Ивлин Во - Когда шагалось нам легко

В этих мероприятиях участвовала довольно пестрая публика. За моим столиком сидел владелец третьего по значимости отеля в Мадрасе – рыжеволосый американец, державший путь в Сайгон, где он надеялся открыть торговлю сельскохозяйственной техникой; с цепочки его карманных часов свисали многочисленные масонские знаки отличия, на пальце поблескивало кольцо с вензелем какой-то другой тайной коммерческой организации, в прорези манжет были вдеты запонки Общества пеносдувателей [65] …запонки Общества пеносдувателей… – Основанный в конце 1920-х гг. орден, занимавшийся сбором пожертвований в пользу детских благотворительных организаций во время веселого времяпрепровождения за кружкой пива. Членам ордена дозволялось сдувать пену не только с кружек соклубников, но и с кружек простых посетителей пабов, если те не возражали. Пара серебряных запонок – отличительный знак «благотворителей», отсутствие которого на общих собраниях каралось штрафом. , а в петлицу – ротарианская эмблема, колесо [66] …ротарианская эмблема, колесо. – Ротари-клуб – нерелигиозная и неполитическая организация представителей делового мира, основанная в США. Эмблема зубчатого колеса символизирует традицию ротарианцев проводить свои собрания в разных местах. . Во множестве присутствовали французские колониальные чиновники с женами и невоспитанными детьми; на судах крупнейшей французской судоходной компании «Messageries Maritimes» [67] «Морские сообщения» (фр.) . такие семьи обычно занимают бóльшую часть пассажирского списка, который на сей раз пополнился новобранцами Иностранного легиона, направлявшимися в Индокитай для поддержания порядка. Легионеров разместили в четвертом классе: днем они в небрежных позах сидели на нижней палубе, а по ночам теснились в трюме. Большинство составляли немцы и русские; вечерами, разделившись на небольшие компании, они пели песни. Был у них и свой оркестрик из ударных инструментов и губных гармоник; для участия в заключительном концерте музыканты поднялись в салон первого класса. На раскрашенном барабане читалась надпись: «Mon Jazz» [68] «Мой джаз» (фр.) . . В Суэцком канале двое легионеров под покровом темноты вылезли из иллюминатора и сбежали. На следующий день их примеру последовал третий. Мы все сидели на палубе, потягивая утренний аперитив, когда раздался всплеск и за кормой возник обритый наголо субъект, который карабкался на берег. Хотя в этот час уже нещадно палило солнце, легионер был без головного убора. Он бросился через дюны прочь от парохода, постепенно замедляя шаг. Когда до него дошло, что за ним никто не гонится, он остановился и обернулся. Судно удалялось. Напоследок мы увидели, как он ковыляет за нами вслед и машет руками. Похоже, этот случай никого не встревожил. Мой каютный стюард ежедневно развлекал меня эпизодами быта обитателей нижней палубы. То двое-трое легионеров устроили драку и были разведены по карцерам, то один китаец ночью сбрендил и пытался покончить с собой, то на борту была совершена кража и так далее. Сдается мне, многое из этого он просто выдумал, чтобы меня позабавить.

Помимо пассажиров, следовавших обычным маршрутом, на борту было человек двадцать таких, как мы, планировавших сойти в Джибути, чтобы оттуда добраться до Абиссинии, где ожидалась коронация императора. Полтора месяца назад его имя – рас Тафари [69] Рас Тафари – то есть князь Тафари – последний император православной Эфиопии, взошедший на престол в 1930 г. под именем Хайле Селассие I, известный своим противостоянием фашистской агрессии со стороны войск Муссолини, а также отменой рабства в Эфиопии. Незадолго до коронации Хайле Селассие I на Ямайке зародилось религиозное движение, в основу которого легло представление о возвращении Христа на землю в облике чернокожего мужчины. Именно в императоре Эфиопии, с его титульным знаком «Лев Иуды», потомки африканских рабов увидели мессию и в его честь назвали свою религию растафарианством. – было для меня, можно сказать, пустым звуком. В ту пору я гостил в Ирландии, в одном особняке, где стиль шинуазри соперничал с викторианской неоготикой за главенство в георгианских стенах. Расположившись в библиотеке и сверяясь с атласом, мы обсуждали мое предложение о совместной поездке в Китай и Японию. Разговор коснулся других наших путешествий и плавно перешел на Абиссинию. Один из гостей приехал в отпуск из Каира; он неплохо ориентировался в абиссинской политике и знал о предстоящей коронации. Другие сведения поступали из менее надежных источников: якобы абиссинская церковь причислила Понтия Пилата к лику святых, а епископа там посвящают в сан посредством плевков ему на голову; якобы законного наследника престола, скованного кандалами из чистого золота, удерживают в тайном месте где-то в горах, а местный люд питается сырым мясом и медом; найдя в «Готском альманахе» [70] «Готский альманах» – самый авторитетный генеалогический справочник всех державных и высокопоставленных особ Европы; ежегодно издавался с 1763 г. до конца Второй мировой войны в немецком городе Гота. сведения о правящей династии, мы уверовали, что она ведет свой род от царя Соломона и царицы Савской; мы нашли исторический очерк, начинавшийся словами: «Самые ранние достоверные сведения из истории Абиссинии относятся ко времени воцарения Куша непосредственно после Великого потопа»; из старой энциклопедии почерпнули информацию о том, что «абиссинцы, номинально исповедующие христианство, отличаются прискорбной распущенностью нравов, практикуют многоженство и склонны к алкоголизму, который проник даже в высшие сферы общества и в монастыри». Все, что я узнал, только добавляло романтического ореола этой удивительной стране. Две недели спустя, по возвращении в Лондон, я забронировал билет до Джибути. Через пять дней поднялся на борт «Азэ-ле-Ридо» в Марселе, а еще через десять дней, стоя на палубе в одной пижаме, под звуки патефона смотрел поверх голов изнуренной танцующей парочки, как занимается рассвет над низкой береговой линией Французского Сомали.

Мне так или иначе не спалось: челядь египетской делегации усердно перетаскивала хозяйский багаж в коридор и составляла возле моей каюты. Под зычные армейские команды сержанта, который был за главного, и зычные, но совсем не армейские протесты его подчиненных у меня под дверью множились кованые сундуки – один за другим. Трудно было представить, что у пятерых пассажиров может быть такое количество одежды. А после кованых сундуков настал черед огромных ящиков с дарами императору от египетского царя. Их доставили на борт в Порт-Саиде под охраной вооруженного патруля и на протяжении всего рейса стерегли с каким-то показным рвением; у пассажиров их содержимое вызывало самые невероятные домыслы: наше воображение живописало поистине библейские сокровища – ладан, сардоникс, белые кораллы, порфир. На самом же деле, как стало известно позднее, в ящиках перевозили элегантный, хотя и совершенно заурядный мебельный гарнитур для спальни.