Петр Голубовский - История Северской земли

Успешная борьба Мстислава с Хазарским каганатом, с яссами и касогами приобрела ему расположение тмутараканцев и юго-восточных северян: они начали его считать своим князем. В свою очередь Мстислав, личным трудом и местными силами обезопасивший и устроивший свою область, считал ее своею; интересы ее делались для него близкими, главными: интересы далекого Киева отодвигались на задний план и, наконец, стали для Мстислава настолько же враждебными, как и для северян. Пользуясь поддержкою греческих городов, он еще ослабил Хазарский каганат 152. Обезопасив свои границы с этой стороны, он обратился к Кавказу и, победивши касогов, наложил на них дань 153. Последний успех отдавал в его распоряжение прекрасное войско из жителей Кавказа, отличающихся своею воинственностью. С уничтожением опасности со стороны хазаров, угрожавших Подонью, и с приобретением касожских дружин Мстислав гораздо свободней мог вести борьбу с кочевниками, с которыми боролось население юго-восточных окраин Северской земли. Но тмутараканский князь приобретал себе расположение и своею внутреннею деятельностью. Как пример ее мы видим в Тмутаракани постройку церкви во имя Богородицы, по обещанию, данному во время борьбы с Редедею 154. Но, вероятно, это был не единичный акт ее. Летопись не упоминает о других фактах, потому что у нее не было для этого источников.

Кроме того, Мстислав привлекал окружающих и самою своей наружностью: «Он был высок ростом, полон, с смуглым лицом и большими глазами; был храбр на войне и милостив дома, любил свою дружину и не щадил для нее своего имущества» 155. Князь милостивый, а следовательно, и справедливый, особенно был дорог населению, так как ему принадлежала власть суда и право сбора дани – полюдья и мыта.

Мы не знаем ничего о внешней деятельности Глеба в Муроме, но, по всей вероятности, ему также приходилось вести борьбу для охраны столь важного торгового пункта, как этот город. Внутренние дела его нам также неизвестны. Можно предполагать, что он старался о распространении в этом крае христианства, но едва ли успешно и энергично, потому что в эпоху Святослава Ярославича мы встречаем там сильное язычество. Как бы ни было, но постоянное присутствие князя в Муроме заставляло его более и более ценить интересы управляемого им края. Его дружина (а следовательно, советники и приближенные) мало-помалу должна была пополняться туземцами той области, которые, понятно, стояли за интересы своей родины. Что было в Тмутаракани, то же произошло и в Муроме. С этих пор области начинают стремиться иметь своего собственного областного князя, так как он невольно должен был привязываться к своему краю и становиться в оппозицию к князю центральному. Таким образом, цель, с которою киевский князь посадил своих сыновей в два важных пункта Северской земли, не была достигнута. То же явилось в других местах, как, например, в Новгороде. Напротив, эта мера имела обратное действие: она произвела у племен, подвластных Киеву, еще большее стремление к обособлению и дала им оружие в розни княжеской семьи. Так произошла удельная система.

Когда Ярослав отказался платить Киеву дань с Новгорода в 1014 г. 156, – это был первый открытый факт протеста против полянского господства. Когда Владимир стал подготовлять поход на Новгород, то ни Глеб Муромский, ни Мстислав Тмутараканский не явились к нему на помощь: они были заняты делами своих областей, ставя их интересы выше выгод Киева и его централизационной политики. Между тем едва ли можно предположить, что северяне и вятичи не сочувствовали Новгороду. У северян с новгородцами, как мы видели, были обширные торговые сношения, а потому движение у одних необходимо должно было отозваться и у других. Есть известие, что Ярослав поднял даже против Киева печенегов 157, а туда его приглашения могли проникнуть только чрез Северянскую область. Дело до вооруженного столкновения не дошло: Владимир умер, приготовляясь к походу 158. Его власть захватил умный и энергический Святополк и решился восстановить значение центральной власти.

Еще при жизни отца он начал сношения с киевлянами, среди которых была сильная партия в его пользу. На его стороне было и византийское духовенство, встретившее его с процессией при въезде в Киев с Болеславом Храбрым в 1015 г. 159Но, понимая, что среди киевлян были сторонники и других братьев, он сближается с киевским пригородом, Вышгородом, приближает к себе его выдающихся людей 160. Хотя в то время пригороды не вели еще борьбы со своими городами, как это было в XII в., но неприязнь между ними уже существовала. Город смотрел на свои пригороды свысока, не считал их населения равным своему, а их выдающихся людей называл «боярцами» 161, оставляя название «бояр» за своими представителями. Святополк отлично понимал местные интересы и, сблизившись с Вышгородом, приобрел в нем надежную точку опоры против Киева. За него было население и другого киевского пригорода, Турова, в котором он княжил раньше. Лишь только умер Владимир Святой, Святополк с помощью своих приверженцев захватывает власть в свои руки. Опасаясь сторонников брата Бориса, он скрывает несколько времени смерть отца от народа, чтобы не дано было знать Борису, бывшему в походе против печенегов 162, и затем спешит еще более сблизиться с киевлянами раздачей одежд и денег 163. Но сочувствие киевлян к Святополку обусловливалось и общностью их интересов. Централизационные стремления Святополка по отношению к другим племенам должны были льстить племенному самолюбию полян. Между тем новый князь отлично понял опасность для Киева в начинавшем устанавливаться порядке в областях и поэтому постарался уничтожить энергическими мерами орудие для дальнейшего его развития – рознь княжеской семьи. Хорошо понимая, что братья не захотят отказаться от власти, он не осмелился верить кому-нибудь из киевлян, а употребил в дело вышегородцев. Тайно, ночью, явился он к ним и поручил исполнить казнь над Борисом и Глебом 164. Предприятие удалось, и две области мери и муромы остались без князей. Нельзя сказать, успел ли Святополк посадить туда своих посадников. Скорее можно предполагать, что это ему не удалось, потому что в то же время двинулся Ярослав из Новгорода. Можно предположить, что план Ярослава, двигавшегося по правой стороне Днепра, состоял в том, чтобы у Любеча переправиться в область северян и подкрепить здесь свои силы новыми ополчениями. Поэтому-то Святополк, предупреждая его, расположился на берегу Днепра, у Любеча, и решился здесь принять битву. На стороне Ярослава были варяги, новгородцы и, как можно предполагать, ополчения других племен 165, а Святополк привел печенегов и киевлян. Киевский князь был вполне уверен в победе и всю ночь пировал со своими дружинами. Стремления киевлян, сочувствовавших своему князю, ясно сказались в их словах к новгородцам: «Вот мы вас заставим строить нам хоромы». Но счастье изменило Святополку, и он бежал в Польшу.