Фридеш Каринти - Путешествие вокруг моего черепа

Прикрепленные к кроватям таблички с исчерпывающей полнотой раскрывают «клинический случай»; сами эти таблички и их стандартный язык, изобилующий латинскими терминами, напоминают воткнутые в землю или приколоченные к клеткам дощечки-этикетки, с названиями растений в ботаническом саду или животных в зоопарке.

Вот вам, пожалуйста: актиномикоз. Диковинная болезнь, – иначе про нее и не скажешь. В тело человека каким-то образом проникают грибки или некие жесткие водоросли, напоминающие мелкие, острые зацепки зерновых колосьев, которые невозможно выплюнуть, если они попали в горло; вцепившись в слизистую оболочку, они упрямо, настырно пробираются по дыхательному тракту все ниже и ниже. Грибок этот распространяется по всему организму, частично попадает и в мозг, а там, образовав целую колонию, вызывает невероятные нарушения и даже приводит к «метастазам». Перед нами пациент с прогрессирующей болезнью. Вывернутая левая нога его, парализованная и ссохшаяся до кости, безвольно свисает, один глаз непомерно выпучен, взгляд тупо устремлен куда-то вниз, губы трясутся, не в силах удержать потоки слюны. Человек тихо стонет, жалуясь на невыносимые боли, умоляет дать ему морфия.

Другой случай будет еще пострашнее: cisti cercus, мозговой червь, – разновидность ленточного червя, он обладает способностью проникать в центральную нервную систему и, угнездившись там, откладывает личинки. Голова превращается в источенное червем яблоко, даже на глаз видно, какое оно скороспелое, морщинистое, дряблое. На лбу у больного компресс, глаза закрыты, однако горестно вздрагивающие уголки рта и крылья носа выдают, что больной не спит, мучения терзают его.

Следующий экспонат паноптикума – акромегалия, чрезмерный рост. У основания мозга, ровно посередине, висит небольшая железа – мозговой придаток, гипофиз. Одно из его заболеваний вызывает непомерную активность клеток, железа по-прежнему побуждает наши конечности и кости лица к росту, словно бы мы пребывали в младенческой стадии развития. Подбородок этого больного размерами напоминает здоровенный каравай хлеба, одна нога за несколько недель вдвое переросла другую. Человек погружен в сосредоточенное молчание, взгляд его внимателен и скромен – в странном противоречии с манией величия, овладевшей плотью.

Жена стоит у двери и нетерпеливо понукает меня, а я застыл у одной койки, словно ноги мои приросли к полу. В чем дело, мы и без того замешкались, чего доброго, опоздаем на встречу с переводчиком.

– А что за болезнь у этого человека? – задаю я вопрос вот уже в третий раз.

– Некогда нам сейчас вдаваться в подробности. Случай тяжелый, сами видите.

– Что я могу видеть? Вот выражение лица у него странное.

– Terminalis, [8]как у нас это принято называть. Ему осталось жить считанные дни. Tumor cerebri, [9]не операбелен. Неизлечимая опухоль.

– Ага, теперь мне все ясно!.. Хаваш, мой приятель, умер от этого… двадцать пять лет назад. Значит, вот отчего у него такой странный вид… Бедняга!

– Я же говорила, что ни в коем случае нельзя выказывать больному сочувствие, это может вызвать тяжелую депрессию.

– Но ведь он не понимает по-венгерски… А слово «бедняга» я произнес на своем языке.

– Все равно. Больной улавливает выражение вашего лица, лишь делает вид, будто не замечает. Тут уж следует вести себя крайне осмотрительно. Ну, идемте скорее, нам пора!

Она сбегает по широкой лестнице вниз. Я медленно плетусь вслед за нею. Мы встречаем знакомого врача, заходит речь о пештских новостях, мы оживленно беседуем, смеемся. И вдруг я обрываю свой смех. Что за важная мысль мелькнула у меня сейчас? Я еще отметил про себя – не забыть бы, лучше записать в блокнот.

Ага, вспомнил: какое странное выражение лица у того больного на третьей койке справа. Кого он мне напоминает? Кого или что?

– Боже мой, ну что же вы плететесь еле-еле?

А я даже не плетусь – вдруг застываю на месте вроде того вола на бойне, которому не хотелось подставлять себя под топор.

В этот момент на меня находит прозрение: теперь я все понимаю! Странное, рассеянное выражение лица больного напомнило мне мою собственную физиономию, какою я вижу ее последние недели в зеркале во время утреннего бритья.

Сделав два шага, я снова останавливаюсь. Ухмыляясь, с хвастливой гримасой обращаюсь я к жене и, словно шутя, даже кичась, с этакой наигранной легкостью сообщаю ей:

– Аранка, у меня в мозгу опухоль.

– Полно дурачиться, как вам не совестно! Будто студент-первокурсник.

– Что вы этим хотите сказать?

– Давно известная истина: каждый студент-первокурсник в обязательном порядке «переболевает» всеми болезнями, с которыми сталкивается в процессе обучения. Он обнаруживает у себя все симптомы оспы и холеры, туберкулеза легких и рака в той последовательности, как описаны эти заболевания в учебнике или как их демонстрируют в клинике на больных. Это неизбежная «профессиональная ипохондрия», обучение медицине без нее не обходится, и ее не принимают всерьез, каждый студент проходит через это. Да вы, вероятно, и сами помните, занимались ведь медициной один семестр.

– Значит, вы полагаете, дело только в этом… Но поймите, мне не двадцать лет и неврастенией я не страдаю… Болезней и смертей на своем веку тоже перевидал предостаточно… мнительным никогда не был, да и сейчас мнительность здесь ни при чем… Просто выражение лица у того больного показалось мне настолько знакомым, что это навело меня на мысль…

– Оставьте эту мысль в покое. Если хотите знать, опухоль мозга сопровождается классическим набором четырех симптомов, на которых и основывается диагноз: головные боли, головокружения, рвота и папиллит.

– Что касается головных болей и рвоты… я просто не хотел говорить вам об этом. А что такое папи… или как вы там назвали?

– Внутриглазной застойный папиллит. Опухоль давит на мозг, выбирая место наименьшего сопротивления. Через крошечное отверстие, которое открывается из глазного дна, кровь просачивается на оболочку, и глазное зеркало констатирует этот факт. Это верный признак, можно сказать, непременное условие заболевания. Не каждое кровоизлияние означает наличие опухоли в мозгу, но при опухоли мозга оно обязательно присутствует, а все эти симптомы вместе взятые настолько же надежно подтверждают заболевание, как при люэсе – положительная реакция Вассермана… Давайте поторопимся, Гашпары обедают в половине второго. Значит, я прошу вас помнить о четырех вещах.

– Знаю: головные боли, головокружения…

– Я не о том… Следует сказать Гашпару о переводе, позвонить Е., купить Цини пуловер, затем…

– Ах, вот оно что! По поводу Е. у меня сложилось иное мнение… Да вы и сами убедитесь…