Александр Володин - С любимыми не расставайтесь! (сборник)

– Что ты имеешь в виду?..

– Да мне к вам приходить неохота! У вас там нежилая атмосфера! Отрицательные биотоки носятся!..

Бузыкин стоял в телефонной будке.

– Алла, я сегодня не смогу прийти.

– Почему?

– Тут такие дела…

– Приходи после дел.

– Будет поздно. Я тебе завтра позвоню, тут уже стучат…

Билл бежал гордо, гарцуя, как цирковой конь. За ним тянулся Бузыкин. Прохожие провожали их взглядами.

– Темп, Андрей! Темп! – покрикивал через плечо профессор.

– Пошел к черту, – бормотал Бузыкин.

Нина, войдя в прихожую, замерла. Все было загромождено стульями. Билл работал на углу столика, на кухне.

– Здравствуйте, Билл! Что происходит?

– Маленький рас-кар-даш!

Она прошла в комнату. Мебель была сдвинута, шторы сорваны с окон, книги свалены на тахту. Бузыкин стоял на стремянке, оклеивал стену газетами.

Нина села на стул, не понимая еще, чем это ей грозит.

– Решил переклеить обои, – сказал Бузыкин. – А то слишком мрачно. Посмотри там. Других не было.

Ничем это не грозило ей. Наоборот…

– Эти? – спросила она.

– Да.

– Красивые…

Смотрела на мужа благодарно.

Бузыкин проводил занятия. Хмуро смотрел в листок студенческой работы.

«– Ну что ты на меня так смотришь, дружище? Думаешь, мне легко, парень? – малодушно сказал он Смиту и потом бегал от него и убегал…» Извините, Лифанов, но это подстрочник, а не перевод.

– Почему это подстрочник? – обиделся Лифанов.

– Вот, скажем, у вас тут написано «убегал». И рядом «бегал». Неужели так трудно поискать что-нибудь еще? Прошу вас, – обратился он к студентам, – припомните родственные слова.

– Мчаться, – предложила студентка.

– Припуститься.

– Носиться.

– Удирать.

– Улепетывать.

– Драпать.

– Драпать. Допустим. Как именно драпать? Лифанов.

– Ну… быстро. Не знаю.

– Кто больше?

– Во весь мах.

– Во всю прыть.

– Во весь дух. Во весь опор.

– Еще?

– Дунуть, дернуть.

– Унести ноги. Дать стрекача.

– Опрометью. Без оглядки. Сломя голову…

Бузыкин глянул в окно – у ворот стояла Алла. Лицо его сразу утратило волевой склад.

На институтском дворе было тихо. Осень перекатывалась по деревьям.

Студентки стояли у стены, как подсолнухи обратив золотые головки к солнцу.

Он подошел к воротам.

– Алла?

– Да, Алла. Ты здоров?

– Здоров.

– Ты меня бросил?

– Понимаешь, так сразу все навалилось – и институт, и перевод мой, и Билл…

– Но хоть позвонить ты мог? Всю неделю как привязанная сижу у телефона. В магазин боюсь выйти, вдруг ты позвонишь?..

Рядом остановилась машина Шершавникова.

– Здорово, Бузыкин! – крикнул он.

Бузыкин поздоровался.

– Могу подвезти. Вам куда?

– Спасибо, не надо.

Шершавников оглядел Аллу.

– Наша? Что-то никогда не видел.

– Чужая, – сказала Алла.

– А то могу. Вам в какую сторону?

– В другую, – сказала она.

Шершавников подмигнул Бузыкину и уехал.

Алла протянула руку:

– Прощай, Андрюша.

Он хотел было задержать ее, но она вырвала руку и пошла прочь.

– Алла, подожди, дай же мне сказать!

– Не надо, Андрюша. Ты – как тот хозяин, который жалел собаку. И отрубал ей хвост по кусочку. Это больно…

Бузыкин смотрел ей вслед.

– Андрей Павлович!

Бузыкин обернулся. За ним стоял Лифанов.

– Помните, в прошлом году вы мне поставили незачет?

– Да, помню.

– А теперь мне стипендию не дают. А ведь то было в прошлом году, а не дают в этом. Они говорят, если вы поставите, тогда дадут. А я вам сдам, вы только поставьте!

Он положил раскрытую зачетку на портфель, протянул ручку.

Бузыкин подписал и ринулся за Аллой.

Алла услышала позади визг тормозов, оглянулась.

Бузыкин стоял на мостовой перед микроавтобусом. Он потрогал рукой голову, посмотрел на руку – нет ли крови.

Водитель выскочил из кабины, завопил:

– Ты что, водохлеб слепой, не видишь, куда идешь?

– Простите, пожалуйста, я загляделся.

– Что с тобой? – подбегая, спросила Алла. – Он тебя задавил?

– Да нет, я сам… Алла, ты пойми меня. Я все это время думал и понял. Ведь, кроме страданий, я тебе ничего не приношу. Только ломаю тебе жизнь!

– Потом, Андрюша, потом. Покажи-ка… Не тошнит? Потряси головой.

Бузыкин потряс.

– Не больно?

– Нет.

Водитель, который тем временем осматривал дверцу машины, подошел к ним.

– А ну-ка ты. Смотри, что натворил.

Алла отстранила Бузыкина.

– Что там у вас?

– А вот – вмятина. Теперь выправлять, красить. Гони червонец.

– Вот нахал! – возмутилась Алла. – Задавил человека и еще деньги требует! Да я сейчас милицию позову!

– А вы, девушка, топайте отсюда, пока по хлебальнику не схлопотали, – сказал водитель.

Тут Бузыкин неумело, но сильно ударил его кулаком в грудь.

И Алла ударила его кулаком в грудь.

На некоторое время все оторопели. Уже появились и зрители – женщины, маленький человек в шляпе.

Первым опомнился водитель.

– Так, – сказал он с удовлетворением. – Значит, ты меня первый ударил. Это хорошо.

Он стал снимать спецовку, пошел на Бузыкина.

Алла уперлась ладошками ему в подбородок, отталкивая.

– Отойди, девушка! – рычал водитель.

– Не надо, – просила Алла. – Он ненарочно.

– Отойди, Алла, – попросил Бузыкин.

Тогда Алла закричала, обращаясь к зрителям:

– Товарищи, помогите! Он человека задавил, а теперь еще избивает!

Маленький в шляпе подскочил к Бузыкину, ловко заломил ему руку за спину, пригнул к земле.

– Да не этого! Вот этого! – закричала Алла.

– Так этот же стукнул.

– А задавил-то этот. Что вы руки ломаете, вам же говорят!

– Тот, тот, я видела, – включилась женщина. – Ездят как ненормальные.

Человек в шляпе отпустил Бузыкина, кинулся на водителя, тем же приемом скрутил руки.

– Есть! Зовите милицию, гражданка.

– А ну его, пусть гуляет. Пойдем, Андрюша.

Варвара стояла в пальто с телефонной трубкой в руке, говорила потерянно:

– Не удивляйся, Бузыкин, я догадалась, где ты. Будешь смеяться – у меня опять не приняли. Сказали – не соответствует стилистике. Мне худо, Бузыкин, приезжай!

БУЗЫКИН. Извини, Варя, но сейчас – никак.

ВАРВАРА. Ну, попозже.

БУЗЫКИН. И попозже никак.

ВАРВАРА. Ну, все. Тогда я пропала.

Бросила трубку.

Бузыкин вернулся в комнату Аллы.

АЛЛА. Что она от тебя хочет?

БУЗЫКИН. Просит, чтобы я ей помог, что-то там у нее не получается.

АЛЛА. А ты?

БУЗЫКИН. Сказал, что не могу, занят.

АЛЛА. И правильно. Хочет, чтобы ты всю жизнь на нее ишачил?

Стояла перед ним в позе манекенщицы.

Хорошо?

БУЗЫКИН. Что – хорошо?

АЛЛА. Наблюдательный ты мой! Я же себе новую юбку сшила! Ну, где ты еще найдешь себе такую? И шьет, и готовит, и печатает!

БУЗЫКИН. И изводит.