Розамунда Пилчер - Конец лета. Пустой дом. Снег в апреле

На следующее утро, когда я спустилась в гостиную, моя бабушка уже сидела за столом и завтракала.

Когда я наклонилась поцеловать ее, она сказала:

– Синклер уехал в Лондон.

– Откуда ты знаешь?

– Он оставил мне записку в холле…

Бабушка извлекла ее из стопки корреспонденции и протянула мне. Синклер набросал несколько строк на толстой бумаге с выгравированной наверху надписью: «Элви». Почерк был решительным и четким и как нельзя лучше отражал его характер.

Мне ужасно жаль, но я вынужден поехать на юг. Меня не будет день или два. Вернусь в понедельник вечером или во вторник утром. Береги себя в мое отсутствие и постарайся не попадать в неприятности.

Я отложила письмо, и бабушка сказала:

– Вчера ночью, где-то в половине первого, звонил телефон. Ты слышала?

Я пошла налить себе кофе, воспользовавшись этим как предлогом для того, чтобы не встречаться с ней взглядом.

– Да, слышала.

– Я собиралась поднять трубку, но потом подумала, что это наверняка звонят Синклеру, поэтому не стала подходить.

– Да… – Я вернулась к столу с полной чашкой. – И… И часто с ним так бывает?

– Случается. – Бабушка разбирала какие-то счета. Я вдруг подумала, что она, так же как и я, стремилась чем-то себя занять. – Он живет полной жизнью. И потом эта работа, судя по всему, отнимает у него уйму времени… Это не то же самое, что сидеть в офисе с девяти до пяти.

– Да, похоже. – Кофе был горячим и крепким, и напряжение понемногу оставляло меня. Почувствовав себя несколько лучше, я храбро сказала: – Наверно, какая-нибудь подружка звонила.

Бабушка стрельнула в меня пронзительным синим взглядом. Но ответила только:

– Да, вероятно.

Я положила локти на стол и постаралась говорить как можно непринужденнее:

– Мне кажется, у него этих подружек было не меньше сотни. Синклер по-прежнему самый привлекательный мужчина из всех, кого я знаю. Он когда-нибудь привозил их с собой? Знакомил тебя с кем-нибудь?..

– О, иногда, когда я ездила в Лондон… Он приводил их на ужин, или мы ходили вместе в театр…

– Как думаешь, он на ком-нибудь собирается жениться?

– Никогда не знаешь наверняка. – Ее голос был холодным, почти равнодушным. – Жизнь, которую он ведет в Лондоне, сильно отличается от той, которой он живет здесь. Элви – нечто вроде дома отдыха для Синклера… Тут он просто бездельничает. Я думаю, что он очень рад возможности убежать от всех этих вечеринок и представительских ланчей.

– Так у него не было никого… особенного? Кого-то, кто тебе понравился?

Бабушка отложила письма:

– Была одна девушка.

Она сняла очки и стала смотреть в окно – вдаль, туда, где за садом серебрилось синее озеро, залитое солнечным светом. Стоял еще один чудесный осенний день.

– Он познакомился с ней в Швейцарии, где катался на лыжах. Я думаю, они часто виделись, когда она вернулась в Лондон.

– На лыжах? – спросила я. – Не оттуда ли та фотография, которую ты мне прислала?

– Разве? О да, с Нового года в Церматте. Там они и познакомились. Я так поняла, что она участвовала в каких-то соревнованиях, в международных вроде…

– Она, должно быть, хорошо катается на лыжах?

– О да. Она весьма знаменита…

– Так ты видела ее?

– Да, Синклер как-то летом привез ее на ланч в «Коннот», когда я была в Лондоне. Она показалась мне очаровательной.

Я взяла тост и принялась намазывать его маслом.

– Как ее зовут?

– Тесса Фарадей… Ты, вероятно, о ней слышала.

Да, я о ней слышала, но не в том смысле, который имела в виду моя бабушка. Я посмотрела на тост, который намазывала маслом, и внезапно почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

После завтрака я снова поднялась наверх, достала свою складную рамку с семейными фотографиями и вытащила оттуда тот самый новогодний снимок, который когда-то прислала мне бабушка и который я расположила таким образом, что виден был только Синклер, а его спутницу закрывала другая фотография.

Но теперь меня интересовала именно она, Тесса. Взглянув на фотографию, я увидела миниатюрную худенькую девушку с темными глазами. Она улыбалась, ее волосы были убраны с лица и перехвачены лентой, а в ушах сверкали толстые золотые кольца. На ней был вельветовый брючный костюм с вышитой каймой. Синклер обнимал ее, и они были оба опутаны праздничным серпантином. Тесса казалась веселой и полной энергии, очень счастливой, и, вспомнив ее взволнованный голос в трубке, я внезапно испугалась за нее.

Тот факт, что Синклер сразу же поехал в Лондон, – вероятно, чтобы увидеться с Тессой, – должен был успокоить меня, но почему-то этого не произошло. Его отъезд был слишком стремительным и деловым, он не потрудился поставить в известность бабушку и меня. Я невольно вспомнила о его отношении к Гибсону, вспомнила, как в разговоре с бабушкой Синклер настаивал на увольнении старого егеря, и поняла, что подсознательно я все время находила ему оправдания.

Но теперь все было по-другому. Мне пришлось взглянуть правде в глаза. Слово «безжалостный» мелькнуло у меня в голове. Синклер мог быть совершенно безжалостным по отношению к людям, и мне, обеспокоенной судьбой этой неизвестной мне девушки, оставалось только надеяться, что он мог быть и сострадательным тоже.

Тут из холла донесся голос бабушки. Она звала меня:

– Джейн!

Я поспешно вставила фотографию обратно в рамку, поставила ее на туалетный столик и вышла на лестничный пролет.

– Да?

– Чем ты сегодня займешься?

Я спустилась до середины лестницы и присела на ступеньку.

– Хочу поехать за покупками. Мне нужно купить теплые вещи, или я умру от холода.

– Куда ты планируешь поехать?

– В Кейпл-Бридж.

– Дорогая, в Кейпл-Бридж ты ничего не купишь.

– Уверена, что свитер я найду…

– Я собираюсь в Инвернесс на заседание правления больницы… Почему бы тебе не поехать со мной?

– Потому что я отдала свои деньги Дэвиду Стюарту – он обещал обменять доллары, которые дал мне отец. И угостить меня ланчем.

– О, как мило… Но как же ты доберешься до Кейпл-Бридж?

– На автобусе. Миссис Ламли сказала мне, что он останавливается у дороги раз в час.

– Ну если ты уверена, что хочешь этого… – Бабушка, казалось, колебалась. Опершись одной рукой на нижнюю стойку лестничных перил, она сняла очки и внимательно посмотрела на меня из-под изогнутых бровей. – Ты выглядишь уставшей, Джейн. Вчера ты слишком утомилась. После такой долгой дороги тебе не стоило…

– Нет, совсем нет. Мне понравилось.

– Я должна была сказать Синклеру, чтобы он подождал день-другой…

– Но тогда мы могли пропустить такую чудесную погоду.

– Возможно, ты и права. Но я заметила, что за завтраком ты ничего не ела.