Владимир Семенов - Расплата

Посещения эти были в высшей степени кратки и все по одному шаблону. Адмирал выходил на палубу, принимал рапорт командира, знакомился с офицерами, здоровался с командой. Потом – осмотр помещений и опять обход фронта. Два слова одному, два слова другому. Иного узнает, вспомнит прежнюю совместную службу или плавание, иного спросит, что он делал в последнем бою, или вдруг заведет разговор с каким-нибудь комендором, спрашивает его, сколько выстрелов и за какое время он сделал, как брал неприятеля на прицел, вызовет на ответы, на возражения, даже словно заспорит… Потом – «До свидания, молодцы! Дай Бог, в добрый час!» – и уехал… Как будто ничего особенного – все, как всегда: а между тем каждое его слово, каждый жест немедленно же становились известными на всей эскадре. Казалось бы, что адмирал еще ничем не проявил своей деятельности, ничем не «показал» себя, но, путем какого-то необъяснимого психического воздействия на массы, его популярность, вера в него, убеждение, что это «настоящий», росли не по дням, а по часам. Создавались целые легенды о его планах и намерениях. Нет нужды, что эти легенды в большинстве случаев являлись апокрифическими: важно было то, что им если и не вполне верили, то страстно хотели верить. В среде личного состава эскадры, нашедшей наконец истинного вождя, проснулся ее старый «дух»…

И мне казалось, что мои мечты не обманули меня, что никакой гнет последних лет не в силах был погасить этот дух… Настал час – и, разбросав слой пепла и шлаков, он вырвался на свободу ярким пламенем, могучий и страшный…

В эти дни спутник по экспрессу, бравый путеец, не посмел бы сказать, что «сдали»!..

– А как же теперь с орудиями? Назад будем ставить? – обратился ко мне боцман тем совершенно особым, почтительно-фамильярным тоном, каким говорят боцмана со старшим офицером, конфиденциально осведомляясь о намерениях начальства.

– Какие орудия?

– Наши, которые, значит, на батареях…

– С чего ты взял?

– Я так полагал, Ваше высокоблагородие, что ежели нас вышлют к мысу…

– К какому мысу?

– К Доброй Надежде, контрабанду ловить… так нам без артиллерии не способно будет…

– Да кто тебе это сказал?

– Все говорят, Ваше высокоблагородие… сказывают, адмирал… Потому, какой ни есть крейсер, а надо использовать…

Может, это было и неразумно, и неосуществимо, но, право, хорошо…

Из Владивостока было известие, что с 12 по 18 февраля весь отряд крейсеров ходил в море, но безрезультатно. Все время пришлось бороться с жестоким штормом и пургой. Однако захватили какой-то небольшой японский пароход.

К вечеру, 25 февраля, мы «заслышали» японцев, т. е. наши приемные аппараты беспроволочного телеграфа стали получать непонятные депеши.

В сумерках с «Ангары» видели, как оба отряда миноносцев – вся наша минная сила – вышли в море.

– Эге! Кажется, «Борода»-то не склонен «беречь и не рисковать»! – «Дедушка» не из таких! – толковали у нас.

Эскадренный миноносец «Стерегущий»

«Борода» и «Дедушка» – это были любовные прозвища, данные Макарову в первые же дни его пребывания в Порт-Артуре.

Около 7 ч утра, 26 февраля, возвратился 1-й отряд наших миноносцев. Найти японскую эскадру ему не удалось, но на рассвете, уже в виду Порт-Артура, он встретился с отрядом японских миноносцев. Произошла горячая схватка на самой близкой дистанции. Стреляли даже минами, пуская их по поверхности. «Властный» утверждал, что именно от такой его мины затонул один японский миноносец. На самом «Властном» была подбита машина, и отряд вернулся в Артур. Потери: ранен начальник отряда, один механик обварен паром, а из команды один убит и несколько ранено. Должен пояснить, что всякие новости, благодаря переговорам ручным семафором, немедленно же делались известными всей эскадре.

Двум миноносцам 2-го отряда – «Решительному» и «Стерегущему» – не посчастливилось. Также не найдя японской эскадры, они при возвращении были отрезаны от Порт-Артура неприятелем втрое сильнейшим. Здесь дело вышло еще жарче – настоящая свалка, так как надо было прорываться. Едва не дошло до абордажа. Рассказывали даже, что одному японцу удалось перескочить на палубу «Стерегущего», где он ударом сабли успел свалить кого-то из офицеров, но и сам, конечно, был немедленно убит. «Решительный» прорвался, на «Стерегущем» же, как оказалось, вероятно от неприятельского снаряда или осколка, взорвалась мина в одном из кормовых аппаратов. Корма потерпела страшное разрушение.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Цит. по: Летопись Русско-японской войны. – 1905. – № 73. – С. 1439.

На месте преступления (фр.). – Примеч. ред.

Эскадренных миноносцев. – Примеч. ред.

В. И. Семенов имеет в виду Н. Л. Кладо и офицеров следственных комиссий «по выяснению обстоятельств» сражений в Желтом море и Цусимского. Работы Н. Л. Кладо и этих комиссий вскрыли военную несостоятельность многих флагманов, защитить которых пытается автор воспоминаний.

«Адмирал Р.» – контр-адмирал Зиновий Петрович Рожественский (1848–1909), в 1903–1904 гг. – исполняющий должность начальника Главного морского штаба (ГМШ). Действия ГМШ накануне войны не соответствовали военно-стратегической обстановке и привели к тяжелым последствиям.

Согласно санитарному отчету о японской армии, в котором число больных, раненых, убитых и умерших приведено не только в абсолютных цифрах, но и в процентах, – видно, что японская армия достигла полутора миллионов. – Примеч. авт. Фактическая численность боеспособных полевых войск японской армии, действовавших в Маньчжурии спустя год после начала войны, не превышала 270 тыс. человек (Мукденская операция 1905 г.). Правда, к этому времени японская армия потеряла не менее 50 тыс. человек убитыми, большая часть которых погибла под Порт-Артуром. Преувеличение численности противника в 1904–1905 гг. было характерным для высшего командования российской армии.

«М.А.Г.» – М. А. Гинсбург – купец 1-й гильдии, в конце XIX – начале ХХ вв. поставлял уголь и продовольствие эскадре Тихого океана, не забывая о личной выгоде, М. А. Гинсбург сыграл важную роль в обеспечении боеготовности российского флота на Дальнем Востоке и нередко проявлял в его снабжении гораздо больше оперативности, чем руководство Морского ведомства.