Абдурахман Абсалямов - Избранные произведения. Том 4

– Хоть и не часто, всё же ходим – то к твоим друзьям, то к моим.

– То-то и оно – к друзьям, да и то по большим праздникам или по случаю какого-нибудь семейного торжества. А этот человек каждую неделю бывает в гостях, небось и фамилий хозяев не может упомнить.

– Я этого не понимаю, Джагфар.

– И не поймёшь, потому что мы люди иного круга, а он… – Джагфар многозначительно помолчал. – А ты ещё говорила тогда, что этот человек глубокий ценитель искусства. Ценитель… как бы не так!

– Погоди, Джагфар. Если он такой… ну, неподходящий, что ли… зачем же ты пригласил его к нам? Да ещё при нём…

– И опять – ты сущий ребёнок, Гаухар! Пойми – ты в хорошей квартире живёшь? В хорошей. Есть у тебя, пусть скромная, дача на берегу Волги? Есть. Это что, с неба свалилось? И за всё это даже не угостить полезного человека чашкой чая! Да тут не одну чашку – десять подашь, и не только чай, а чего-нибудь и покрепче нальёшь. Пусть хоть лопнет, я от этого не обеднею.

– Постой! Ведь ты и дачу, и ту же машину купил на собственные деньги?!

– Вот наивная душа! Деньги – это всего лишь одна сторона дела. Можешь быть при деньгах и ничего не сумеешь купить. Пока что в магазинах не всегда найдётся товар, который хотелось бы купить. Вот тут и нужен «человек в очках».

– А я-то не могла понять… – задумчиво говорила Гаухар. – Теперь всё ясно. Месяца два-три назад я встретила в театре жену этого человека. Совсем близко от меня разговаривает с какой-то расфуфыренной особой. А на меня и не взглянет. Потом гордо прошла мимо. Тогда я очень удивилась, но теперь…

– Если она не замечает, ты тоже не замечай. Вот вы и квиты.

Гаухар покачала головой:

– Нет, этого мало. Таких типов надо…

– Что «надо»?! – вдруг рассердился Джагфар. – Не слишком ли круто берёшь? Без «человека в очках» не обходятся люди и покрупнее нас с тобой, однако и они придерживают язык.

Гаухар в течение нескольких дней была под впечатлением этого разговора. Джагфар словно распахнул перед её глазами завесу, но открыл столь неприятную сторону жизни, что не хотелось смотреть. Иной раз увидишь человека и подумаешь: нет в нём ни сучка ни задоринки. А на поверку вон что получается. Нет, надо быть более проницательной, строгой. Строгой?.. Не с Джагфара ли начинать эту проверку людей? Ведь он мирится с тем, что «человек в очках» вроде бы необходим в нашей жизни. С Джагфара?! Гаухар даже вздрогнула, то ли от страха, то ли просто от неприятного ощущения. Ведь Джагфар – самый близкий, самый родной человек. Он может заблуждаться в чём-то, но он вполне исправим… До чего сложна жизнь! Почему именно с Джагфара следует начинать? Чем он особенно провинился?.. И снова буря поднялась в душе Гаухар. Она уже знала: однажды начатый тяжёлый разговор с Джагфаром не сегодня, так завтра продолжится. Право, только в школе и отдохнёшь душой от постоянных толчков и ушибов, которые подстерегают тебя чуть ли не на каждом шагу. Воспитание ребят тоже далеко не лёгкая задача, тут встречаются свои трудности. И всё же дети есть дети. Они доставляют немало огорчений, но какой радостью наполняется сердце, когда убедишься, что в трудную минуту помогла ребёнку избежать опасных срывов и провалов…

Нынче утром Шаукат, как только явился в школу, сейчас же спросил:

– Гаухар-апа, теперь синички прилетают кормиться только два раза в день, почему так редко?

– Потому что весна на дворе, на дорогах и на улицах много всякого корма. Видишь, как почернели дороги?

– Вижу, Гаухар-апа. А всё-таки пусть прилетали бы почаще. Так интересно смотреть на них.

Наступающая весна принесла резвому Дамиру новые впечатления, а мечтательный Шаукат остаётся верен своим синицам. Он установил, что птицы прилетают теперь только два раза в день. А когда появится зелень, Шаукат убедится, что синицы совсем перестанут навещать кормушки. В сравнении с другими явлениями жизни всё это сущие мелочи. Но они говорят о том, что теперь Шаукат смотрит на мир не рассеянными, пустыми глазами, а сосредоточенными и пытливыми.

А сама учительница Гаухар, не уподобляется ли она своему ученику Шаукату, неуверенно, ощупью, открывающему всё новые и новые явления жизни? Одни открытия радуют, окрыляют, другие наводят грусть, тоску или же порождают недовольство, разочарование.

Сегодня Джагфар явился с работы опять сумрачный, нелюдимый.

– Ты что как в воду опущенный? – попробовала пошутить Гаухар. – Весной нельзя хандрить.

– Сейчас ещё только март, настоящая весна начнётся в апреле. – В голосе Джагфара послышалось нечто вызывающее, словно он искал повода для ссоры.

– Нет, апрель – это уже середина весны, – возразила Гаухар. – А иногда весенняя погода вообще очень рано наступает.

– По-моему, всё в природе наступает в положенное время. Только глупцам кажется, что они могут управлять временами года.

– О, да ты мудрецом становишься, Джагфар! – нервно рассмеялась Гаухар. – Коли так, ответь мне на один вопрос, который уже давненько висит у меня на кончике языка… Прошлый раз довольно подробно ты обрисовал мне этого типа в очках. А теперь скажи… – Гаухар помолчала, словно колеблясь, продолжать ли дальше. – Скажи, Исрафил Дидаров из той же породы?

Джагфар долгим, испытующим взглядом посмотрел на жену. Вопрос не случайный и задан неспроста. Что, она подозревает в чём-то Исрафила? Но лицо Гаухар было непроницаемым. И Джагфар хмуро отозвался:

– Я не ясновидец. Если ты слышала об Исрафиле что-либо предосудительное, держи при себе, – когда-нибудь может пригодиться.

– Я не ожидала, что вопрос будет неприятен тебе. Не хочешь отвечать – не отвечай. У меня просто к слову пришлось. Вообще-то Исрафил-абы интересует меня только потому, что ты дружишь с ним.

– Понятно, – буркнул Джагфар и отвернулся. Гаухар многозначительно усмехнулась. Довольно странно, – из-за пустяков Джагфар не стал бы так сердиться. Должно быть, вопрос о Дидарове чувствительно задел его. Тем более хочется знать доподлинное мнение Джагфара о его дружке.

Нет сомнения, Гаухар продолжала бы расспросы, но тут муж перевёл разговор на другое, вернулся к прежней, излюбленной своей теме. Теперь он говорил дружелюбно, с мягкой укоризной:

– Что нам этот «очкарик» и даже Исрафил Дидаров! Давай потолкуем о том, что всего ближе: о самих себе. Вот скоро весна, и вслед за ней не заметишь, как подкатится лето. Опять будем жить на даче. Опять два хозяйства повиснут на твоих плечах. А тут ещё школа… Послушалась бы ты меня, ушла бы из школы. Ты слышишь, Гаухар, что я говорю?

Помедлив, она сказала сухо:

– Не в первый раз слышу.

– И что же ты ответишь?

– Я и раньше много думала над этим, Джагфар. Ответ будет всё тот же… – В голосе у неё зазвучали жёсткие ноты. – Я не уйду из школы, Джагфар. Школа – моя вторая жизнь. Не будем больше говорить об этом.