на свою дерзость; но проконсул только кивнул, как бы давая ему знак продолжать.

– У нас были свои собственные законы, прежде чем Цезарь вступил на землю британцев, и они хорошо исполняли своё назначение с тех пор, как наши предки пришли из страны Хама. Мы не дети и не выскочки среди других наций; наша история в преданиях нашего народа ведёт своё начало с более древних времён, чем история Рима, а теперь мы измучены и унижены игом, которое вы на нас наложили.

– Разве наши законы не справедливы? – спросил наместник.

– Закон Цезаря справедлив, но он всегда останется законом Цезаря. Наши родные законы составлены нашим народом применительно к его нуждам, и мы очень желали бы их вернуть.

– Вы говорите по-латински, точно родились на форуме, вы носите римскую тогу, ваши волосы приглажены по римской моде, разве всё это не дары Рима?

– Мы согласны перенять все науки и искусства, которые могут дать нам Рим или Греция, но мы хотим остаться британцами, и пусть нами правят британцы.