Гавриил Хрущов-Сокольников - Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника

Счёты были со всеми соседями. С Польшей из-за некоторых подольских земель, принадлежавших некогда короне польской, а теперь присвоённых Витовтом, а в особенности о землях, оставшихся после знаменитого богача и героя князя Подольского Спытко, владевшего ими на правах ленного литовского князя. Знаменитый герой и богатырь Спытко без вести пропал в страшном поражении литовцев и поляков под Ворсклой, и так как его тело не было найдено, то предположили, что он захвачен в плен, и более 20 лет ждали его возврата.

С Москвой были серьёзные неудовольствия из-за Смоленска, отбитого Витовтом у Святославичей. Благодаря влиянию Софьи Витовтовны на мужа, хотя война между Москвой и Витовтом возгоралась каждый год и с обеих сторон в поход выступали войска, но всякий раз перед битвой объявлялось перемирие – и войска расходились в разные стороны.

С тевтонскими рыцарями дела были совсем в другом положении. Хитрые политики, эти крестоносцы-монахи, всеми силами старались поселить и усилить вражду Витовта к Ягайле, чтобы, пользуясь разладом славянских князей, скорее покорить Жмудь, отошедшую к ним сначала по договору с Ягайлой, а потом подтверждённому и Витовтом.

Но Жмудь, предоставленная своими коренными владыками в жертву Тевтонскому ордену, надо было ещё покорить. Девственные леса, непроходимые болота, отсутствие всяких путей сообщения делали это завоевание крайне трудным, а беззаветная храбрость диких сынов лесов ещё усложняла задачу. Жмудь постоянно бунтовала. Отдельные удельные князья Кейстутовичи, сидевшие там, и знать не хотели договоров, подписанных Ягайлой и Витовтом, и вели если не войну, то упорное сопротивление на свой риск. Всё это было прекрасно известно татарам несмотря на свою дикость прекрасным политикам, и они только ждали, на какую сторону грянет из Вильни удар. Им было всё равно, на которую страну идти, где грабить добычу. Грабёж, добыча, война были для них синонимами.

В начале зимы, чуть первая пороша покрыла своим белым покровом поля и болота, перед ставкой Джелядин-Туган-мирзы остановился красивый всадник на прекрасной вороной лошади. Небольшая, но блестящая свита окружала молодого витязя. Соскочив с коня, он быстро направился к ставке старого мирзы.

На пороге его встретили почтенные мурзы и с низкими поклонами ввели в первую юрту, предназначенную для гостей.

– Подите доложите вашему пресветлому князю, что я моего великого государя, пресветлого великого князя Витовта Кейстутовича, головного знамени второй воевода, челом ему бью и прошу видеть его княжескую милость [46] В своём романе автор называет знамёнами основные подразделения тогдашнего войска – хоругви. Головная хоругвь – это личная дружина великого князя, состоявшая из бояр, отборных воинов-профессионалов. – Ред. .

– Наш старый князь недужен, он просит извинения, что не мог сам у порога встретить знаменитого гостя, просит к нему пожаловать в шатёр! – отвечал мурза и с поклонами повёл гостя во внутренню юрту своего слепого князя.

– Привет и мир, сын мой! – заговорил старый татарин, поднимаясь с горы подушек, – вседержитель земли скрыл свет от глаз моих, но уши мои открыты, жду слова из уст ближнего человека и верного слуги моего благодетеля, пресветлого князя Витовта Кейстутовича.

– Дело, которое привело меня к тебе, благородный князь, дело моё личное, я послан не великим князем, а отцом моим, воеводой Здиславом Бельским, бить челом тебе за привет и ласку, а сыну твоему за храбрость и спасение жизни моего отца. Извини, что так поздно: князь великий не пускал из Вильни.

– Мы уже и так награждены ласковым словом такого знаменитого воеводы и героя, как твой отец, – отвечал старик, – мой сын должен быть счастлив, что ему удалось хоть немного отблагодарить за землю и ласки, что мы нашли в земле литовской. Пусть только будет война, мы все татары докажем, что умеем быть благодарны.

– Ещё одну нашу общую просьбу прошу выслушать: отпусти со мной твоего сына, храброго Туган-мирзу в Вильню, великий князь хочет его видеть и наградить за спасение отца.

– Разве он знает? – удивлённо спросил старик.

– Разве мог воевода Бельский скрыть такой подвиг и такое геройство от своего государя?! И ещё одна просьба, и уже эта от меня лично: дозволь нам по дороге, заехать в замок моего отца, он только что возвратился и очень бы хотел ещё раз повидать и поблагодарить своего спасителя!

– С тобою и с твоим отцом я готов отпустить моего единственного сына, мою единственную отраду старости, на край света. Помни только одно, славный сын славного отца Туган у меня один, смерть его – моя смерть, горе его – моё горе!

– Не беспокойся, ясный князь, за сына твоего ручаюсь головою и сам привезу его к тебе обратно, целого и невредимого.

– Да будет воля Аллаха! – решил старый мирза и послал за сыном. Его едва разыскали. Пользуясь первой порошей, он умчался в поле с собаками, и только настоятельный приказ отца заставил его вернуться.

Молодой Бельский несколько смутился, когда вошёл молодой татарский князь, почти мальчик, и ему пришлось благодарить его за спасение отца. Он думал встретить молодца-атлета, а видел перед собой безусого юношу с узкими глазками и широко выдающимися скулами.

Молодой татарин тоже смутился и, слушая приветствия Бельского, стоял в нерешимости, не зная, что делать, но вдруг протянул обе руки молодому воеводе и сделал движенье вперёд. Бельский понял его и, вместо дальнейших слов благодарности и похвалы, горячо обнял и поцеловал молодого удальца.

У татарчонка даже слёзы выступили на глаза от радости, он быстро и невнятно заговорил что-то о своей благодарности, о желании служить и, в свою очередь, обнял и расцеловал Бельского.

– Ну, что же, едешь? – спросил молодой воевода.

– Как отец благословит, – отвечал Туган-мирза и подошёл к отцу.

– Я уже решил. Дорогой гость переночует у нас, а завтра рано утром ты отправишься с ним в Вильню. Я поручаю тебя ему, и на это время передаю ему мою власть над тобою. Слушайся его, как меня. Он дурному тебя не научит. А теперь распорядись угощением и занимай дорогого гостя, он, вероятно, соскучится сидеть со мною, стариком.

В замке Отрешно, подаренном Витовтом славному воеводе Бельскому, готовился пир на весь мир.

В этот день в замке был назначен большой бал по случаю именин красавицы Зоси, дочери воеводы. За несколько дней стали съезжаться в замок родственники, знакомые и именитые гости с семействами. Но больше всех принёс радости приезд старого ратного товарища воеводы Бельского, знаменитого воеводы и каштеляна Ловичского, Завиши Барановского и его дочери панны Розалии.

По матери она приходилась племянницей воеводе Бельскому и кузиной панне Зосе, и хотя была старше её на год, но, благодаря своей живости и врожденной энергии движений, казалась моложе её. Слава о красоте её гремела во всей Великой Польше и, действительно, она была красавица. Её чёрные глаза бойко сверкали из-под пушистых чёрных ресниц, брови были замечательно красивой формы, а шелковистые волосы цвета воронова крыла двумя толстыми косами спускались до пояса.