Джек Керуак - Суета Дулуоза. Авантюрное образование 1935–1946

После игры с Ратгерзом, и когда Тренер Либбл услыхал о том, как я бегаю, и теперь заинтересовался его тренер защиты Клифф Бэттлз, все пришли на «Поле Бейкера» поглядеть на нового чокнутого бегуна. Клифф Бэттлз был один из величайших футболистов всех времен и народов, в одной категории с Рыжим Грейнджем и прочими, один из величайших бегунов, во всяком случае. Помню, совсем пацаном, когда мне было девять, Па вдруг однажды в воскресенье говорит: «Давайте, Энжи, Ти Нин, Ти Жан, сядем все в машину и съездим в Бостон, поглядим, как „Бостонские краснокожие“ в профессиональный футбол играют, сегодня там бегает великий Клифф Бэттлз». Из-за пробок мы туда так и не попали, либо нас отвлекли мороженое и яблоки в Челмзфорде, Данстейбле или еще где, и мы оказались в Нью-Хэмпшире, в гостях у Grandmère Jean . [11]А в те дни я собирал затейливые вырезки про всякий спорт и тщательно наклеивал их среди собственных спортивных сочинений, в тетрадках, и очень хорошо знал про Клиффа Бэттлза. И тут вдруг вечером перед игрой со Св. Бенедиктом мы, первогодки, тренируемся, и приходит сам Клифф Бэттлз, прямо ко мне, и говорит: «Так ты, значит, великий Дулуоз, который так хорошо бегал в Ратгерзе. Ну-ка поглядим, насколько быстро умеешь».

«В каком это смысле?»

«Я с тобой наперегонки до душевых; тренировка окончена». Стоял такой, 6 футов 3, улыбался, в своих тренерских штанах и ботинках с накладками и мастерке.

«Лады», – грю я и срываюсь с места, как птичка. Ей-богу, я его сделал на 5 ярдов, когда мы направились к боковым линиям в конце поля, но тут он нагоняет меня сзади своими длинными антилопьими ногами, и просто обходит под штангами ворот, и опережает на 5 ярдов, и останавливается у дверей в душевую, руки в боки, говорит:

«Чё, бегать не умеешь?»

«Ай черт, у вас просто ноги длиннее».

«Нормально у тебя получается, пацан, – говорит он, хлопает меня и с хохотом отходит. – До завтра», – бросает мне через плечо.

От этого я стал счастлив, как ни от чего другого, что пока происходило в Коламбии, потому что я к тому ж определенно не был счастлив, что не прочел ни «Илиаду», ни «Одиссею», ни Джона Стюарта Милла, ни Эсхила, ни Платона, ни Горация, ни всего прочего, что нам швыряли вместе с тарелками.

Настает матч со Св. Бенедиктом, ну и куча же это тупиц невиданная, они мне напомнили про ту жуткую команду Блэра год назад и команду Молдена в средней школе, здоровенные, злобные с виду, под глазами тавот, чтоб солнце не слепило, все в мерзкой такой красно-коричневой форме против нашей, на вид как бы дурацкой (если ты меня спросишь), голубой с синими цифрами. ( «Sans Souci» называется песня альма-матери Коламбии, значит «без забот», хмф.) (А футбольный гимн – «Реви, лев, реви», уже больше похоже на правду.) Вот мы выходим, выстраиваемся на поле, на боковых я вижу Тренера Лу Либбла, он пришел наконец оценить меня лично. Он слыхал про игру с Ратгерзом, само собой, и ему нужно думать о защите на будущий год. Слыхал, полагаю, и что я нечто вроде полоумного французского пацана из Массачусетса, без особой футбольной сметки, вроде его великих итальянских фаворитов с Манхэттена, которые ныне звездят в универовской команде (настоящее имя Лу Либбла – Гвидо Пистола, он из Массачусетса).

Открывал игру Св. Бенедикт. Они выстроились, я ушел глубоко в страховку возле линии ворот, как велено, и сказал себе: «Еть, я покажу этим ханыгам, как бегает французский пацан из Лоуэлла, Клиффу Бэттлзу и всей этой куче, а что это за старый пень там рядом с ним стоит? Эй, Ранстедт, кто это в пальто рядом с Клиффом Бэттлзом, возле бачка с водой стоит?..»

«Мне сказали, это Армейский тренер, Эрл Блэйк, просто время убивает, заняться днем нечем».

Дуют в свисток, и Св. Бенедикт начинает. Мяч качко прилетает прямо ко мне в руки. Я его страхую и намыливаюсь прямо по полю в том направлении, что берет стрела, не уворачиваясь, не глядя да и не опуская головы, а просто прямо вперед на всех прочих. Все они стекаются в зону полузащиты убойными блокировками и напорами, чтоб можно было пробиться так или иначе. Несколько красных Бенедиктов пробиваются и рвут прямо ко мне с трех углов, но углы эти острые, поскольку я об этом позаботился – дунул прямо, как стрела, по самой середке поля. Поэтому когда добегаю до зоны полузащиты, где меня замесят и удавят одиннадцать великанов, я на них вообще не смотрю, по-прежнему, но тараню их: они собирают силы меня удавить: сплошная психология. Им и во сне не приснится, что я в голове своей и впрямь вынашиваю мысль внезапно (как я это делаю) метнуться, сиречь вильнуть, ринуться вправо, оставив их там барахтаться, без свежего воздуха. Я бегу что есть духу, в тяжелой футбольной форме у меня это получается очень неплохо, как я говорил, из-за толстых ног, и скорость у меня легкоатлетическая, и не успеешь оглянуться, а я уже один у боковых, а все прочие парни матча, числом двадцать один, копошатся в зоне полузащиты и поворачиваются бежать за мной. С боковых я слышу улюлюканье. Я бегу и бегу. Добегаю до 30, до 20 и 10, слышу – за мной пыхтят и сопят, гляжу назад, а там тот же самый старина длинноногий крайний меня догоняет, как Клифф Бэттлз догонял, как тот парень в прошлом году, как чувак в игре с Нэшуа, и когда я пересекаю 5, он хватает меня за шкирку здоровенной своей лапой и укладывает меня наземь. 90-ярдовый пробег.

Я вижу Лу Либбла и Клиффа Бэттлза, и нашего тренера Ролфа Фёрни тоже, как они в раже потирают руки и приплясывают чуть-чуть на боковых, как эдакие Гитлеры. Но похоже, у Св. Иоанна нет шансов против Св. Бенедикта, потому что, как там ни верти, я теперь, само собой, запыхался, а этот долбанутый полузащитник хочет, чтоб я сам гол забил. Ничего у меня просто не выйдет. Я хочу оспорить его распоряжение, но так не полагается. Я пыхчу на линию, и меня погребают на 5. Затем пробует он, Ранстедт, и здоровенная линия защиты Св. Бена его хоронит, а потом и мы пропускаем последний гол и сидим на 3, и нам надо откатываться, чтоб Св. Бенедикт бил с рук.

Теперь уже я отдышался и готов еще к одному натиску. Но удар с рук, отправленный мне, такой высокий, крученый, идеальный, я вижу, он целый час будет падать мне в руки, и мне на самом деле надо поднять руку, чтоб честная поимка была, и коснуться им земли, и пусть наша команда с этого места опять начинает. Но нет, суетный Джек, хоть и слышу, как сопят и пыхтят двое из-за линии защиты, я практически говорю: «Алле-оп», – когда чувствую, как четыре их здоровенные лапы тисками сдавливают мне лодыжки, по две на каждую, и, пыхтя от гордости, совершаю полный злобный оборот всем своим телом, чтоб разжать их хватку и двинуться дальше. Но их хватки Св. Бенедикта пришпилили меня, где стою, будто я дерево либо железный шест, воткнутый в землю, я совершаю полный разворот и слышу громкий треск – это у меня ломается нога. Они дали мне упасть, мягко опустили меня на торф, и смотрят на меня, и говорят друг другу: « Его только так и остановить: главное – не промахнуться » (боле-мене).