Александр Дмитриев-Мамонов - Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири

Санарский редут. Троицкого батальона: 13 унтер-офицеров и солдат, 2 канонира и ученик, и казаков, 11 башкир; всего 37 чел. Пушек чугунных на лафетах: трехфунтовых 1, двухфунтовых 1.

Подгорный редут. Троицкого батальона: один унтер-офицер и солдат, 2 канонира и ученик, 9 казаков, 10 башкир; всего 32 чел. Пушек чугунных на лафетах: двухфунтовых 1, однофунтовая 1.

Степная крепость. 1 комендант, 1 писарь. Троицкого батальона: 40 унтер-офицеров, капралов, рядовых, 4 бомбардира и учеников, 32 казака, 33 отставных разных чинов; всего 171 чел. Пушек чугунных на лафетах в бастионах: трехфунтовых 4, однофунтовая походная 1.

Индымский редут. Троицкого батальона: один унтер-офицер и 13 солдат, 2 канонирских ученика, 10 казаков, 10 башкир; всего 35 чел. Пушек чугунных на лафетах: трехфунтовых 1, двухфунтовых 1.

Петропавловская крепость. 1 комендант, 1 писарь. Троицкого батальона: 44 унтер-офицеров, капралов, рядовых, 4 канонира, 34 казака, 35 башкир, 32 отставных разных чинов; всего 171 чел. Пушек чугунных на лафетах: трехфунтовых 4, однофунтовая походная 1 [7] Д. № 134. Рапорт де Фейервара генералу Деколонгу 24 октября 1773 г. «Коликое число Троицкой дистанции в крепостях и редутах регулярных и иррегулярных команд, также пушек, служителей». .

Распределение войск по другим дистанциям было приблизительно одинаковое с приведенной Троицкой дистанцией. Число всех людей, считавшихся в составе регулярных и иррегулярных войск, колебалось по дистанциям от 1300 до 1400 человек; за исключением же из состава этих войск иррегулярных, на стойкость которых нельзя было полагаться, а также польских конфедератов, число всех регулярных войск на каждой дистанции, на протяжении до 200 верст по линии, не превышало 550 человек, имея на своей обязанности защиту четырех крепостей и четырех редутов.

Подобно тому, как генерал Деколонг поспешил оказать помощь Оренбургской линии, так и Сибирский губернатор Чичерин немедленно сделал распоряжение об отправлении войск из Тобольска к Оренбургу.

17 октября 1773 года Чичерин писал генералу Деколонгу: «Вторая губернская и две резервные роты под командою секунд-майора Заева на границу Оренбургской губернии отправлены, которые, по получении известий, через двенадцать часов действительно выступили, и при них три орудия и артиллерия. Приготовлены еще Первая губернская рота и две резервные, которые также, по получении чего важного, через два часа выступят; а при них, как обстоятельства будут, я и сам в готовности» [8] Д. № 134. Письмо Чичерина к генералу Деколонгу 17 октября 1773 г. .

При этом Чичерин уведомлял, что более у него нет в распоряжении ни одного орудия, прося о высылке из Петропавловской крепости на дорогу по его маршруту, в случае его движения, 3-х орудий с подлежащим числом служителей и зарядов.

Предположение о своем выступлении в поход Чичерин не мог, однако, осуществить по причине возникших беспорядков в Тобольске. Поэтому 27 октября он писал генералу Деколонгу: «Искра пламя и здесь блеснула, что и меня здесь удержало, третий день старался оную утушить; слава Богу, что рано захватили. Большая часть отставшихся здесь рот состоит из поляков, которых командировать надежды нет, а больше от них вреда ожидать, как уже в самом деле в Оренбурге открылось» [9] Д. № 134. Письмо Чичерина к генералу Деколонгу 27 октября 1773 г. .

Причина эта заключалась в том, что в Тобольске был пойман беглый с Сибирской линии, из крепости Полуденной, бывший в казачьей службе, ссыльный из запорожских казаков Василий Гноенко, «который по расспросам показал о соглашении с бывшими на линии казаками из запорожцев к измене и что он с линии бежал, дабы подговорить к тому других из таковых же казаков, присланных за вины и содержащихся под стражей в Тобольске».

Командированные в помощь Оренбургской линии военные команды из Тобольска и с Сибирской пограничной линии двигались весьма успешно: команда секунд-майора Заева 29 октября уже была в Челябинске, где, переночевав, 30-го выступила к Оренбургской линии; генерал-майор Станиславский с своей командою уже 3 ноября был в Верхнеяицкой крепости. Между тем сформированные на Оренбургской линии команды для оказания помощи Оренбургу медлили в своем движении, несмотря на обращения о присылке помощи командира Озерной крепости бригадира Корфа и на ордер генерала Рейнсдорпа дистанционным комендантам (ордер 29 октября 1773 года) об оказании скорейшей помощи Корфу при первом его требовании [10] Д. № 134. Ордер генерала Рейнсдорпа 19 октября 1773 г. «состоящим Верхнеяицких и Уйских крепостей господам дистанционным и крепостным комендантам». . В особенности обнаруживал бездействие комендант Верхнеяицкой крепости Ступишин; почему генерал Деколонг, командируя генерала Станиславского в Верхнеяицкую крепость, поручал ему дознать истинные причины такого бездействия. Однако и генерал Станиславский не мог повлиять на улучшение положения дел, почему и доносил генералу Деколонгу: «На все вопросы мои: каковы обстоятельства, отобрать ответа не мог, комендант отговаривался многоделием и бессонницею. Я оставил ему одну на успокоение, уповая, что поутру воздухом прочистится, но и сию минуту было то же. Так как здешняя крепость важна для нынешнего обстоятельства, по моему слабому мнению рассуждаю, присутствие особы вашей кажется весьма не безнадежно» [11] Д. № 134. Донесение генерала Станиславского генералу Деколонгу 4 ноября 1773 г. Крепость Верхнеяицкая. .

Распоряжение генерала Деколонга и принимаемые им меры к умиротворению замешательств в Оренбургском крае не встретили сочувствия Оренбургского губернатора Рейнсдорпа, который, как только узнал о движении войск с Сибирской линии, писал генералу Деколонгу, оговариваясь, что он не предварял его о событиях во вверенном ему крае на том основании, «что не думал, чтобы злодейства плута Пугачева столь расширились, и мнил здешними войсками разрешить. Однако на милость Божию уповая, как скоро здешние силы соберутся, так над ними злодеями атаку учиню. Но как от Троицкой дистанции коменданта де Фейервара уведомлен, что по требованиям его и со стороны вашего превосходительства, при господине генерал-майоре Станиславском, две полевые команды в секурс сюда отправлены, то в рассуждение сего ему де Фейервару предложил, по причине продолжающегося в башкирском и киргиз-кайсацком народах колебания, до усмотрения здешних обстоятельств, оные команды сдержать и расположить для охранения линии, одну на Уйской, а другую на Орской дистанциях» [12] Д. № 134. Отношение Рейнсдорпа к генералу Деколонгу 27 октября 1773 г. .

Узнав же, что Верхнеяицкий комендант полковник Ступишин предназначался де Фейерваром в главные начальники сформированных им команд, генерал Рейнсдорп ордером дал знать Ступишину, «что как для поимки известного государственного злодея Пугачева воинских сил собрано в Оренбурге уже немало, при которых и предводителей находится достаточно, то вашему высокородию от своего места отлучаться не для чего». Такие распоряжения генерала Рейнсдорпа, явно указывавшие на нежелание его допустить в деле усмирения волнений посторонних самостоятельных действий, направленных к восстановлению спокойствия, дабы тем как бы оставить за собою одним славу подавления мятежа, естественно, не могли оставаться без влияния на дальнейший ход событий, давая тем возможность бунтовщикам все более и более расширять поле своей преступной деятельности.