Александр Дюма - Изабелла Баварская

– Деньги! А разве, дорогой кузен, у нас не припасены деньги для нужд государства?

– Они использованы, ваше величество.

– Кем же?

– Я преисполнен почтения к этой персоне, оно не дает обвинению сорваться с губ…

– Но, дорогой кузен, никто, кроме меня, не вправе был распоряжаться этими деньгами, и никто не мог присвоить их себе, не имея нашей печати и подписи нашей царственной руки.

– Государь, лицо, похитившее их, воспользовалось вашей печатью, рассудив, что ваша подпись не обязательна.

– Да, на меня смотрят уже как на умершего. Англичанин и бургундец делят мое королевство, а моя жена и мой сын – мои деньги. Ведь кто-то из них совершил кражу, не так ли, кузен? А иначе как кражей не назовешь этот акт по отношению к государству, ибо государство нуждается в этих деньгах.

– Государь, дофин Карл преисполнен почтения к своему отцу и повелителю, он не может без его соизволения предпринять что бы то ни было.

– Так, значит, королева?.. – снова глубокий вздох. – Да, королева. Мы повидаемся с ней и потребуем от нее вернуть деньги, и она вернет их, она поймет.

– Государь, деньги употребили на то, чтобы купить мебель и драгоценности…

– Как же быть, мой бедный Бернар? Придется вновь обложить налогом народ.

– Народ уже раздавлен.

– Нет ли у нас каких-нибудь алмазов?

– Только те, что в вашей короне. Государь, вы слишком мягки с королевой, она губит королевство, а ведь отвечаете за него перед богом вы. Народ бедствует, а она раскошествует, и чем беднее народ, тем неистовей она; ее придворные дамы ведут привычный образ жизни, делают огромные расходы, носят такие дорогие одеяния, что все только диву даются. У молодых сеньоров, их окружающих, вышивка камзола стоит годового жалованья войска. Под предлогом опасностей, которые ей якобы угрожают, королева потребовала для себя охрану, государству это не нужно, но все оплачивается из государственной казны. Сир де Гравиль и сир де Жиак, командующие личным войском королевы, беспрестанно требуют денег и драгоценностей. Порядочные люди ропщут, глядя на излишества, которым предаются королева и ее свита.

– Коннетабль, – сказал король так, как человек, понимающий, что момент выбран неудачно, однако ему неймется сообщить новость, – коннетабль, я обещал вчера шевалье де Бурдону назначить его капитаном Венсенской крепости, вы представите его назначение мне на подпись.

– Вы это сделали, государь?! – Глаза коннетабля вспыхнули.

Король прошептал еле различимое «да», словно ребенок, который знает, что поступил плохо, и боится, что его станут бранить.

Наши путешественники подъезжали уже к Круа-Фобен, когда завидели ехавшего навстречу всадника, одетого со всей изысканностью того времени. На нем был голубой (цвет королевы) берет с длинной лентой в виде шарфа, элегантно ниспадавшей на левое плечо; всадник придерживал ленту правой рукой и поигрывал ею. Все оружие всадника составляла шпага из вороненой стали, висевшая у него на боку и настолько легкая, что казалась простым украшением, а не средством защиты; на нем была свободная короткая куртка из красного бархата, а под нею, обрисовывая гибкую талию, сверкал вышивкой тесный камзол голубого бархата, стянутый в талии золотой бечевой. Костюм, в который мог бы облачиться самый богатый и элегантный придворный, дополняли прилегающие панталоны цвета бычьей крови и черного бархата туфли с острыми и так сильно загнутыми носками, что они с трудом пролезали в стремена. Добавьте к этому белокурые девичьи волосы, сиявшее радостью и беззаботностью лицо, маленькие, как у женщины, руки – и вы получите точный портрет шевалье де Бурдона, бывшего у королевы в фаворе, а кое-кто даже поговаривал, что он состоял у нее любовником.

Коннетабль тотчас же узнал его. Он ненавидел Изабеллу, она была его соперницей в борьбе за влияние на короля. Коннетабль знал, что Карл ревнив, и решил воспользоваться представившимся случаем осуществить грандиозный план, имевший политическое значение, а именно – добиться изгнания королевы. Но его лицо хранило невозмутимость: он сделал вид, что не узнал всадника.

– Я желаю, чтобы вы объявили молодому человеку о новом назначении, – добавил король.

– Вполне вероятно, что ему уже все известно, государь.

– Но кто же мог ему сказать?

– Та, что с такой настойчивостью просила его у вас.

– Королева?

– Она так уверена в храбрости этого шевалье, что поспешила доверить ему охрану замка: у нее не хватило терпения дождаться его назначения.

– Не понимаю.

– Посмотрите туда, ваше величество.

– Шевалье де Бурдон!..

Король побледнел, в сердце его вкралось подозрение.

– Не иначе, как он провел ночь в замке. Если бы он только утром выехал из Парижа, он не смог бы сейчас возвращаться из Венсена.

– Вы правы, граф; что говорят у меня при дворе об этом молодом человеке?

– Что он дамский угодник и пользуется у дам успехом. Говорят, что ни одной еще не удалось устоять.

– Без исключения?

– Без исключения.

Король сделался так бледен, что граф подумал: он вот-вот упадет, – и протянул к нему руку. Король легонько отстранил ее и сказал упавшим голосом:

– Не потому ли она так настаивала, чтобы охрана замка была доверена ему? А каков наглец? Бернар, уж не голубого ли цвета на нем шляпа?

– Это цвет королевы.

И тут как раз шевалье де Бурдон оказался так близко от них, что они услышали слова песенки, которую он напевал; это были стихи Алена Шартье в честь королевы. Встреча с королем и графом не прервала занятия молодого человека, ибо он счел ее недостаточным для этого поводом, – он удовольствовался лишь тем, что отступил немного в сторону и легким наклоном головы приветствовал короля.

От гнева кровь ударила графу в голову, вернув ему на мгновение былую энергию; он резко остановил лошадь и громовым голосом вскричал:

– А ну-ка, живо на землю, несмышленыш! Так не приветствуют того, кто представляет целое королевство! Спуститесь с лошади и приветствуйте короля!

Вместо того чтобы последовать приказу, шевалье де Бурдон пришпорил коня и в мгновенье ока оказался в двадцати шагах от короля. Тут он отпустил поводья, и лошадь побежала мелкой рысцой, а он продолжал напевать песню, которую прервала внезапная встреча с Карлом VI.

Король сказал несколько слов Бернару, тот, повернувшись к маленькому отряду, в свою очередь, сказал прево Танги, державшему подле себя двух стражников в полном вооружении:

– Арестуйте этого молодого человека. Так хочет король.

Танги сделал своим людям знак, и они бросились догонять шевалье де Бурдона.

Враждебные приготовления не ускользнули от внимания молодого человека, хотя он лишь изредка оглядывался и как будто не заботился ни о чем. Однако, увидев, что к нему устремились два стражника, чьи намерения не вызывали у него сомнений, он остановил коня и повернулся к ним лицом, – они были всего в десяти шагах от него.