Висенте Бласко-Ибаньес - Винный склад

– Мой отецъ!.. – возразилъ Дюпонъ съ нѣкоторымъ колебаніемъ. – И онъ былъ сыномъ смутной эпохи И недостаточно твердъ въ томъ, что наиболѣе важно для человѣка: въ религіи… Къ тому же, Ферминъ, времена перемѣнились – тогдашніе республиканцы, хотя и заблуждались, но это были люди прекраснѣйшей души. Я зналъ нѣкоторыхъ изъ нихъ, которые, хотя ненавидѣли королей, но уважали служителей Божьихъ. Ты думаешь, Ферминъ, что меня пугаетъ республика? Я больше республиканецъ, чѣмъ ты; я человѣкъ современный.

И онъ ударялъ себя въ грудь, говорл о своихъ убѣжденіяхъ. Никакой симпатіи не чувствуеть онъ къ теперешнему правительству; къ слову сказалъ, всѣ они воры, а что касается религіи, то и лицемѣры, притворяющіеся, что они поддерживають католицизмъ, потому что считаютъ его силой.

– Повторяю тебѣ, Ферминъ, что я болѣе республиканецъ, чѣмъ ты, но всѣмъ вамъ теперешнимъ дѣятелямъ и теперешней молодежи, уже кажется, что мало бытъ республиканцемъ, и вы толкуете о равенствѣ, о раздѣлѣ земли и всего имущества и говорите, что религія естъ старая сказка.

Дюпонъ широко открылъ глаза, чтобы выразить отвращеніе, которое ему внушали новые революціонеры.

– Ты не думай, Ферминъ, что я изъ числа тѣхъ, которые пугаются соціализма Сальватьерра и его друзей. Вѣдь ты знаешь, что денежный вопросъ для меня не суть важная вещь. Попросятъ ли рабочіе нѣсколько лишнихъ грошей поденной платы, или нѣсколько лишнихъ минутъ отдыха, чтобы докуритъ сигару, – если я могу, я все имъ дамъ, такъ какъ въ деньгахъ, благодаря Богу, у меня нѣть недостатка, Я не изъ тѣхъ хозяевъ, которые только и думаютъ о томъ, какъ бы больше выжать сока изъ своихъ рабочихъ. Но мнѣ ненавистны эти благоглупостіи о всеобщемъ равенствѣ и главнымъ образомъ манія безбожія. Съ тобой, Ферминъ, я не хочу ссориться, но смотри, въ будущее воскресенье непремѣнно приходи въ церковь, и брось Сальватьерра и всю его компанію, если не хочешь кончить плохо.

Дюпонъ прошелъ къ себѣ въ кабинетъ, а Монтенегро сѣлъ за свою конторку. Черезъ чаеъ директоръ позвалъ его. Фирмѣ нужно было выяснить счеть съ другой фирмой. Это было довольно запутанное дѣло, которое нельзя было уладить по телефону, поэтому Дюпонъ посылалъ Монтенегро въ качествѣ довѣреннаго лица.

Надѣвъ шляпу и накинувъ плащъ, Ферминъ вышелъ, нимало не спѣша, димѣя передъ собой весь тотъ день для выполненія своего порученія. На улицѣ ноябрьское солнце, теплое и радостное, словно въ весеннюю пору, проливало золотой дождь своихъ лучей на бѣлые дома и зеленые балконы.

Монтенегро увидѣлъ ѣдущаго ему навстрѣчу статнаго всадника. Это былъ смуглый юноша, въ нарядѣ контрабандиста или тѣхъ рыцарей – атамановъ-разбойниковъ, которые существують лишь въ народныхъ былинахъ.

– Оле! Верховой! – крикнулъ Ферминъ, узнавъ его. – Здравствуй, Рафаэлильо.

И всадникъ осадилъ мигомъ лошадь, которая чуть не коснулась крупомъ своимъ земли, въ то же время приподнявъ переднія ноги.

– Славное животное, – сказалъ Монтенегро, хлопнувъ по шеѣ коня нѣсколько разъ.

Несмотря на сидячій образъ жизни въ должности конторщика, Монтенегро приходилъ въ восторгъ при видѣ кровнаго рысака. Изъ всѣхъ богатствъ донъ-Пабло онъ завидовалъ лишь той дюжииѣ коней, самыхъ лучшихъ и цѣнныхъ во всемъ городѣ, которые Дюпонъ держалъ у себя на конюшнѣ. А также и донъ-Пабло, казалось, забывалъ разомъ и пламенную свою религіозность и свой коньякъ, лишь только онъ видѣлъ какого-нибудь превраснаго рысака, и радостно улыбался, когда его восхваляли, какъ перваго ѣздока во всей округѣ.

Рафаель былъ управляющимъ фермы Матансуэла, наиболѣе цѣннаго имѣнія, еще остававшагося у Луи Дюпона, двоюроднаго брата донъ-Пабло, величайшаго жуира и расточителя.

Наклонившись надъ шеей коня, Рафаэль разсказывадъ Фермину о своей поѣздкѣ въ городъ.

– Мнѣ надо было сдѣлатъ нѣкоторыя покупки, и я очень тороплюсь. Но на возвратномъ пути непремѣнно заверну въ виноградникъ въ твоему отцу. Мнѣ точно недостаіетъ чего-то, если я не повидаю моего крестнаго.

Ферминъ лукаво улыбнулся.

– А сестру мою? Тебѣ тоже, быть можетъ, чего-то недостаетъ, если пройдетъ нѣсколько дней и ты ее не повидаешь?

– Конечно, – отвѣтилъ юноша, весь покраснѣвъ.

И словно мгновенно охваченный чувствомъ стыда, онъ пришпорилъ своего кодя.

– Прощай, Ферминильо, соберись когда-нибудь ко мнѣ.

Монтенегро посмотрѣлъ ему вслѣдъ, когда онъ быстро удалился по направленію къ предмѣстью, и повернулъ затѣмъ на улицу Ларга, самую широкую и главную улицу въ городѣ, засаженную двумя рядами дикихъ апельсинныхъ деревьевъ. По обѣимъ сторонамъ улицы высились дома ослѣпительной бѣлизны съ зелеными балконами, на которыхъ то туть, то тамъ появлялись смуглыя женщины съ лучистыми черными глазами и цвѣтами въ волосахъ. Лучшія казино и лучшія кофейни съ ихъ громадными окнами выходили на эту улицу. Монтенегро устремилъ взглядъ на «Circulo Caballista», нѣчто вродѣ дворянскаго клуба. Это былъ центръ, въ которомъ собирались богатые люди и «золотая молодежь». По вечерамъ тутъ шли оживленныя пренія о лошадяхъ, охотничьихъ собакахъ и женщинахъ. Другихъ сюжетовъ разговора здѣсь не существовало. На столахъ лежало очень мало газетъ, а въ самомъ темномъ углу зала стоялъ шкапъ съ книгами въ роскошныхъ переплетахъ, но стеклянныя его двери никогда не открывались.

Въ нѣсколькихъ шагахъ отъ этого клуба Монтенегро увидѣлѣ идущую ему навстрѣчу женщину, которая быстрой своею походкой, своимъ заносчивымъ и вызывающимъ видомъ и сильнымъ покачиваніемъ бедеръ привлекала на себя общее вниманіе. Мужчины останавливались, чтобы посмотрѣть на нее, и долго слѣдили за ней глазами, женщины же отворачивались отъ нея съ притворнымъ презрѣніемъ и, проходя мимо нея, шептадлись, указывая на нее пальцемъ.

Ферминъ улыбнулся, замѣтивъ любопытство и смятеніе, вызванныя появленіемъ молодой женщины. Изъ-подъ кружевъ надѣтой ею на голову мантильи выбивались русые волосы, а черные, жгучіе глаза ея смотрѣли вызывающе. Смѣлость, съ которой она высоко приподымала юбку, тѣсно обрисовывающую всѣ очертанія ея тѣла и показывала ноги чутъ ли не до колѣнъ, раздражала женщинъ.

– Здравствуйте, прелестная маркезита, – сказалъ Ферминъ, переступивъ ей дорогу.

– He маркиза я, нѣтъ, – отвѣтила она съ улыбкой. – Теперь я занимаюсь разводомъ свиней.

Они говорили другъ другу «ты», какъ добрые товарищи.

– Какъ ты хорошо выглядишь… Слушай, непремѣнно заходи ко мнѣ, ты знаешь, что я къ тебѣ очень расположена, конечно, такъ, по-хорошему, какъ къ брату. А этотъ глупый мужъ мой, который ревновалъ тебя ко мнѣ!.. Придешь?…

– Подумаю объ этомъ… Я вовсе не желаю впутаться въ непріятности съ торговцемъ свиней.

Молодая женщина разразилась смѣхомъ.