Марджори Уорби - Марджори Уорби - Любимый варвар

— Вот мы и приехали, — объявила Ева, останавливая машину у заросшей травой обочины дороги. — Надеюсь, Оливия, тебе понравится здесь, и ты не будешь вздыхать об огнях большого города.

— Меня никогда особенно не привлекали огни большого города, — ответила Оливия.

Зажатая со всех сторон на заднем сидении кроваткой трехмесячной дочери Евы — Стефани, корзинкой с большим дымчатым персидским котом, разными узлами, свертками, игрушками, загруженными в машину в последний момент, Оливия наконец выбралась наружу, чтобы как следует осмотреть место, где им предстояло провести лето.

Розмари-Коттедж стоял среди чудесного маленького садика, с трех сторон окруженного обширными яблоневыми садами, а от дороги его отделяла смешанная изгородь из кустов боярышника и остролиста. Белые стены, красная черепичная крыша и вьющиеся розы у двери дополняли впечатление.

Оливия была очарована.

— О Ева! Он просто замечательный! Как картинка в календаре.

Ева довольно улыбнулась:

— Когда мы с Мартином приехали посмотреть это место, я сразу почувствовала, что оно тебе непременно понравится. Дети, теперь вы можете выйти из машины.

Мэнди и Стивен, семи и пяти лет, сидевшие с матерью на переднем сидении, с радостными криками выскочили из машины и бросились к небольшим воротам в изгороди.

— Мы похожи на странствующих цыган! — весело сказала Оливия, оглядывая нагруженную машину, к крыше которой были привязаны коляска Стефани и велосипед Стивена, а из полуоткрытого багажника выглядывала целая пирамида чемоданов.

— Мы взяли все, кроме кухонной плиты, — добродушно усмехнулась Ева. — Кстати, а какая плита здесь? — спросила Оливия, разминая затекшие ноги.

Ева ответила, что все в доме электрифицировано и несмотря на свою живописную архитектуру прошлого века, он вполне современен внутри.

— Я помогу тебе нести малышку, — сказала она. — Ну разве Стефани не прелесть? Она ни разу не заплакала за всю дорогу.

Вдвоем они осторожно подняли кроватку.

— А как насчет водопровода? — поинтересовалась Оливия. До приезда сюда она не беспокоилась об условиях их предстоящей жизни здесь, так как знала, что если муж ее двоюродной сестры счел этот дом подходящим для своей семьи, значит, он подойдет и для нее.

— Есть современная ванная и все прочие удобства, — ответила Ева. — Никаких маленьких домиков в глубине сада, если ты этого боишься! Правда, там есть выгребная яма, которую надо периодически чистить. Муниципалитет сделает это для нас, если мы заплатим, хотя мы могли бы управиться и сами. Здесь есть электрический насос, и хозяин объяснял Мартину, как с ним обращаться, но я сомневаюсь, что правильно запомнила, как это делается.

Оливия засмеялась.

— О Ева! — только и сказала она. Мысль о том, что ее элегантной, изящной кузине придется иметь дело с такой прозой жизни, как выгребная яма, показалась ей до смешного нелепой.

Ева также засмеялась.

— Ну ладно, — беспечно сказала она, — может быть, подвернется какой-нибудь кавалер и поможет нам.

Хорошо зная Еву, Оливия понимала, что такое вовсе не исключено. Ева была очень красива — стройная, высокая, с черными волосами и темно-серыми глазами. Оливия не сомневалась что если в округе есть неравнодушные к женскому полу мужчины, то они несомненно появятся здесь.

Ева никогда не старалась привлекать к себе внимание мужчин, это случалось само собой. Она всегда была дружелюбной, сердечной и веселой, проявляла искренний интерес ко всем, с кем знакомилась и если это потом создавало проблемы, то больше всех удивлялась и расстраивалась сама Ева.

Пока ее муж был рядом, ничего серьезного не случалось, но предоставленная сама себе, Ева обязательно попадала в какую-нибудь неприятную историю, поэтому, когда Мартин был направлен на шесть месяцев работать за границу, он попросил Оливию, которая выросла вместе с Евой, потому что их дома стояли по соседству, пожить с ней и помочь управляться с детьми.

Почти извиняющимся тоном Мартин заметил:

— Ты же знаешь, как обычно бывает с Евой.

Оливия кивнула.

— Ты хочешь, чтобы я отгоняла волков от дверей, не так ли? — сказала она.

Он облегченно вздохнул.

— Одна американская пара не прочь снять наш дом в Хампстеде, а мы переберемся в небольшой коттедж, в Эссексе. Детям не повредит немного побегать на природе. — Потом он, немного смущаясь, сказал: — Я не смогу платить за твою помощь, но комната, питание и карманные деньги тебе обеспечены. Что ты на это скажешь?

— Я как раз собиралась менять работу, ответила Оливия. — Фирма, в которой я работаю, переходит другому владельцу, поэтому некоторым из нас придется уйти. Я с удовольствием поживу немного в деревне.

Деревня спокойно дремала в лучах полуденного солнца. У ворот уже расцвели кусты розмарина, от которых пошло название дома, а среди заросшего травой сада набирали силу крупные бутоны алых пионов.

В доме уже несколько месяцев никто не жил, и дикая растительность постепенно заполонила все когда-то аккуратные бордюры и мощеные дорожки.

Оливия решила сразу же заняться сорняками. Как приятно будет покопаться в настоящем саду после стольких лет жизни в тесной лондонской квартире.

Она очень оптимистично смотрела в будущее, как будто перед ней открывалась совершенно новая светлая страница жизни. Она чувствовала, что прошлое уже не вернется. А после отдыха здесь с Евой она непременно скажет Дональду «да».

Он хотел объявить об их помолвке в пасхальные каникулы, но она попросила его подождать. Будучи единственным ребенком в рано распавшейся семье, Оливия хотела быть абсолютно уверенной в своих чувствах, прежде чем решиться на такой шаг.

Дональд работал учителем в подготовительной школе на южном побережье, поэтому они встречались только во время каникул, и Оливия даже была рада этой очередной разлуке, чтобы еще раз проверить себя. Теперь она была почти уверена в своих чувствах.

Кот в корзинке жалобно замяукал, вернув мысли Оливии к реальности.

— Бедняжка! — ласково произнесла она. — Скоро тебя выпустят.

— Я надеюсь, Перкинс не убежит, — сказала Ева. — Я бы оставила его дома, в знакомой обстановке, но в той американской семье есть белый пудель, который не терпит кошек; к тому же дети просили взять его с собой.

Взяв кроватку за спинки, Ева и Оливия пошли по дорожке к запертой парадной двери, за ними дети понесли корзинку с котом. Ева вставила ключ в замок, дверь, скрипнув, открылась и все вошли в дом, с нетерпением стремясь быстрее все осмотреть.

Изнутри дом был так же хорош, как и снаружи — белые стены и темные балки, узкий обеденный стол из дуба и стулья с резными спинками в столовой, куда они сразу попали, войдя в дом. За ней находилась гостиная, в которую вела аркообразная дверь. Вишневые шторы гостиной резко выделялись на фоне белых стен; неровный каменный пол был застелен выцветшим голубым ковром. Кто-то поставил большую керамическую вазу с розовыми наперстянками и папоротником на столик в углу. В гостиной не было верхнего освещения, но в углах комнаты стояли четыре настольные лампы под вишневыми шелковыми абажурами.