Василий Берх - Царствование царя Алексея Михайловича

Выше видели мы новый закон, воспрещавший частную продажу вина. Напиток сей, равно как пиво и мед, повелено было подавать на казенных кружечных дворах. Соль, составляющая одну из важнейших отраслей государственной промышленности, продавалась также в подрыв казне тайными злоупотребителями. Против сего приняты были строгие меры, и продажа соли поручена гостю Шорину. При сем новом распоряжении, говорит Олеарий, набавлена одна гривна, и соль начали продавать по 30 копеек пуд. Но по грамоте от 18 марта 1646 года [50]видно, что на соль прибавлено по 20 копеек за каждый пуд, а в вознаграждение отменены сборы стрелецкие и ямские, которые, как сказано в грамоте, сбираются не равно: иным тяжело, а иным легко. В феврале 1648 года отменена сия надбавка на соль.

Распоряжения сии и возвышение цен взволновали не укротившиеся еще умы площадной черни и скитавшихся монахов. Привыкнув к мятежам, раздору, безначалию и неповиновению во время самозванцев и владычества поляков, произвели они явный бунт, и чернь, прибежав в неистовой ярости к царскому дворцу, потребовала выдачи Бориса Ивановича Морозова и окольничих Плещеева и Траханиотова [51].

Самодержавная власть царей российских имела тогда столь слабое основание, что царь Алексей Михайлович выходил сам уговаривать мятежников, приказал им выдать Плещеева и должен был слышать с прискорбием, что они убили его, Назара Чистого, гостя Шорина и ограбили дома ближних бояр.

На другой день, июня 3 числа 1648 года, случился жестокий пожар [52], в который выгорело множество церквей и домой. Несчастье сие ожесточило еще более бунтующих: они пришли опять ко дворцу и требовали выдать им окольничего Петра Траханиотова, которого и казнили публично на площади. Замечательно, что голову убитого уже Плещеева топтал монах за то, что был им когда-то высечен. Монах же присоветовал бросить труп Траханиотова в огонь для прекращения пожара.

Бунт сей продолжался одни только сутки, по прошествии коих схвачены были зачинщики и главные бунтовщики. Некоторые из них казнены, а другие повешены [53].

Бунт сей описан с большими подробностями Олеарием и Н. М. Карамзиным, который основал все повествование свое на одном только рассказе первого. Голштинский посланник Адам Олеарий говорит: «Милославский, выдав дочерей своих за царя и Морозова, стал очень высокомерен и ненасытен к подаркам. Его происками отставлены были многие чиновники, и места их замещены были его родственниками, которые кинулись, как голодные волки, на просителей. Злостнейшие из них были Леонтий Степанович Плещеев и зять его Петр Тихонович Траханиотов».

По актам того времени видно, что первый заседал в Земском приказе, а второй – в Пушкарском. Оба места сии были очень маловажны, и мудрено, почему вознегодовала чернь на сих незначительных чиновников.

Соображая описание иностранных повествователей с нашими собственными актами, надобно заключить, что неблагонамеренные люди взволновали чернь против всех знатных бояр, по приговору которых учреждены были новые налоги. Олеарий, описывая бунт, жалуется на думного дьяка Назара Чистого, называет его жадным взяточником и говорит: «Он делал нам много помешательств». Следовательно, думный дьяк, хотя и брал с иностранцев, но сохранял в то же время выгоды своего отечества. В позднейшие времена многие европейские министры инаково поступали.

Многократно читали мы в разных летописях о ненависти россиян к немцам, в Москве и Новгороде проживавшим. В царствование царя Михаила Феодоровича отведена им была для преграждения сего особая слобода. Что же встречаем мы во время бунта? Немцы остаются покойными зрителями злодеяний той самой черни, с которой они везде дрались! Кто убит в первый день? Назар Чистой! Чьи дома ограблены? Бояр, заседавших в совете!

Олеария, мужа очень почтенного и ученого, можно везде принимать в свидетели, кроме бунта. В сем случае становится он судьей собственных деяний своих. Нет никакого сомнения, что бунт сей произошел от внушения иностранных торговцев, лишившихся богатых прибылей и свободной торговли при введении новых законов.

Вслед за этим бунтом случился другой в Новгороде [в 1648 году]: купец Волк, как летописи наши говорят, сказал иностранным купцам, что новгородцы, почитая их сообщниками Морозова в наложении цены на вино и соль, хотят их убить и ограбить. Иностранцы, поверя сему, хотели уехать, но были схвачены разъяренной чернью, ограблены и посажены в тюрьмы.

Князь Федор Андреевич Хилков, начальствовавший в Новгороде, желая усмирить мятеж, поступил не так, как начальнику следовало: он послал уговаривать бунтовщиков и просить их, чтоб они укротились. Неистовые злодеи, услыша увещание сие, кинулись к Хилкову с намерением убить его, но он успел, к счастью, скрыться у митрополита.

Разъяренная чернь, к коей присоединились стрельцы и казаки, кинулась в дом митрополита. Никон вышел к ним в полном облачении, но они, не уважая сана его, продолжали бесчинствовать, били всех, им попадавшихся, и, не нашед князя Хилкова, разошлись.

В жизнеописании Никона, составленном служкой его, изложено происшествие сие с бесчисленными подробностями, и заслуги сего временщика раскрашены самыми ярчайшими красками. Любовь его к отечеству и беспримерное человеколюбие превознесены до высочайшей степени. Словом, Никону приписано спасение России.

Но бытописатель, соображая ход тогдашних обстоятельств, взирает на происшествие сие с другой точки зрения. Иностранные купцы, торговавшие с давних времен в Новгороде, были слишком умны, чтоб поверить рассказам торгаша. Они имели свои причины: видя, что новые законы о таможенных пошлинах ограничивают барыши их, хотели они напугать народ с тем намерением, что волнение оного переменит новое законоположение. Иностранные писатели повторяют согласно, что земляки их заперли лавки, отчего и произошел бунт.

В «Летописи о мятежах», где также выставлены заслуги Никона, назван бунт сей ужасным, но он не представляет ничего ужасного: народ шумел, кричал, неистовствовал, но смертоубийств не произошло. Никон остался жив со всем причтом; город не был сожжен. Иностранные купцы не убиты, и казна не разграблена… Покричав, разошлись все по своим домам.

Подобный бунт случился также и в Пскове [в 1650 году], где еще более было иностранных купцов, нежели в Новгороде. При сем случае убиты были градоначальник и многие чиновные люди. Все вообще бунты происходили от двух главных причин: новых налогов и иностранных внушений. В двух вышеупомянутых случаях действовали также сии причины.