Александр Дмитриев-Мамонов - Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири

Сделав распоряжение об опубликовании по Сибирской губернии, Чичерин препроводил в копии полученное им от генерала фон Брандта уведомление к генералу Деколонгу ввиду того, «что обстоятельства требуют, наипаче, произвесть оные по линии Оренбургской и в селениях Исетской провинции» [59].

Основываясь на полученном уведомлении, генерал Деколонг также сделал распоряжение о распространении публикации по поимке Пугачева как по Сибирской пограничной линии, так и в местностях расположения Сибирских войск на Оренбургской линии и в Исетской провинции.

Донесение Исетского воеводы Веревкина генералу Деколонгу о возмущении заводских крестьян и опасности города Челябинска. – Населенность Исетской провинции и города Челябинска. – Мероприятия воеводы Веревкина для защиты города Челябинска. – Нападение башкир на Белорецкий завод. – Манифест Пугачева 2 декабря 1773 года. – Бунт в Челябинске. – Воззвание атамана Грязнова. – Вступление отряда генерала Деколонга в Челябинск, причины медленности в распоряжениях генерала Деколонга по оказанию помощи осажденному Челябинску. – Распоряжения генерала Деколонга о направлении отряда генерала Станиславского. – Позорная казнь трупа хорунжего Невзорова. – Назначение следствия о причинах бунта челябинских казаков. – Присужденное наказание участникам бунта.

Волнения в Исетской провинции все более и более усиливались, почему Исетский воевода Веревкин 29 декабря 1773 года доносил генералу Деколонгу: «К неописанному в сей вверенной мне провинции несчастию и великому бедствию, явился ко мне Саткинского и Златоустовского тульского купца Лугинина железных заводов прикащик Моисеев, который объявил, что крестьяне тех заводов, безызъятно, числом более четырех тысяч человек, взбунтовались и самовольно предались известному государственному бунтовщику и самозванцу казаку Пугачеву, присланному от него злодея атаману Кузнецову с казаками и Уфимскими башкирами в количестве 25-ти человек. Этим вором атаманом не только в заводе Саткинском денежная казна до десяти тысяч рублев, но и пушек двенадцать, пороху до пяти пудов, и кроме того, заводчика и фабриканта домовое имение ограблены без остатку, равным образом и на Златоустовском тож учинено, только что чего именно ограблено, оный прикащик, за убегом, не знает. Да в тот же самый час получил от посланного мною сержанта Кирьянова с двумястами крестьян в село Кундравинское, для сохранения оного села от нападения злодеев башкирцев, рапорт, которым меня уведомляет, что в оном селе русское немалое число крестьянства в верности Ея Императорского Величества колеблется».

Ввиду описанных волнений, охватывавших все большую и большую часть населения Исетской провинции, Веревкин, имея поручение генерала Деколонга о принятии мер к препровождению в Верхнеяицк для соединения с находящимися там военными командами артиллерийских орудий, отправленных с Сибирской пограничной линии через Челябинск, доносил, что он «нашелся, сверх постоянного желания своего, данное повеление не исполнить и помянутую артиллерию с ее припасами оставить здесь в Челябинске, о чем, т. е. о задержании команды в Правительствующий Сенат, в 1-й департамент с нарочным курьером сделал донесение. – Ибо, ваше высокопревосходительство, – писал Веревкин Деколонгу, – так велико зло, что ежели по отпуске из города артиллерий хотя один казак из злодейской толпы сюда ворвется, то может предать в злодейские руки все население города, состоящее из казаков и крестьян. За ними же предастся вся провинция; а за Исетской провинцией, неизбежно, грозит сие зло и всей Сибирской губернии. Того ради осмеливаюсь сию мою святую правду донося просить, дабы ваше высокопревосходительство не только сюда в провинцию знатную часть воинской команды благоволили прислать, но всего прежде и своею особою непременно, для соблюдения провинции в верноподданической Ея Императорского Величества должности, на пребывание в провинциальный город Челябинск пожаловать изволили» [60].

Прибывшие к Верхнеяицкой крепости башкирские старшины, рассказывая о событиях на заводах Исетской провинции, передавали, что находящийся ныне на тех заводах начальник войск Пугачева, бывший Красноуфимский казак Кузнецов сделан генералом и пожалован в Лифляндии многими городами от Пугачева. Все эти отличия Кузнецов приобрел за свою верность и собрание до десяти тысяч людей в полчища Пугачева, а равно и за взятие им немалого количества добычи, заключавшейся в денежной казне, пушках, порохе и свинце [61].

Исетская провинция, по официальным данным эпохи пугачевщины, делилась на четыре дикстрикта: Шадринской, Исетской, Окуневской и Куртамышской, заключая в себе: 1) русского оседлого населения 53296 душ мужского пола (государственных крестьян 40682, экономических 7604, заводских и помещичьих 4690, посадских 310); 2) башкирских и мещерятских дворов 3556; 3) тептярей 839 д. мужского пола [62].

Русское оседлое население распределялось по дистриктам:

Шадринской. Государственных крестьян 15014, экономических – 3391, итого 18405.

Исетской. Государственных крестьян 15105, экономических – 2380, посадских 310, итого 17795.

Окуневской. Государственных крестьян 4405, экономических – 1834, итого 6233.

Куртамышской. Государственных крестьян 6158, заводских – 3801, помещичьих 889 [63].

Население провинциального города Челябинска в то же время состояло из 736 душ мужского пола, заключая в своем составе:

1) Чинов провинциальной канцелярии: статский советник 1, коллежский ассесор 1, секретарь провинциальной канцелярии 1, протоколист 1, переводчиков 2, регистратор 1, канцеляристов 8, подканцеляристов 7, копиистов 7, сторожей 3.

Военной команды: поручиков 1, капралов 4, цирульников 1, барабанщиков 1, рядовых 30, рекрут 206.

Отставных: капитанов 2, поручиков 1, подпоручиков 1, прапорщиков 2, сержантов 2, каптенармусов 2, подпрапорщиков 2, переводчиков 1, канцеляристов 1, отставных рекрут 97.

Сибирских дворян 1.

Посадских и цеховых 98.

Мещеряков 33 (из того числа 2 старшины, 1 есаул, 26 рядовых.

Крестьян челябинских 29.

Казаков 189. Всего 736 д. м. п [64].

Малочисленность городского населения Челябинска и незначительный состав военной регулярной команды, всего в 37 человек, естественно, должны были порождать опасения администрации, ввиду восставшего башкирского населения и волнения заводских крестьян. Хотя для защиты города от нападения шаек бунтовщиков провинциальной администрацией собрано было из разных дистриктов 1443 человека крестьян, но эти крестьяне, вооруженные лишь кольями и дубьем, представляли охрану весьма ненадежную.

Все воззвания Исетского воеводы Веревкина об оказании помощи, обращенные к генералу Деколонгу, оставались не только без всякого удовлетворения в посылке отряда войск на подкрепление, но даже без всякого ответа, почему и вызвали со стороны Веревкина насильственную меру, т. е. задержание в Челябинске проходящей артиллерийской полевой команды, в составе 105 человек. Обращение же воеводы Веревкина о помощи к Сибирскому губернатору, хотя и встречало каждый раз со стороны Дениса Ивановича Чичерина желание немедленно оказать просимое содействие, но, однако, действительной помощи, за неимением в своем распоряжении достаточного числа регулярных войск и по недостатку оружия, он оказать не мог. Тем не менее, по первому заявлению Веревкина, Чичерин сделал распоряжение о командировании в Челябинск рекрутской роты под командою поручика Пушкарева, в составе 127 человек, послав также в Челябинск особую команду под начальством секунд-майора Фадеева, в составе 27 человек «для обучения военным экзерсициям» и для командования над крестьянами, собранными Исетскою администрацией для охраны города.