Алексей Потехин - Бедные дворяне

Когда собрались все эти господа к Неводову и потолковали о том о сем, хозяин вдруг вспомнил об Осташкове.

– Ах, господа, я для вас сегодня устрою великолепный спектакль! – сказал он. – Слыхали ли вы о потомке древнего рода Осташковых, вероятно князей, как уверяет Паленов?

Затем Неводов рассказал о своей встрече с Никешей и о намерении послать за ним лошадей.

– Мы его встретим, господа, как следует принять такую знаменитость, будем оказывать уважение…

– А потом напоим и заставим плясать! Это великолепно! Посылайте! – вскричал Тарханов.

Все одобрили предположение и начали составлять план для приема именитого гостя.

Бойкая тройка быстро пронеслась пятнадцативерстное расстояние и лишь только остановилась у крыльца и Никеша собирался выскочить из саней, как вдруг выбежали из дома два лакея и почтительно подхватили его под руки. Никеша оторопел от такой чести.

– Ничего-с! Я сам! – говорил он робко.

– Помилуйте, как можно: ножку не зашибите! – отвечал один из слуг.

– Нам от господ так приказано: мы знаем, кто вы такие есть… – прибавил другой. И оба лукаво переглянулись с кучером, который, сидя на козлах, посмеивался и мигал на бараний тулуп гостя.

Сконфуженного Никешу под руки ввели и на лестницу, как он ни старался освободиться от этой чести. Когда в лакейской сняли с него шубу, лакей распахнул обе половинки двери в залу и громко провозгласил: «Господин столбовой дворянин Осташков!»

В зале уже толпились все гости. Неводов с низкими поклонами подошел к Никеше.

– Очень рад, господин Осташков, что вы почтили меня своим посещением, – сказал он. – Я знаю, каких вы великих предков потомок, и считаю за особенное счастие и честь видеть вас в своем доме. Позвольте представить вам моих приятелей.

Неводов взял его под руку и подвел к гостям.

– Господа, имею честь представить вас потомку древнего знаменитого княжеского рода Осташковых, которые владели всем нашим уездом. Мы тем более должны благоговеть пред этим обломком древнего рода, что все мы владеем имениями, которые достались нам от его предков и, по-настоящему, должны бы принадлежать господину Осташкову. Господа, вы должны благодарить его за то, чем владеете.

– Благодарим вас, господин Осташков, – сказал Рыбинский серьезно, – и просим позволить нам владеть вашим наследством.

Никеша стоял выпуча глаза, не зная, что говорить, что делать. Озадаченный неожиданностью, он не мог даже сообразить, что над ним издеваются, и бессознательно смотрел на всех предстоящих.

– Что же, господин Осташков, неужели вы не будете милостивы, захотите отнять у нас все наше достояние и лишить последнего куска хлеба! – проговорил Тарханов. – Эка рожа-то глупая! Так и хочется побить, – прибавил он, наклоняясь к Комкову, который уже не в силах был стоять и сидел, прячась за Рыбинского и стараясь удержать одолевавший его смех.

Никеша молчал и отирал рукою пот, выступавший у него на всем лице от внутреннего смущения.

– Просите, господа, кланяйтесь! – говорил Неводов.

– Не оставьте! Не погубите! – говорили Рыбинский и Тарханов, низко кланяясь. Комков не мог более удерживаться и разразился громким хохотом. Никеша, услыша этот смех, стал тоже улыбаться.

– Нет, господа, видно, наши просьбы его не тронут. Позвольте, я представлю ему мою жену: может быть, женские слезы скорее тронут его сердце! – проговорил Неводов, давая минами знать, чтобы Яков Петрович удержал свой смех.

Они ввели его в гостиную, где на диване сидела разряженная горничная.

– Позвольте вам представить жену мою, Маланью Карповну, – сказал Неводов, подводя к ней Осташкова.

– Оченно рада познакомиться, – сказала горничная, представляя барыню. – Прошу покорнейше садиться.

Осташков поцеловал у нее руку к новому удовольствию всех зрителей и самой горничной, которая, ухмыляясь, лукаво смотрела на господ, в то время как Никеша наклонился к ее руке, но по знаку Неводова снова приняла серьезный вид.

Поцеловавши ручку хозяйки, Никеша хотел было отойти и сесть где-нибудь в уголок, но Неводов остановил его.

– Нет, нет, господин Осташков, прошу вас покорнейше сесть рядом с женой на диване.

– Нет, уж позвольте: я лучше там сяду, – говорил Никеша, стараясь пробраться в угол.

– Нет, нет, ни за что на свете… Я вам сказал, что вы у меня самый драгоценный гость… Позволю ли я, чтобы вы сидели где-нибудь в углу. Ваше место первое.

И он почти силою посадил Никешу на диван, лицом ко всем гостям, которые вместе с хозяином уселись перед ним на креслах, в почтительном отдалении.

– Маланья Карповна, знаете ли вы, – начал Неводов, когда все уселись, – кто почтил нас своим посещением? Понимаете ли вы, что все, чем мы владеем: наши крестьяне, наши земли и усадьбы – принадлежат господину Осташкову и что ему стоит только предъявить свои документы, чтобы лишить нас всего…

– Шутки шутить изволите! – проговорил наконец Никеша, поднимая опущенные до сих пор глаза.

– Я шучу?! – воскликнул Неводов. – Но что же бы нам за охота была унижаться перед вами? Правда, Паленов хотел хитрить и скрывать от вас правду, как от человека неграмотного, но ведь могло же случиться, что вы показали бы свои бумаги какому-нибудь знающему человеку и он объяснил бы вам ваши права; тогда что бы с нами стало? Я лучше решился собрать всех тех дворян, которые владеют деревнями, принадлежащими вашему роду; мы советовались – что делать, и решились лучше прямо все объявить вам и просить вашего великодушия. Конечно, если вы начнете тяжбу, мы вам не уступим без спору, но эта тяжба может разорить нас, если даже мы ее и выиграем. Будьте великодушны, господин Осташков, пощадите нас.

– Не погубите! – подхватили Рыбинский и Тарханов, вставая и кланяясь.

Никеша снова спутался, не умев уже разобрать: шутят ли над ним, или вправду эти господа боятся потерять свои имения, а он может овладеть ими.

Сомнение и корысть взволновали душу и слабые мозги Никеши.

– Я ничего не знаю-с… Я человек темный, неграмотный! – отвечал он. – У меня тятенька есть, я не один.

– Вы только дайте нам клятву, что ничего не скажете вашему отцу: ему самому и в голову не придет хлопотать, если не хлопотал до сих пор. Кроме этой клятвы вы приложите руку к бумаге, которую мы напишем и в которой вы скажите, что отрекаетесь за себя и за весь род ваш от имений, нам принадлежащих.

– Я неграмотный… Как же я могу приложить руку… Я писать не умею-с… – говорил Никеша, начинавший в самом деле верить в возможность возвратить собственность своих предков.

– Это ничего, что не знаете грамоте, – отвечал Тарханов, принимая подобострастный вид. – Фамилии не надо подписывать. А вы только потрудитесь намазать руку чернилами и приложить ее к бумаге. Не откажите, господин Осташков, будьте милостивы.