Френсис Фицджеральд - Отбой на заре. Эхо века джаза (сборник)

Несмотря на неудавшуюся беседу, она чувствовала себя счастливой. В мягком свете заката казалось, что завтра все, без сомнений, наладится. Гнетущее чувство напрасно потраченного времени уже покинуло ее. Парень, который вчера вечером прошел за окном, был способен на все: и на любовь, и на трагедию, и даже на отчаянное безрассудство, которое нравилось ей больше всего.

На веранде ее поджидала мама.

– Я хочу поговорить с тобой наедине, – сказала она, – потому что мне кажется, что тетя Глэдис обидится, если увидит, как ты сейчас обрадуешься! Завтра мы уезжаем в Лейк-Форест!

– Мама!

– Констанция завтра объявит о своей помолвке; через десять дней состоится свадьба. Малькольм Либби работает в министерстве иностранных дел, и его направляют за границу. Прекрасно, не правда ли? Твоя сестра сегодня переезжает в наш дом в Лейк-Форест.

– Это чудесно! – И миг спустя Жозефина повторила, уже более твердо: – Просто чудесно!

Лейк-Форест… Она уже чувствовала, как быстро и взволнованно забилось ее сердце. Но чего-то не хватало, словно какой-то трубач в оркестре играл, не слыша остальных. Пять недель она страстно ненавидела «Фермерский остров», но сейчас, оглянувшись вокруг в сумерках, ей вдруг стало жаль, что она покидает это место.

Весь ужин странное чувство не отступало. Она с головой погружалась в волнующие мысли, начинавшиеся с «Как будет здорово, когда…», а затем надвигавшееся сияние блекло и внутри нее вновь воцарялось безмолвие, подобное безмолвию ночей в этой мичиганской глубинке. В Лейк-Форест такого не было – там не было безмолвия, среди которого что-то могло случиться, в котором кто-то внезапно мог появиться.

– У нас будет ужасно много дел, – сказала мама. – На следующей неделе к нам начнут съезжаться подружки невесты и гости, а затем будет свадьба. Нам бы лучше вообще сегодня вечером уехать…

Жозефина тут же ушла к себе в комнату и села, глядя во тьму за окном. Как плохо; лето все-таки пропало зря! Если бы то, что случилось вчера, случилось бы чуть раньше, она бы уезжала с чувством, что провела здесь время не напрасно. Слишком поздно. «Но ведь будут и другие парни», – сказала она себе… Риджвей Саундерс…

Она представила себе их уверенные голоса, но почему-то они звучали для нее глуповато. Внезапно она поняла, что жалеет не о потерянном времени, а о том, что теряет в будущем, не о том, что было, а о том, чего никогда не будет! Она встала, учащенно дыша.

Несколько минут спустя она вышла из дома через черный ход и пошла по лужайке к боковой калитке в саду. Она слышала, как ее неуверенно окликнул Дик, но не отозвалась. Было темно и прохладно, и еще у нее было такое чувство, словно лето от нее убегает. Будто пытаясь его нагнать, она пошла быстрее, и за десять минут дошла до ворот имения Дорренсов; дом скрывался за зазубренными силуэтами множества деревьев. Когда она приблизилась, кто-то с веранды окликнул ее:

– Добрый вечер! Простите, я вас не узнаю – слишком темно.

– Я – та самая девушка, которая так дерзко вела себя сегодня днем!

Она услышала, как он внезапно затаил дыхание.

– Можно, я присяду тут на ступеньках, ненадолго? Вот здесь? Вы в полной безопасности, я от вас далеко. Я пришла попрощаться, потому что завтра уезжаю домой.

– Правда? – Она не поняла, что выражал его тон – тревогу или облегчение. – Здесь станет тихо…

– Я хотела бы объясниться по поводу сегодняшнего вечера, потому что не хочу, чтобы вы думали, будто я такая дерзкая. Обычно мне нравятся более опытные парни, но я подумала, что раз уж здесь, кроме нас с вами, никого нет, то мы с вами могли бы провести время весело, и мне было жаль терять время.

– Понимаю. – А через мгновение он спросил: – Что будете делать в Лейк-Форест? Опять станете вести себя… легкомысленно?

– Все что угодно, и не важно что именно! Я тут целых шесть недель потеряла!

Она услышала, как он рассмеялся.

– По вашему тону можно заключить, что кому-то придется за это заплатить, – сказал он.

– Надеюсь, – зловещим тоном ответила она.

Она почувствовала, как в глазах собираются слезы. Все шло не так. Казалось, что все на свете складывается не в ее пользу!

– Позвольте мне подняться и посидеть с вами на скамейке? – вдруг попросила она.

Раздался скрип – он перестал покачиваться.

– Пожалуйста, не надо! Мне очень неприятно это говорить, но я буду вынужден уйти, если вы подниметесь. Давайте поговорим о… Вам нравятся лошади?

Она быстро встала, поднялась по ступенькам и направилась в угол, где он сидел.

– Нет, – сказала она. – Но я думаю, что мне понравится, если вам понравлюсь я!

В свете только что появившейся из-за леса луны его лицо вновь показалось ей каким-то усталым. Он вскочил, затем схватил ее за руки и медленно притянул к себе.

– Ты просто напрашиваешься на поцелуй, – сказал он, едва двигая губами. – Я понял это сразу же, едва увидел твои губы – твою эгоистическую, самодовольную улыбку, которая…

И вдруг он уронил руки и с испуганным жестом отошел от нее на шаг.

– Не останавливайся! – воскликнула она. – Делай что угодно, говори что угодно, пусть это даже будет неприятно. Я не против!

Но он быстро перескочил через балюстраду террасы и, обхватив руками затылок, пошел по лужайке. Она тут же его нагнала и с умоляющим видом встала у него на пути; ее маленькая грудь вздымалась и опадала.

– Как ты думаешь, почему я оказался здесь? – внезапно спросил он. – Ты думаешь, я здесь один?

– Что…

– Со мной моя жена! Жозефина вздрогнула:

– Ах… А… Почему же никто об этом не знает?

– Потому что моя жена… Моя жена – цветная!

Если бы не было так темно, Жозефина заметила бы, что он при этом беззвучно и неудержимо расхохотался, но лишь на мгновение.

– Ах… – повторила она.

– Я же не знал, – продолжил он.

Несмотря на подсознательное недоверие, Жозефиной овладело жуткое чувство.

– Какие отношения могут быть у меня с девушкой вроде тебя?

Она принялась тихо плакать:

– Ах, мне так жаль… Если бы я только могла тебе помочь!

– Ты не можешь мне помочь! – Он резко развернулся.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? Он кивнул.

– Хорошо. Я ухожу.

Все еще всхлипывая, она пошла, отступившись от него, запуганная, но все же с надеждой, что он ее окликнет. Подойдя к воротам имения, она бросила на него прощальный взгляд – он все еще стоял там, где они расстались, и его красивое худое лицо четко виднелось в струившемся свете внезапно появившейся луны.

Она прошагала четверть мили по дороге, когда услышала быстрые шаги у себя за спиной. Не успела она вздрогнуть и испуганно обернуться, как перед ней возникла какая-то фигура. Это был ее кузен Дик.

– Ах! – воскликнула она. – Ты меня напугал!

– Я следил за тобой! С какой это стати ты решила гулять по ночам в такую погоду?