Эрих Мария Ремарк - Возвращение с Западного фронта (сборник)

Эта общая столовая была своего рода центром обоих полуразвалившихся отелей. Для эмигрантов она играла ту же роль, что и катакомбы для христиан в Древнем Риме. Если в «Энтернасьонале» неожиданно появлялась полиция, все уходили через столовую в «Верден». И наоборот. Общий подвал был спасением для всех.

Дойдя до дверей, Керн и Рут не сразу решились войти. Несмотря на полдень, в столовой горело электричество – окон здесь не было. В этот час электрический свет казался каким-то болезненным и потерянным, словно в столовой был оставлен и позабыт кусок вчерашнего вечера.

– Гляди, вот Марилл! – сказал Керн.

– Где?

– Напротив, около лампы! Подумать только! Сразу встретил знакомого!

Марилл тоже заметил их. Не веря своим глазам, он поправил очки на носу. Затем встал, подошел и крепко пожал им руки.

– Дети, вы в Париже! Возможно ли это! Как это вы попали в старый «Верден»?

– Нас сюда направил доктор Классман.

– Классман! Ну, тогда понятно! Что ж, не жалейте! «Верден» – отличное место. Вы на полном пансионе?

– Да, но только на одни сутки.

– Правильно сделали. С завтрашнего дня платите только за комнату, а еду покупайте сами. Получится намного дешевле! Время от времени обедайте здесь, чтобы не портить отношения с хозяйкой. Очень хорошо, что вы исчезли из Вены. Там что ни день – то все хуже и хуже!

– А как здесь?

– Здесь? Что сказать вам, мой мальчик? В Австрии, Чехословакии и Швейцарии эмигранты вели маневренную войну, а Париж – это театр позиционной войны. Самый что ни на есть передний край. Все эмиграционные волны докатывались сюда. Видите там мужчину с пышной черной шевелюрой? Итальянец. Через два стула от него – испанец. Еще дальше – поляк и два армянина. Рядом с ними четыре немца. Париж – последняя надежда, последняя судьба для каждого из них. – Он взглянул на часы. – Пойдемте, дети! Скоро два. Если хотите поесть – надо поторопиться. Насчет еды французы весьма точный народ. После двух не получите ничего.

Они сели за столик Марилла.

– Если будете питаться здесь, рекомендую пользоваться услугами вот этой толстушки, – сказал Марилл. – Она уроженка Эльзаса и зовут ее Ивонна. Не знаю, как ей это удается, но у нее порции всегда побольше, чем у других подавальщиц.

Ивонна поставила перед ними тарелки с супом и ухмыльнулась.

– Деньги у вас есть, ребята? – спросил Марилл.

– Недели на две хватит, – ответил Керн.

Марилл одобрительно кивнул:

– Это неплохо. Вы уже подумали, что делать дальше?

– Еще не успели. Только вчера прибыли. А на что живут все эти люди?

– Справедливый вопрос, Керн. Начнем с меня. Я кормлюсь статьями, которые пишу для нескольких эмигрантских газет. Редакторы печатают их, потому что я был депутатом рейхстага. У всех русских имеются нансеновские паспорта и удостоверения на право трудиться. Они были первой эмигрантской волной. Приехали двадцать лет назад. Работают кельнерами, поварами, массажистами, портье, сапожниками, шоферами и тому подобное. Итальянцы в большинстве своем так же устроены. У нас, немцев, отчасти еще сохранились действительные паспорта; а вот разрешение работать получили считанные единицы. У некоторых осталось немного денег, которые расходуются крайне экономно. Но у большинства никаких средств к существованию нет. Работают нелегально за еду и жалкие гроши. Продают остатки своего скарба. Вон там напротив сидит адвокат. Он занимается переводами и перепечаткой на машинке. Молодой человек рядом с ним приводит в ночные клубы богатых немцев. За это ему платят определенный процент. Актриса, сидящая напротив него, перебивается графологией и астрологией. Кое-кто дает уроки иностранных языков. Другие преподают гимнастику. Несколько человек ежедневно с рассветом отправляются на рынки – там они перетаскивают корзины с продовольствием. Иные живут исключительно на пособия, выдаваемые Организацией помощи беженцам. Один торгует, другой побирается… А то бывает и так: вдруг пропадает человек, и больше его нигде не видно. Вы уже заходили в Организацию помощи беженцам?

– Да, – сказал Керн. – Заходил туда сегодня утром.

– Вам что-нибудь дали?

– Ничего.

– Не беда! Надо пойти туда снова. Рут пусть заглянет в еврейскую помощь, вы – в смешанную; мне же надлежит обращаться в арийскую. – Марилл рассмеялся. – Как видите, и нищета имеет свою бюрократию. Вас внесли в списки?

– Нет еще.

– Добейтесь этого завтра же! Классман вам поможет. В таких делах он настоящий эксперт и, по-моему, мог бы даже попытаться раздобыть для Рут вид на жительство. Ведь у нее есть паспорт?

– Паспорт у нее есть, – сказал Керн. – Но он уже истек, и ей пришлось перейти границу нелегально.

– Не имеет значения! Паспорт есть паспорт, и он ценится на вес золота! Классман вам все растолкует.

Ивонна принесла миску картофеля и блюдо с тремя кусками телятины. Керн приветливо улыбнулся ей. Кельнерша ответила ему широкой, доброй ухмылкой.

– Видали! – сказал Марилл. – Вот какова Ивонна! Каждому полагается по одному куску мяса. А она принесла три порции на двоих.

– Большое вам спасибо, Ивонна! – сказала Рут.

Ивонна ухмыльнулась еще шире и, грузно переваливаясь с ноги на ногу, удалилась.

– Вид на жительство для Рут! – сказал Керн. – Вот было бы здорово! Ей, кажется, везет на этот счет! В Швейцарии ей разрешили пожить легально целых три дня!

– Скажите, Рут, вы перестали заниматься химией? – спросил Марилл.

– Да. То есть и да и нет. Пока перестала.

Марилл понимающе кивнул.

– Хорошо сделали. – Он указал на молодого человека, сидевшего у окна с раскрытой книгой. – Вот уже два года, как этот юноша моет посуду в одном ночном клубе. Когда-то он учился в немецком университете. Две недели назад защитился на доктора, но выяснилось, что здесь, во Франции, ему нигде работать нельзя. Есть надежда устроиться в Канштадте. Теперь он изучает английский, чтобы со временем защитить свою диссертацию в Англии и отправиться в Южную Африку. Как видите, и такое случается. Это вас утешает?

– Да.

– А вас, Керн?

– Меня все утешает. Между прочим, как ведет себя парижская полиция?

– Работает довольно вяло. Конечно, надо быть начеку, но ничего похожего на Швейцарию здесь нет.

– Вот это самое большое утешение! – сказал Керн.

На следующее утро Керн пошел с Классманом в Бюро помощи беженцам, чтобы зарегистрироваться. Оттуда они направились в префектуру.

– Нет ни малейшего смысла заявлять о своем прибытии, – сказал Классман. – Вас немедленно вышлют. Но вам будет интересно посмотреть, что там творится. Бояться незачем: наряду с церквами и музеями здания полицейских управлений – самые безопасные места для эмигрантов.

– Это верно! – ответил Керн. – Правда, о музеях я как-то еще не думал.