Жоржи Амаду - Габриэла, гвоздика и корица

Однако многое напоминало ещё Ильеус прошлого. Не тот Ильеус времён сахарных заводов, жалких кофейных плантаций, благородных сеньоров и чёрных рабов, когда процветало семейство Áвила. О том далёком прошлом остались лишь смутные воспоминания, и только Доктор помнил о нём. Речь идёт о недавнем прошлом, о временах великих битв за землю. Когда отцы иезуиты привезли сюда первые саженцы какао, искатели фортуны бросились в леса и боролись, с ружьями и «парабеллумами» в руках, за каждую пядь земли. Когда Бадаро́, Оливейры, Браз Дамазиу, Теодору дас Бараунас и многие другие в битвах не на жизнь, а на смерть прокладывали дороги, прорубали просеки во главе отрядов жагунсу. Когда леса были вырублены, а деревья какао посажены в землю, политую кровью. Когда процветала коррупция, а правосудие служило интересам захватчиков, когда за каждым высоким деревом в засаде скрывался наёмный убийца, поджидавший свою жертву. Следы этого прошлого ещё присутствовали в жизни города и нравах людей. Прошлое уходило постепенно, уступая место новым порядкам и современному укладу. Но уходило оно сопротивляясь, особенно когда дело касалось обычаев, превратившихся со временем почти в законы.

Одним из тех, кто был привержен прошлому, с недоверием смотрел на ильеусские нововведения, почти всё время жил на фазенде и приезжал в город только по делам, для переговоров с экспортёрами, был полковник Мануэл Ягуар. В то раннее ясное утро, первое после долгих дождей, он шёл по пустынной улице и думал, что сегодня же уедет к себе на фазенду. Приближалась пора урожая, теперь солнце позолотит плоды какао и плантации станут особенно красивы. Вот это полковник действительно любил, не манил его город, несмотря на все свои соблазны: кинотеатры, бары, кабаре с красивыми женщинами, множество магазинов. Ему больше нравилась деревенская жизнь во всём её многообразии: охота, вид цветущих деревьев и созревающих плодов какао, беседы с батраками, по много раз слышанные истории о борьбе за землю, встречи со змеями, молоденькие деревенские девушки из бедных публичных домов в посёлках. Он приехал в Ильеус, чтобы встретиться с Мундинью Фалканом, продать ему будущий урожай и получить деньги для дальнейшего развития фазенды. Но экспортёр уехал в Рио, а полковник не хотел вести переговоры с управляющим и решил подождать, тем более что Мундинью возвращался ближайшим рейсом парохода «Ита».

И пока Мануэл Ягуар ждал возвращения экспортёра в этом весёлом, несмотря на дожди, городе, друзья водили его в кинотеатры (обычно он засыпал на середине фильма, у него уставали глаза), в бары и кабаре. Как пахнут эти женщины, боже мой! слишком много духов… И стоят дорого, требуют драгоценности, выпрашивают кольца… Этот Ильеус – сплошной разор…

И всё же, глядя на безоблачное небо, предвкушая хороший урожай, представляя, как на специальных настилах, источая медовый сок, сохнут семена какао, как вереницы ослов мешками увозят его в город, Мануэл чувствовал себя таким счастливым, что посчитал несправедливым оставлять семью на фазенде, лишать детей образования, держать жену на кухне, точно негритянку, без всяких развлечений. Живут же другие полковники в городе, строят удобные дома, одеваются как люди…

Но из всех городских развлечений, которым он предавался во время своих кратких поездок в Ильеус, больше всего полковник Мануэл Ягуар любил утренние беседы с друзьями в рыбных рядах. Сегодня он объявит им о своём решении построить дом в Ильеусе и перевезти семью. Он думал об этом, шагая по пустынной улице, когда у входа в порт столкнулся с русским Яковом, небритым, нечёсаным, но в прекрасном расположении духа. Едва заметив полковника, Яков широко раскинул руки и что-то ему прокричал, но был в таком возбуждении, что перешёл на родной язык, однако это не помешало неграмотному фазендейро понять его и ответить:

– Вот именно… Наконец-то… Дождь кончился, дружище.

Русский потирал руки.

– Теперь будем делать три рейса в день: в семь утра, в полдень и в четыре вечера. И закажем ещё пару автобусов.

Они вместе подошли к воротам гаража, и полковник уверенно заявил:

– В этот раз поеду домой на этой вашей машине. Я уже решил…

Русский засмеялся:

– По хорошей дороге поездка займёт чуть больше часа…

– Ну и ну! Подумать только! Тридцать пять километров за полтора часа… Раньше мы ехали двое суток верхом… Ну если Мундинью Фалкан приедет сегодня на «Ите», оставьте мне билет на завтрашнее утро…

– Ну уж нет, полковник. На завтра никак нельзя.

– Почему нельзя?

– Потому что завтра торжественный ужин и вы мой гость. Застолье будет что надо, приглашены полковник Бастус, два префекта, наш и итабунский, Мундинью Фалкан – всё высшее общество… Управляющий национального банка тоже придёт… Отличная получится вечеринка!

– Что мне делать, Яков, в этом высшем обществе? Я живу в глуши…

– И всё же я настаиваю на вашем присутствии. Приходите в «Везувий», бар Насиба.

– В таком случае я поеду послезавтра…

– А я оставлю для вас первое место.

Фазендейро стал прощаться:

– А это не опасно? Вдруг эта штука перевернётся. На такой-то скорости… Поверить не могу…

Все на мгновение смолкли, услышав пароходный гудок.

– Требуют лоцмана… – заметил Жуан Фулженсиу.

– Это «Ита» из Рио. На ней возвращается Мундинью Фалкан, – сообщил Капитан, который всегда был в курсе всех новостей.

Слово опять взял Доктор, подчёркивая важность своих слов поднятым вверх указательным пальцем:

– Точно вам говорю: совсем скоро, лет, может, через пять, Ильеус станет настоящей столицей – больше, чем Аракажу, Натал, Масейо… Сейчас на севере страны нет города, который развивался бы так стремительно. Всего несколько дней назад я прочёл в одной столичной газете… – Доктор неторопливо ронял слова, даже в дружеской беседе он говорил как трибун, и с его мнением всегда считались. Бывший государственный служащий, который пользовался репутацией человека высокой культуры и большого таланта, потому что публиковал в байянских газетах длинные и занудные исторические статьи, Пелопидас ди Ассунсан д’Авила, ильеусец в десятом колене, был в некотором роде гордостью города.

Окружающие согласно закивали, все были рады окончанию дождей, и несомненный прогресс зоны какао был для них всех – фазендейро, чиновников, предпринимателей, экспортёров – поводом для гордости. За исключением Пелопидаса, Капитана и Жуана Фулженсиу, никто из собравшихся в тот день в рыбных рядах не был уроженцем Ильеуса. Все они приехали сюда, чтобы заработать на какао, но чувствовали себя настоящими грапиунами [44] Грапиуна – житель прибрежной зоны юга Баии. , навеки связанными с этим краем.