Гарриет Бичер-Стоу - Хижина дяди Тома, или Жизнь среди униженных

Дядя Том сидел, устремив внимательный взгляд на лежащую перед ним грифельную доску, на которой он медленно и терпеливо выводил буквы под наблюдением мистера Джорджа – веселого, живого мальчика тринадцати лет, несомненно отдающего себе полный отчет в солидности своего положения как наставника.

– Не так, дядя Том, не так, – быстро проговорил Джордж, увидев, что дядя Том старательно выводит задом наперед букву «Е». – Это получается цифра «3».

– Ах ты, господи! Да неужто? – сказал дядя Том, почтительно и восхищенно глядя, как молодой учитель проворно пишет одну за другой буквы «Е» и цифры «3» для его вразумления. Потом он взял грифель своими толстыми, грубыми пальцами и все с тем же терпением принялся писать дальше.

– А белые за что ни возьмутся – у них все спорится! – сказала тетушка Хлоя, поднимая вилку с кусочком сала, которым она смазывала сковородку, и с гордостью глядя на молодого хозяина. – Вот уж мастер писать, читать! А как вечер, так к нам – и нас учит. До чего же любопытно, прямо заслушаешься!

– А до чего же я проголодался! – сказал Джордж. – Торт еще не скоро будет готов?

– Скоро, мистер Джордж, скоро, – ответила тетушка Хлоя, приподымая крышку и заглядывая в кастрюлю. – Ишь как подрумянился – чистое золото! Уж за меня можете быть спокойны. Вот недавно миссис велела Салли испечь торт. Пусть, говорит, учится. А я говорю: «Да ну вас, миссис! Смотреть тошно, когда добро зря переводят. Вы полюбуйтесь, как он у нее поднялся: с одного боку – ни дать ни взять мой башмак. Да ну вас!» – говорю.

Выразив этим последним восклицанием все свое презрение к неопытности Салли, тетушка Хлоя быстро сняла крышку с кастрюли и открыла взорам присутствующих великолепно выпеченный торт, которого не постыдился бы любой городской кондитер. Этот торт, по-видимому, должен был служить главным козырем тетушки Хлои, и теперь она всерьез принялась за приготовления к ужину.

– Моз, Пит! Марш отсюда, черномазые! Полли, душенька моя, подожди немножко, мама свою дочку тоже покормит. Теперь, мистер Джордж, уберите книги, садитесь как следует с моим стариком, а я мигом подам колбасу и наложу вам полные тарелки оладьев.

– Меня ждали домой к ужину, – сказал Джордж, – но я не такой простачок, знаю, где лучше.

– Ну еще бы вам не знать, душенька вы моя! – воскликнула тетушка Хлоя, накладывая ему на тарелку гору оладьев. – Ваша старая тетушка всегда вам припасает самый лакомый кусочек. Да ну вас совсем! Еще бы вам не знать! – И с этими словами окончательно развеселившаяся тетушка Хлоя ткнула Джорджа пальцем в бок, после чего снова подскочила к очагу.

– А теперь примемся за торт, – возвестил Джордж, лишь только сковорода прекратила свою бурную деятельность, и взмахнул большим ножом над этим произведением кулинарного искусства.

– Побойтесь бога, мистер Джордж! – в ужасе воскликнула тетушка Хлоя, хватая его за рукав. – Резать мой торт таким огромным ножом! Да вы его сомнете, всю красоту испортите! У меня для этого есть особый ножик – старый, тоненький. Вот, возьмите. Ну что? Точно в пух вошел! Теперь кушайте на здоровье. Лучше этого торта нигде не сыщете.

– А Том Линкен говорит, – с полным ртом забормотал Джордж, – Том Линкен говорит, что их Джинни стряпает лучше тебя.

– Да разве Линкены чего-нибудь стоят по сравнению с нашими хозяевами! – презрительно ответила тетушка Хлоя – Люди они почтенные, ничего не скажешь, но что касается всяких там премудростей, так где им! Посадите-ка вы мистера Линкена рядом с мистером Шелби! А миссис Линкен? Разве она может войти в гостиную эдакой павой, как моя хозяйка? Да ну вас совсем! Что вы мне рассказываете об этих Линкенах! – И тетушка Хлоя вскинула голову, твердо уверенная в своем знании света.

– Да ты сама говорила, что Джинни неплохая стряпуха! – не унимался Джордж.

– Правильно, – ответила тетушка Хлоя, – я могла так сказать. Джинни умеет стряпать попросту, без затей. Кукурузные лепешки спечет, хлебы поставит, картошку отварит. Оладьи у нее получаются не бог весть какие, но есть можно. Зато уж если надо приготовить что-нибудь позатейливее… Господи помилуй, да разве ей справиться! Она и пироги печет – что верно, то верно, – а какая у них верхняя корочка? Сумеет она замесить тесто, чтобы оно как пух было, во рту таяло? Когда мисс Мери выдавали замуж, Джинни показала мне, какой она испекла свадебный пирог. Мы с ней подружки, вы сами это знаете, и я, конечно, ни единым словом не обмолвилась, а сама-то думаю – я бы из-за такого пирога семь ночей подряд глаз не сомкнула. Тоже – пирог называется!

– А по-моему, Джинни осталась очень довольна своим пирогом, – сказал Джордж.

– Довольна? Ну еще бы! Потому она мне и похвасталась им, что не знает, какие бывают настоящие-то пироги. А что с Джинни спрашивать? Разве она виновата? В таком уж доме живет. Ах, мистер Джордж, цены вы не знаете своей семье и своему воспитанию! – Тетушка Хлоя вздохнула и с чувством закатила глаза.

– Зато я знаю цену нашим пирогам и пудингам, – сказал Джордж. – Спроси Тома Линкена, как я перед ним задираю нос.

Тетушка Хлоя плюхнулась на стул и залилась веселым смехом, потешаясь над остроумной шуткой своего молодого хозяина. Слезы катились по ее глянцевитым черным щекам, время от времени она переводила дух, хлопала мистера Джорджа по плечу, тыкала его пальцем в бок, говорила: «Да ну вас совсем, да вы меня уморите, как бог свят уморите!», называла его проказником и заливалась смехом все раскатистее и громче, так что Джордж под конец счел свое остроумие крайне опасным и решил впредь шутить с осторожностью.

– Значит, вы ему так напрямик и сказали? Уж эта молодежь, чего она только не придумает! И нос перед ним задираете? Ох, мистер Джордж, вы и мертвого рассмешите!

– Да, да, так напрямик и заявил: «Том, говорю, не мешало бы тебе попробовать пироги нашей тетушки Хлои. Вот объедение-то!»

– А правда, жалко, что он не пробовал, – сказала тетушка Хлоя, чье доброе сердце сразу разжалобила столь горькая участь Тома. – Пригласите его как-нибудь к обеду, мистер Джордж. С вашей стороны это будет очень хорошо. – Потом она добавила прочувствованным тоном: – Знаете, мистер Джордж, как я считаю: хоть вашей семье и цены нет, а все-таки вам нельзя на других сверху вниз смотреть, потому что все блага наши даются нам Господом Богом. Это всегда надо помнить.

– Да я сам хотел позвать Тома как-нибудь на будущей неделе, – сказал Джордж. – А уж ты постарайся, тетушка Хлоя. Пусть удивляется. Мы его так накормим, что он долго не забудет нашего угощения.

– Хорошо, хорошо! – обрадовалась тетушка Хлоя. – Уж я вас не подведу, вот увидите! Каких мы только обедов не давали! Боже ты мой! Помните, я испекла болыной-пребольшой пирог с курятиной, когда у нас был генерал Нокс? Мы с миссис в тот день чуть не повздорили. С этими леди иной раз такое творится, что только руками разводишь. Человек занят важным делом, настроился серьезно, волнуется, а они шагу тебе не дают ступить, во все готовы вмешиваться. Вот и моя миссис: то так мне велит, то эдак. Наконец сил моих больше не стало! «Миссис, говорю, поглядите вы на свои белые ручки да на тонкие пальчики все в кольцах. Ни дать ни взять лилии у нас в саду, когда роса выпадет! А у меня вон какие ручищи – словно черные обрубки. Так как же, по-вашему? Кому Господь положил печь пироги, а кому сидеть в гостиной?» Вот я как осмелела, мистер Джордж!