Марджори Боуэн - Рыцарь Испании

– Вы думаете о Карлосе! – пробормотал он. – Господи! Карлос!

– Он выживет? – внезапно спросила принцесса.

– Его жизнь вне опасности, – ответил король. – У него на уме только женитьба на этой австрийке. Она очень хороша собой.

– Эрцгерцогиня? – резко спросила принцесса.

– Да.

– Сейчас у вас прекрасная жена, Фелипе, – сказала она.

– Так было не всегда, – ответил он угрюмо. – И Елизавета не проживет долго, Господь Всемогущий избрал ее.

– А кого избрали вы, сеньор, чтобы она стала следующей королевой Испании?

Он внимательно посмотрел на нее.

Она опустила челнок и горько сжала губы.

– Не говорите мне больше о прекрасных женщинах, – запальчиво сказала она. – Мне не интересны ваши куклы.

– Хуан и Алессандро тоже мои куклы, – ответил он.

– Нет, но, возможно, они станут вашими пешками, Фелипе, если вы найдете к ним подход.

– Кто из них, – спросил он с подозрением, – более опасен?

– Хуан, – тотчас же ответила она, – поскольку у него есть талант нравиться. Алессандро хитрее и будет более осторожен, но Хуан будет блистать.

– По-видимому, он надеется стать инфантом, – сказал король с подозрением. – Возможно ли, что он дошел до такой дерзости?

– Надежды юности не ведают пределов, – сказала принцесса с улыбкой, немного смягчившей ее холодное лицо. – Конечно, этот мальчик надеется стать инфантом – и королем.

Дон Фелипе содрогнулся.

– Прекрасное заблуждение подстегивает сильнее, нежели наказание, – продолжала донья Ана. – Позвольте ему тешить себя надеждами. Разве сможет незаконнорожденный мальчик причинить беспокойство королю Испании?

Дон Фелипе молчал.

– Тому, кто правит миром, нужны помощники, – добавила принцесса, заправляя в челнок лимонно-желтую нить. – И Всемогущий Господь послал вам этих двоих для того, чтобы вы могли их использовать.

– Я тоже так считаю, – ответил король. – Я лишь никак не могу решить, как их использовать наилучшим образом к вящей славе Господа и на благо Испании.

– Повремените немного, – сказала принцесса. – Позвольте мне понаблюдать за ними. А сейчас вам уже пора сопровождать королеву к мессе.

Она закончила накручивать нить и положила катушку. Затем встала. Когда она двигалась, было заметно, что она сильно хромает.

Она подошла к двери и отдернула темную портьеру.

Ставни на окнах были закрыты от жары, и комната и внешние коридоры тонули в полумраке. Как только принцесса Эболи подняла занавесь, дверь в противоположном конце коридора отворилась и показалась королева Испании в сопровождении пожилых женщин и нескольких французских дам. Она шла медленно, вся ее фигура казалась очень светлой в окружающем ее полумраке. Ее светло-голубое платье с облегающим лифом и широкими рукавами и юбкой было украшено на груди жемчужными пуговицами, белые кружевные брыжи были настолько пышны и высоки, что полностью обрамляли ее лицо и скрывали уши.

Ее светлые волосы были собраны на макушке под небольшой серебряный чепец, а на шее висели ожерелье из драгоценностей и длинная золотая цепь.

Ее темные глаза на бледном, тонком и очень миловидном лице, казалось, умоляли о чем-то, все ее хрупкое тело было очень болезненным и слабым.

Дон Фелипе пристально смотрел на нее. Когда она увидела его, а рядом с ним темную фигуру принцессы Эболи, она вздрогнула и попятилась.

Принцесса церемонно поздоровалась с королевой и вернулась в свою комнату, оставив занавесь над дверным проемом отдернутой.

Король встал рядом с королевой и повел ее в капеллу.

Принцесса Эболи располагала своей молельней. Несмотря на суровые правила испанского двора, требующие неукоснительного соблюдении этикета, она чаще всего была вольна поступать, как считала нужным, и крайне редко посещала королевскую капеллу.

Она вернулась к ткацкому стану. Точными и аккуратными движениями она вплетала цветные волокна шелка и шерсти поперек нитей основы и плотно прижимала их друг к другу.

Она сидела столь неподвижно, ее лицо было столь бесстрастно, движения ее пальцев столь размеренны, что она казалась механизмом. Однако шум приближающихся шагов заставил ее поднять голову.

В дверях, в обрамлении занавеси и на фоне темного коридора, с ветвью граната в руке стоял дон Хуан.

Безупречные манеры, приятное веселое лицо и благородная осанка отличали его как истинного придворного испанского двора.

– Заходите и поговорите со мною, дон Хуан, – сказала принцесса Эболи.

Он вошел в комнату с изящной непринужденностью. Он знал, что эта некрасивая женщина – Ана де Мендоса, самая родовитая наследница Испании и жена королевского фаворита и министра, и он был достаточно предусмотрителен, чтобы желать заручиться ее благосклонностью. Она указала на маленький табурет подле себя, и он сел, выпрямив мускулистые ноги, обтянутые розовым шелком.

– Значит, вы не желаете быть священником? – спросила принцесса.

– Нет, сеньора.

Хуан вздохнул. Он думал о другой донье Ане, из Алькалы, которой он так и не смог послать никакого письма перед своим внезапным отъездом вместе с королевской свитой в Мадрид.

– Вы желаете быть солдатом?

– Разумеется, сеньора.

– Возможно, такова воля Господа, чтобы вы служили Его Величеству в качестве солдата.

– Я надеюсь на это, сеньора.

Она украдкой взглянула в его необыкновенное, удивительно очаровательное лицо, исполненное живого изящества, лучащееся здоровьем, с выражением энергии, мужества и силы, и сравнила его с Карлосом, наследником безграничной власти дона Фелипе.

– Король был вам хорошим братом, – отметила она.

– Я знаю, – ответил он с искренней благодарностью, – и я всю свою жизнь буду верен Его Величеству.

И вновь ее взгляд скользнул по нему.

– Почему вы не в капелле? – спросила она.

Ответом ей был яркий румянец, заливший его лицо. Она знала, что в капелле он не имеет права сидеть рядом с королем. Это было одной из привилегий инфанта Кастилии, которой он не обладал, и она предполагала, что гордость заставляет его стремиться подвергаться этому унижению как можно реже.

– Вы очень горды, – сказала она со значением.

Поняв, что она прочла его мысли, он покраснел еще больше.

– Хорошо служите королю, – продолжила принцесса, – и, возможно, вы достигнете даже большего величия, чем смеете мечтать.

Он перевел дух.

– Карлос любит вас, – добавила донья Ана. – Король и королева любят вас, вас ждут величие и счастье.

Хуан взглянул на гранатовую ветвь, на длинные, заостренные серо-зеленые листья и на плотные крупные почки над смятым пламенем алого цветка.

– Я не могу пойти в капеллу, – сказал он, и его голос слегка дрогнул.

Донья Ана сменила нить лимонного цвета на ярко-голубую. Хуан отметил, что у нее маленькие ловкие смуглые руки и длинные пальцы.