Александр Володин - С любимыми не расставайтесь! (сборник)

ПОВАРИХА. Ты ее так и звала – мама?

ОЛЬГА. Сначала звала Елена Алексеевна, потом она говорит: «Если можешь, зови меня, пожалуйста, мама». Но я так до конца и путалась. То Елена Алексеевна, то мама.

НЯНЬКА. Как же ты теперь? Она там, а ты здесь.

ОЛЬГА. Летом опять съезжу. А кончу училище – сразу к ним. Уже навсегда.

В директорской комнате было тихо. История выдержала испытание. В детском доме одним преданием стало больше.

Ольга с подругой стояла в вестибюле общежития.

ОЛЬГА. Сначала я просто так сказала, не знаю почему. Потом смотрю – все только этого и ждут: как я ее нашла, как я ее полюбила, как она меня полюбила…

ПОДРУГА. В общем, завралась.

ОЛЬГА. Теперь возникает такая проблема: раз я ее нашла, значит, я должна ехать к ней. Как же это – нашла и вдруг не поеду. Как будто все обязательно живут с матерями.

ПОДРУГА. Есть наоборот, хотят отделиться… Скажи, что привыкла жить свободно, хочешь жить одна.

ОЛЬГА. Но она и правда женщина необыкновенная, это объективно. Разве только родственников можно любить? Прежде всего она всегда хочет помочь людям в беде. К ней со всего дома приходят дети, и она им объясняет непонятное. Хотела подарить мне платье, но я не согласилась.

Она протянула руку к своей ячейке в стенном ящике для писем, достала конверт.

Вот как раз письмо от нее.

ПОДРУГА. Читай, читай, я пойду.

Подруга ушла.

Ольга разорвала конверт, достала письмо. От волнения запинаясь, стала читать: «Дорогая Ольга! Спасибо за письмо и фотографии. У нас есть для тебя новости. Вадим Антонович все-таки сумел кое-что для тебя выяснить. Васильева Елена Александровна, которая работала у нас медсестрой, живет в городе Торопец Калининской области. Работает в городской больнице. Судя по всему, это и есть твоя мама. Мы решили, что ты должна это знать, хотя сведения о ней не слишком обнадеживают. У нее есть слабость. Ты, наверно, догадываешься, какая. Она злоупотребляет спиртными напитками. Не знаю, что тебе посоветовать…»

Ольга стояла на вокзальном перроне в маленькой очереди у вагона. В одной руке она держала чемодан, в другой – коробку с тортом.

– А что природа делает без нас? Вопрос.

Бузыкин диктовал. Алла стучала на машинке с профессиональной быстротой.

Алла смотрела на него.

– Что ты? – спросил Бузыкин.

– Как бы я хотела, чтобы у нас был ребеночек! – сказала она.

– Зачем?

– Он был бы такой же талантливый, как ты…

– Это не я талантливый, это они. А я только перевожу.

– Он бы тебя веселил, мы бы вместе тебя ждали…

– Алла, я свою жизнь переменить не могу.

– И не надо. Тебя это не будет касаться.

– Нет, Алла. Нет и нет.

У нее были на редкость крупные глаза. Они придавали ее облику трагическую миловидность.

По двору среди недавно поставленных домов и недавно посаженных деревьев шел человек с яркой спортивной сумкой. То, что он иностранец, чувствовалось, даже когда он молчал.

Бузыкин в трикотажном тренировочном костюме дремал, сидя на стуле.

Звякнул дверной колокольчик. Бузыкин открыл дверь, радушно улыбаясь. Иностранец сиял утренней свежестью.

– Монин!

– Монин! – бодро откликнулся Бузыкин.

– Вы готов?

– Готов! Секундочку, доложусь жене.

Заглянул к Нине. Она была еще в постели.

– Нина, мы побежали.

– Господи, когда это кончится! Полчаса могла еще поспать.

Они бежали по улице. Бузыкин вслед за Биллом. Тот громко бросал советы через плечо, что привлекало внимание прохожих.

– Ту степс ин! Фор степс аут!

Бузыкин чувствовал себя неловко. Кроме того, ему хотелось спать. Кроме того, в его жизни сейчас было столько неприятностей, что обретение спортивной формы ничего не решало.

Из машбюро, где рабочий день еще не начался, Алла набрала телефонный номер. Нина сняла трубку.

– Алло!.. Слушаю. Ну что вы там молчите и дышите? Мяукнули хотя бы.

Положила трубку, сказала Бузыкину:

– В следующий раз бери трубку сам.

Бузыкин, Билл и Нина пили чай.

БИЛЛ. Это как называется?

НИНА (лучезарно улыбаясь) . Хворост.

БУЗЫКИН (радостно улыбаясь) . Хво-рост.

БИЛЛ. Очень вкусно.

БУЗЫКИН. Нина прекрасная кулинарка.

НИНА. Не напрягайся, дорогой.

БИЛЛ. Простите, очень быстро, плохо понимаю.

НИНА (улыбаясь) . Это я не вам.

БУЗЫКИН (улыбаясь) . Это она мне… Билл, рассудите, почему, если кто-то где-то молчит и дышит, то это звонят именно мне?

БИЛЛ. Простите, как?

БУЗЫКИН. Я говорю…

НИНА. Может быть, мы без Билла разберемся?

БИЛЛ. Простите?

БУЗЫКИН. Это она мне.

НИНА. Это я ему.

Трудно выяснить отношения такого рода в присутствии иностранного гостя. Он может не так истолковать, сделать неверные выводы, увезти с собою за рубеж ложное впечатление.

Снова зазвонил телефон. Нина поставила аппарат перед мужем.

БУЗЫКИН. Да?..

Это была Варвара Никитична.

Бузыкин, срочно звони Алле. Она у себя в машбюро.

БУЗЫКИН. К сожалению, сейчас не могу. Загружен работой.

ВАРВАРА. Слушай, Бузыкин, не валяй дурака. Ты у нее какую-то рукопись забыл. Она пыталась тебе об этом сообщить, твоя Нинка ее обхамила. Так что давай успокаивай.

БУЗЫКИН. К сожалению, сейчас очень загружен работой.

ВАРВАРА. Ясно. Нинка там рядом. Ладно, я ей сама позвоню.

БУЗЫКИН. Вот это не надо.

ВАРВАРА. Надо. Пока.

Бузыкин положил трубку.

– Веригин звонил из издательства… – обратился к Флетчеру: – Все торопят, торопят. У вас в Англии тоже так?

БИЛЛ. Тоже так, да.

НИНА. А тебе не показалось, что у него женский голос?

БУЗЫКИН. У кого?

НИНА. У Веригина.

Взгляд жены сделал его прозрачным.

БУЗЫКИН. Он через секретаря разговаривал. Через секретаршу…

БИЛЛ. Очень вкусно. Это как называется?

НИНА. Хворост. Извините, мне пора.

Вышла в прихожую.

БИЛЛ (тихо) . Немножко сердится?.. Может быть, я лучше уйду? Или лучше остаюсь? Будет меньше скандал?

БУЗЫКИН. Плохо себя чувствует.

Нина показалась в пальто, весело улыбаясь.

Мне пора на работу, Билл! Дальше вас будет развлекать Андрей.

БУЗЫКИН. Нина, если что-нибудь надо купить, скажи. У меня после института будет время.

НИНА. Купи цветы. Секретарше.

Ушла.

БУЗЫКИН. Пошла на работу.

БИЛЛ. Может быть, у вас тоже есть дела? Может быть, я отнимаю время?

Бузыкин посмотрел на часы.

Немного времени есть.

Взял с полки иноземную папку, раскрыл.