Френсис Фицджеральд - Из жизни снобов (сборник)

– Ух, я до них доберусь! – кричала она. – Я их убью! Мой ребенок победил! Они сговорились! Им дали взятку! Это все та женщина! Ах, как же они могли?

– Вы врач?

Билл оценил ситуацию и решил не вмешиваться.

– Вам нужен психиатр, – сказал он.

– А вы не психиатр?

Он покачал головой и вернулся на свое место. Ему вспомнилось, как однажды в психиатрическое отделение больницы после просмотра фильма ужасов вереницей стали поступать пациенты.

«Помешательство на голливудской почве. Форма X».

Начался настоящий конкурс. Девушки по одной выходили вперед, ходили вокруг стола, затем садились за него и что-то доставали из сумочки. Затем жюри задавало вопросы.

– Я учусь в музыкальном училище…

– Конечно, мне бы очень хотелось побывать в Голливуде…

– Я мало хожу в театр…

– Я целый год проучилась в «Уэллсли»…

Была там девушка – «умирающий лебедь», наотрез отрицавшая, что ей нравится Лиллиан Гиш, была девушка – «пышка», и официантка с чувственными губами, и высокомерная художница. Там было целых три Гарбо, и «Черная шляпка»; была там девушка с несокрушимой бодростью духа; юная девица с фигурой старушки; профессиональная балерина и даже изящная копия Наполеона Бонапарта.

Члены жюри что-то записывали в блокноты, а в перерывах беседовали друг с другом. Биллу показалось, что Лоретта, пусть и не смотревшая в его сторону, все же знала, что он где-то здесь.

Подходила очередь Эми, и стало очевидно, что эта часть конкурса тоже не пройдет тихо и спокойно. Стоявший у дверей представитель «Филмз пар Экселенс» оказался втянутым в жаркий спор с крепко сложенной яркой блондинкой и сопровождавшим ее опрятным, зловещего вида мужчиной в опрятном, зловещего вида смокинге; Билл понял, что спор каким-то образом касается Эми. Он вновь протиснулся в дальний конец помещения; кинокритик настойчиво приглашал своих шумных собеседников пройти к дверям.

– Ах, какой ужас, Билл! – шепнула ему Эми. – Это та самая девушка, которая выиграла в Вашингтоне! Понимаешь, я когда-то жила в Вашингтоне, вот меня вместо нее и включили. А гангстер, который с ней, прямо в ярости!

– Ну, его можно понять.

– Но ведь она слишком вульгарна для кино!

– Будет играть вульгарные роли!

Вот уже второй раз за вечер в толпе пронеслось, что кому-то немедленно требуется врач.

– Господи! – воскликнул Билл. – Да этот конкурс лучше было проводить в больнице!

Он пошел к дверям, и тут вызвали Эми; он увидел, как она сконцентрировалась и отправилась к помосту, на котором восседало жюри.

«Вот тебе и посмотрел!» – угрюмо подумал он.

Новый пострадавший распростерся на ковре в холле; это был кинокритик. Его чем-то ударили – это могла быть и дубинка, и даже железнодорожная шпала. Кровь сочилась на лицо из открытой раны на виске. Опрятный, зловещего вида молодой человек с девушкой куда-то исчезли.

– Надо накладывать швы, а у меня с собой ничего нет! – сказал Билл. – Я пока наложу повязку, но его надо скорее везти в больницу.

Когда жертву занесли в лифт, Билл позвонил в травматологическое отделение больницы:

– Мисс Уэльс, я вам только что выслал еще одного пациента из мира кино. Нет, на этот раз можно не беспокоиться, как потом будет выглядеть шрам… Вы там пока готовьте кареты «скорой помощи», потому что тут сейчас будут выбирать победительницу, и дело вполне может принять неожиданный оборот!

Когда он вернулся в зал, жюри удалилось, чтобы принять решение. Конкурсантки вместе с членами семей и поклонниками остались в зале. Некоторые вели себя безразлично, некоторые волновались, некоторые были бледны, устав ждать, а некоторые были все так же свежи и прекрасны. Подбежавшая к Биллу Эми была в числе последних.

– Ах, я ужасно выступила! – сказала она. – Билл, я знаю, что ты не хочешь, чтобы я выиграла, но я тебя прошу – пожелай мне удачи!

– Я хочу, чтобы ты выиграла! – сказал он.

– Считаешь, что у меня есть шанс? Думаю, Уиллард проголосует за меня, но все будет зависеть от двух других!

– Твой голливудский приятель отбыл в больницу, – сказал он.

– Правда? – От волнения она сама не понимала, что говорит. – Он говорил, что всегда хотел стать врачом…

Какой-то репортер негромко обратился к Биллу:

– Доктор, мисс Брук желает вас видеть!

– Боже! Она ведь не ранена, правда?!

– Нет. Она просто попросила вас найти.

Лоретта вышла за дверь комнаты жюри.

– Рада, что ты со мной разговариваешь! – сказала она.

– Да ну что ты…

– Ладно, слушай! Хочешь, чтобы твоя девушка поехала в Голливуд?

Она смотрела прямо на него, и у нее в глазах стоял лишь этот вопрос – словно она долго-долго думала, прежде чем его задать.

– Я? Ну, а при чем тут…

– При том, что это зависит от меня! Всего два голоса. У твоей девушки есть сценический шарм. Все эти краски там ни к чему. Но… ты все же решай сам. – Разве мог он не услышать и тот, другой, вопрос, который остался не произнесенным? Мысли были в беспорядке, но он попытался все обдумать.

– Ну… мне, кажется, уже все равно, – сказал он; а затем неожиданно добавил: – Черт, да! Пускай едет!

Она что-то пометила на бумажке, которую держала в руках.

– Конечно, если она добьется успеха, она может и не вернуться.

– Мы уже не вместе, – честно сказал он.

– Тогда я пошла объявлять. – Она помедлила. – Надеюсь, что мне удастся передать ей мое везение! Я, видишь ли, вовсе не горю желанием работать в кино, если мне удастся найти что-нибудь другое…

Он посмотрел ей вслед; затем, когда прошло, как ему показалось, очень много времени, с помоста донесся ее голос, и везде, где он был слышен, казалось, разливалась ее красота, заполняя собой окружающее пространство:

– …и мы считаем… эти прекрасные девушки… мисс Эми… олицетворяющая эту часть нашей страны… да не огорчатся все остальные… Каждая из вас достойна чести появиться на экране и снискать оглушительный успех!

К его изумлению, никто не упал в обморок, никто не взвыл; внезапно раздался громкий хлопок, словно в помещении выстрелили из пушки, и Билл подскочил, но это были всего лишь вспышки фоторепортеров. Все фотографировали и фотографировали Лоретту и Эми, и вместе, и по отдельности. Вместе они прекрасно смотрелись, и не имело никакого значения, кого из них заберет себе Голливуд – точнее, это не имело значения ни для кого, кроме Билла. Он встретился взглядом с Лореттой, и от охватившей его внезапной радости вся его ненависть к Эми исчезла, и он мысленно пожелал ей всего самого лучшего.

«Кино дает, кино отнимает, – подумал он. – Что ж, меня все устраивает…»

В этот раздел включены не вошедшие в авторские сборники рассказы из циклов о Бэзиле, Жозефине и Билле Талливере, а также рассказы, которые на определенных этапах создания книги рассматривались Фицджеральдом в качестве возможных для включения, но не попавших в окончательный вариант (подробнее об истории создания сборника см. выше).