Пелам Вудхаус - Левша на обе ноги (сборник)

– Изгнанному из родной страны болельщику. Не правда ли, «Поло Граундс» очень далеко отсюда? Вот этот джентльмен согласился составить мне компанию. Я живу в отеле «Савой». Подумал вдруг, что мы могли бы все вместе уютно там пообедать и обсудить сегодняшнюю игру. Я пять лет не видел бейсбольного матча.

– Я тоже.

– Так вы должны пойти с нами! Просто обязаны! Мы, болельщики, на чужбине должны держаться друг за друга. Прошу вас, не отказывайтесь!

– Благодарю, – сказал бородатый незнакомец. – Я не прочь.

Когда трое людей, совершенно не знакомых друг с другом, садятся вместе за стол – даже если их объединяет общая страсть к бейсболу, разговор неизбежно поначалу не клеится. Пылкий порыв, под влиянием которого мистер Бердси затеял эти посиделки, иссяк к тому времени, как подали суп, и возникло ощущение некоторой неловкости. Оба приглашенных помалкивали, а чисто выбритый молодой человек еще и уставился во все глаза на господина с бородкой, чем совершенно очевидно расстраивал этого чувствительного человека.

– Вина, – шепнул мистер Бердси официанту. – Вина, вина!

Он произнес это с серьезностью генерала, бросающего в бой последние резервы. Успех неожиданного обеда много значил для мистера Бердси. Сегодняшняя встреча должна была стать оазисом в его тоскливой жизни, чтобы долго еще утешаться воспоминаниями. Нельзя было допустить провала!

Мистер Бердси уже собирался заговорить, но молодой человек его опередил. Подавшись вперед, он обратился к бородачу, рассеянно крошившему хлеб:

– Мы с вами уже где-то встречались? Ваше лицо мне знакомо.

Слова эти произвели такое же своеобразное действие, как чуть раньше – прикосновение мистера Бердси к плечу. Загадочный болельщик заозирался, словно загнанный зверь, и молча покачал головой.

– Странно, – сказал молодой человек. – Я готов поклясться, что видел вас раньше, и это совершенно точно было в Нью-Йорке. Вы из Нью-Йорка?

– Да.

– Мне кажется, – сказал мистер Бердси, – нам стоило бы представиться. Забавно, как это до сих пор никому в голову не пришло? Моя фамилия – Бердси. Дж. Уилмот Бердси. Я из Нью-Йорка.

– Моя фамилия – Уотерол, – сказал молодой человек. – Я из Нью-Йорка.

Бородатый джентльмен слегка замялся.

– Моя фамилия – Джонсон. Я… жил раньше в Нью-Йорке.

– А где вы сейчас живете, мистер Джонсон? – спросил Уотерол.

Бородатый замялся опять.

– В Алжире.

Мистер Бердси решил разрядить обстановку светской беседой:

– Алжир… Я не бывал в Алжире. Там, говорят, неплохо. У вас там дела, мистер Джонсон?

– Я переехал туда для здоровья.

– И давно? – полюбопытствовал Уотерол.

– Пять лет.

– Значит, я и впрямь видел вас в Нью-Йорке! Я никогда не бывал в Алжире, а с вами мы все-таки, безусловно, встречались. Боюсь, вы решите, что я зануда, но дело в том, что я горжусь своей памятью на лица. Это мое хобби. Если я вижу знакомое лицо, а где встречал этого человека, вспомнить не могу – я всю ночь буду мучиться и не засну. Отчасти тут обычное тщеславие. Впрочем, хорошая память на лица мне и в работе помогает. Сто раз пригождалась.

Мистер Бердси был неглуп, и сейчас он ясно видел, что болтовня Уотерола почему-то крайне раздражает Джонсона. Как подобает хозяину вечера, он сделал попытку вмешаться и сгладить неловкость.

– Я много слышал хорошего об Алжире, – заметил он любезно. – Один мой друг в прошлом году заходил туда на своей яхте. Должно быть, очаровательное местечко.

– Сущий ад, – отрезал Джонсон, и на том разговор оборвался.

Угрюмую паузу прервал, порхнув к столу, ангел в человеческом обличье – официант с бутылкой вина. Чпоканье пробки прозвучало в ушах мистера Бердси даже не музыкой – громом пушек подоспевшего подкрепления.

Первый же бокал, как это заведено у первых бокалов, заставил бородача оттаять настолько, что он попытался вернуть к жизни обрывки беседы, которую сам же и убил на корню.

– Боюсь, мистер Бердси, я был немного резок, – промолвил он, запинаясь. – Видите ли, вы не прожили пять лет в Алжире… а я прожил.

Мистер Бердси чирикнул нечто сочувственное.

– Поначалу мне там нравилось. Казалось, все просто роскошно. Но пять лет этого удовольствия… И ничего впереди, до самой смерти.

Он умолк и осушил бокал. Мистеру Бердси все еще было не по себе. Правда, разговор худо-бедно продолжился, только принял мрачноватый оборот. Чуть раскрасневшись от превосходного шампанского, выбранного им для такого важного случая, мистер Бердси попробовал оживить беседу.

– Интересно, а кому из нас, заядлых болельщиков, было труднее всего попасть сегодня на трибуны? Я думаю, всем троим это было непросто.

Молодой человек покачал головой.

– Не ждите от меня романтических историй в духе «Тысячи и одной ночи»! Мне труднее было бы там не оказаться. Мое имя – Уотерол, я лондонский корреспондент «Нью-Йорк Кроникл». Я обязан был явиться на матч по долгу службы.

Мистер Бердси смущенно хмыкнул, хотя и не без некоторой доли самодовольства.

– Когда услышите мое признание, вы оба надо мной посмеетесь. Моя дочка вышла замуж за английского графа, и жена потащила меня в поместье пообщаться с его родней. На сегодня намечен парадный обед, явится вся банда. Уклониться от такого мероприятия – значит рисковать головой. Но когда в радиусе пятидесяти миль от тебя «Гиганты» играют с «Уайт Сокс»… Словом, я собрал сумку, выбрался из дома черным ходом и сразу на станцию. Первым же «скорым» – в Лондон. Что у них там сейчас творится, даже представлять не хочу. – Мистер Бердси бросил взгляд на часы. – Как раз сейчас они, должно быть, уплетают закуски и косятся на пустой стул… Совестно, конечно, а что еще я мог сделать?

Он взглянул на господина с бородкой.

– А вы, мистер Джонсон, пережили по дороге на матч какие-нибудь приключения?

– Нет. Я… просто приехал.

Молодой человек по имени Уотерол подался вперед. Он говорил сдержанно, хотя глаза у него горели.

– Разве это само по себе для вас не приключение?

Взгляды скрестились поверх столика. Мистер Бердси переводил взгляд с одного гостя на другого, ощущая смутное беспокойство. Что-то происходило, какая-то драма, а он понятия не имел, в чем соль.

Джонсон побледнел, комкая скатерть, но голос его не дрогнул.

– Я вас не понимаю.

– Может, поймете, если я назову ваше настоящее имя, мистер Беньон?

– Что все это значит? – слабо пискнул мистер Бердси.

Уотерол обернулся. Черты его стали еще более ястребиными. Мистеру Бердси этот молодой человек внезапно сделался неприятен.

– Все очень просто, мистер Бердси. Вы, сами того не ведая, оказываете гостеприимство хоть и не ангелам [16] , но в некотором роде знаменитости. Я вам говорил, что видел этого джентльмена раньше! Сейчас наконец вспомнил, где и когда это было. Перед вами – мистер Беньон. В прошлый раз я видел его пять лет назад, когда работал в одной нью-йоркской газете и делал репортаж из зала суда.