Пелам Вудхаус - Сердце обалдуя

– Осторожней! – крикнул Родни, открыл глаза и укоризненно посмотрел на спутников. Те, в свою очередь, смотрели вниз.

– Ах ты, промазала! – сказала Джейн.

– Вон он! – показал Уильям. – Готова?

Джейн подняла ниблик.

– Эй! Э-э-эй! – блеял Родни из-под второго каскада. Стряхнув воду с лица, он заметил, что Джейн смотрит на него неприветливо.

– А нельзя, – сказала она, – помолчать, пока я замахиваюсь? Опять промазала! Если не можете сидеть тихо, зачем вы тут нужны? Правда, Уильям?

– Вон он! – сказал Уильям.

– Что, опять ?! – вскричал Родни.

Джейн стиснула зубы.

– Я его выкачу на траву, даже если просижу всю ночь, – сказала она.

Родни взглянул на нее и задрожал. Где тихая, мечтательная девушка, которую он любит? Это менада какая-то. Мокрые пряди по всему лицу, глаза горят как бешеные…

– Нет, все-таки… – начал он.

Джейн топнула ногой.

– Чего вы взбеленились? – чуть не прошипела она. – Уильям, где он?

– Вон там.

– Бью шестой!

– Шестой.

– А-ах!

– А-ах!

Между ними, видимо, царило полное единогласие.

Раздался громкий всплеск.

Женщина на берегу оторвалась от Вардона, услышав дикий крик Родни, и увидела лодку; человека с веслами; еще одного человека, размахивающего руками, и девушку, бьющую по воде нибликом. Увидев это, она удовлетворенно кивнула. Она бы и сама воспользовалась именно нибликом. Все правильно. Можно читать.

Плюх!

– Бью пятнадцатый! – сказала Джейн.

– Пятнадцатый, – согласился Уильям.

Плюх! Плюх! Плюх!

– Бью сорок четвертый!

– Сорок четвертый.

Плюх! Плюх! Плюх! Плюх!

– Восемьдесят третий! – вскричала Джейн, отводя волосы от лица.

– Восемьдесят второй, – сказал Уильям.

– А где мяч?

– Вот, плывет.

В лодке поднялся человек-фонтан. Родни ощутил, что с него хватит. Он поднялся, и в этот самый миг Джейн замахнулась изо всех сил. Всплеск превзошел все, что уже было. Лодка перевернулась. Из воды высунулись три головы.

Женщина на берегу подняла взор и снова погрузилась в книгу.

– Все в порядке, – сказал Уильям.

– Сумка! – закричала Джейн. – Сумка с клюшками!

– Утонула, я думаю.

– Родни, – сказала Джейн, – моя сумка где-то на дне. Нырните, поищите ее.

– Она тут близко, – подбодрил Уильям.

Родни выпрямился, что нелегко. Под ногами было скользко, но он выпрямился.

– Какие сумки! – взвыл он, потеряв последний стыд. – Черт с ней! Я ухожу.

Он с трудом побрел к берегу, остановился на фоне летнего неба, постоял и ушел.

Джейн и Уильям удивленно смотрели ему вслед.

– В жизни бы не подумала! – сказала она.

– Нехорошо, – сказал он.

– Такие пустяки!

– Видимо, плохой характер.

– Нет, если всякая мелочь его бесит, за него нельзя выходить!

– Конечно, – согласился Уильям. – Он будет разбавлять кошке молоко, а уж с детьми… – Он глубоко вздохнул и ненадолго исчез. – Вот твоя сумка, старушка. Прямо тут и лежала.

– Уильям, – сказала Джейн, – ты самый лучший человек на свете.

– Ты думаешь?

– А я – дура, дура, дура! Выйти за такого…

– Вот что, – начал Уильям, вынимая угря из нагрудного кармана, – ты права, я всегда так думал, но не решался сказать. Вообще-то такой девушке лучше выйти за меня. Гольф, знаешь, то-се…

– Уильям! – вскричала она, извлекая из уха головастика. – Я согласна!

– Глупо жить с человеком, который не играет в гольф.

– Только приду домой, расторгну помолвку!

– И правильно, старушка.

– Уильям!

– Джейн!

Женщина с книгой взглянула вперед, переворачивая страницу, и увидела, что партнерша с кем-то обнимается, стоя в воде. Ну что ж. Ее дело.

Джейн нежно посмотрела Уильяму в глаза.

– Кажется, – сказала она, – я люблю тебя всю жизнь.

– Я уж точно люблю, – сказал он. – Сколько раз хотел признаться, но что-то мешало.

– Ты ангел, – сказала она. – И душечка. Где мяч?

– Вон он.

– Значит, восемьдесят третий?

– Именно. Гляди на него, и мягче, мягче…

Женщина перешла к двадцать пятой главе.

© Перевод. Н. Трауберг, наследники, 2012.

Дверь в курилку открылась, и наш энергичный секретарь сбежал на дерн у девятой лунки. В эту минуту резко хлопнула дверь, и старейшина, дремавший в кресле над сборником «Вудхаус о гольфе», открыл глаза, моргая от яркого света, и заметил секретаря, который что-то искал, словно охотничья собака.

– Вы что-то ищете? – заботливо спросил он.

– Да, книгу, – резко ответил секретарь. – Хотел бы я, чтобы народ был поаккуратней. Вы не видели роман «Человек без глаза»? Я его оставил на каком-то кресле, когда пошел завтракать.

– Вам повезло, – сурово сказал мудрец. – Не доверяю этим выдумкам. Насколько полезней вот такой сборник. Настоящая литература.

Секретарь подошел поближе, и старейшина с интересом принюхался.

– Что бы это могло?.. А, ясно, они у вас в петлице. Белые фиалки. Да-а… Белые фиалки…

– Девушка подарила, – застенчиво сказал секретарь. – Красиво, а?

Он смотрел вниз, на цветы, не замечая тем самым, что в глазах старейшины появился мрачный блеск. Если бы он заметил, он бы принял меры, ибо этот блеск предвещал воспоминания.

– Белые фиалки, – мечтательно повторил старейшина. – Занятное совпадение! Букетик фиалок и модный роман. Это напоминает мне…

Поздно спохватившись, секретарь дернулся, но собеседник неназойливо посадил его в соседнее кресло.

– …историю об Уильяме Бейтсе, Джейн Паккард и Родни Спелвине.

Секретарю полегчало.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Вы мне ее вчера рассказывали. Я помню каждое слово. Эта Джейн хотела выйти за поэта, но вовремя одумалась и вышла за Бейтса, который играл в гольф. Ну, просто каждое слово! Бейтс не понимал стихов, но страшно любил Джейн. Удивительно, как все запомнилось! Так что не труди…

– Сейчас, – сказал старейшина, крепче держа секретаря за рукав, – я собираюсь рассказать вам другую историю об Уильяме Бейтсе, Джейн Паккард и Родни Спелвине.

Поскольку (сказал старейшина) вы не забыли моего рассказа, не буду его повторять. Замечу, однако, что временный приступ романтики, едва не связавший Джейн с человеком, который не только пишет стихи, но и не играет в гольф, прошел без следа. Когда, порвав со Спелвином, она соединила судьбу с Бейтсом, все пошло превосходно. Через два часа после свадьбы молодожены играли в гольф и с легкостью победили, что, несомненно, было добрым знаком. Цвет и сливки селения проводили их потом на станцию, и они отправились по стране, посещая избранные матчи.

Перед отходом поезда я отвел Уильяма в сторонку. И его, и Джейн я знал с детства, а потому всей душой стремился к успеху их союза.

– Уильям, – сказал я, – можно тебя на два слова?

– На одно, – ответил он.

– Ты заметил, – развернул я мысль, – что Джейн склонна к романтике? Вроде и не скажешь, но нет, склонна. Поэтому, как многие жены, она будет придавать значение разным мелочам. От мужа ей нужны не только любовь, не только верность…