Александр Дюма - Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 2

Когда процессия подошла к службам, де Жюсье отпустил садовников; Андре раскрыла глаза.

Барон де Таверне вышел из комнаты, заслышав голоса и шум, сопровождающий обыкновенно любой несчастный случай: Таверне увидел дочь, еще нетвердо стоявшую на ногах и пытавшуюся собраться с духом и подняться по ступенькам, опираясь на руку де Жюсье.

Барон подбежал с тем же вопросом, что и король!

– Что случилось? Что случилось?

– Ничего, отец, – тихо отвечала Андре, – мне нехорошо, голова болит.

– Мадмуазель – ваша дочь, сударь? – спросил де Жюсье, поклонившись барону.

– Да.

– Я очень рад, что оставляю ее в надежных руках, но умоляю вас пригласить доктора.

– Все это сущие пустяки!.. – молвила Андре.

– Разумеется, пустяки! – подтвердил Таверне.

– Я от души надеюсь, что это так, – отвечал де Жюсье, – однако, признаться, мадмуазель была очень бледна.

Проводив Андре до двери, де Жюсье откланялся. Отец и дочь остались вдвоем.

Пока Андре не было. Таверне обо всем поразмыслил. Он подал руку стоявшей на пороге Андре, подвел ее к софе, усадил ее и сел сам.

– Простите, отец, – обратилась к нему Андре, – будьте добры отворить окно, я задыхаюсь.

– Я собирался серьезно с тобой поговорить, Андре; а из клетки, которую тебе определили под жилье, отлично слышен малейший вздох. Ну хорошо, я постараюсь говорите тихо.

И он отворил окно, Он возвратился к дочери и, качая головой, снова сел на софу.

– Должен признать, – начал он, – что король, проявивший к нам поначалу немалый интерес, не очень-то любезен, позволяя тебе жить в этой хибаре.

– Отец! В Трианоне не хватает места, – возразила Андре, – вы сами знаете, что в этом большой недостаток дворца, – Что места не хватает кому-нибудь другому, – вкрадчиво зашептал Таверне, – это я еще мог бы допустить, но для тебя, дочь моя!.. Нет, это невозможно!

– Вы слишком высоко меня цените, отец, – с улыбкой заметила Андре. – Как жаль, что не все такого же мнения!

– Все, кто тебя знает, дочь моя, думают, как и я. Андре поклонилась, словно разговаривала с незнакомым человеком: комплименты отца начинали ее беспокоить.

– Ну.., ну а.., король тебя знает, я полагаю? – продолжал Таверне.

С этими словами он устремил на дочь испытующий взгляд.

– Король меня едва узнает, – отвечала Андре, нимало не смутившись, – и я мало что для него значу, насколько я могу судить.

– Ты мало что для него значишь!.. – вскричал он. – Признаться, я ничего не понимаю из того, что ты говоришь! Мало что значишь!.. Ну, мадмуазель, вы слишком низко себя цените!

Андре с удивлением посмотрела на отца.

– Да, да, – продолжал барон, – я уже говорил и еще раз повторяю: вы из скромности готовы позабыть о чувстве собственного достоинства!

– Вы склонны все преувеличивать: король проявил интерес к несчастной нашей семье, это верно; король соблаговолил кое-что для нас сделать; однако у трона его величества так много неудачников, король так Щедр на милости, что немудрено, если он забыл о нас после того, как облагодетельствовал нашу семью.

Таверне пристально посмотрел на дочь, отдавая должное ее сдержанности и непроницаемой скрытности.

– Знаете ли, дорогая Андре, ваш отец готов стать первым вашим просителем и в качестве просителя обращается к вам; надеюсь, вы его не оттолкнете.

Андре взглянула на отца, как бы требуя объяснений.

– Мы все вас просим, похлопочите за нас, сделайте что-нибудь для своей семьи…

– Зачем вы все это мне говорите? Чего вы от меня ждете! – воскликнула Андре, потрясенная смыслом того, что ей сказал отец, а также его тоном.

– Согласны вы или нет попросить что-нибудь для меня и своего брата? Отвечайте!

– Я сделаю все, что вы прикажете, – отвечала Андре, – однако не думаете ли вы, что мы можем показаться слишком жадными? Ведь король и так подарил мне ожерелье, которое стоит, по вашим словам, более ста тысяч ливров. Кроме того, его величество обещал моему брату полк; на нашу долю и так выпала значительная часть королевских милостей.

Таверне громко захохотал.

– Так вы полагаете, что эта цена достаточно высока?

– Я знаю, что ваши заслуги велики, – отвечала Андре.

– Э-э, да кто вам говорит о моих заслугах, черт побери?

– О чем же вы, в таком случае, говорите?

– Уверяю вас, что вы напрасно затеяли со мной эту нелепую игру! Не надо ничего от меня скрывать!

– Да что же я стала бы от вас скрывать. Боже мой? – спросила Андре.

– Я все знаю, дочь моя!

– Вы знаете?

– Все! Повторяю вам: я знаю все.

– Что «все»?

Андре сильно покраснела под столь грубым натиском, особенно невыносимым для того, у кого совесть чиста.

Естественное отцовское чувство уважения к своему ребенку удержало Таверне от дальнейших расспросов.

– Как вам будет угодно, – молвил он, – вы вздумали скромничать. Кажется, вы скрытничаете. Пусть так! Из-за вас отец и брат должны погрязнуть в безвестности и забвении – отлично! Но запомните хорошенько мои слова: если с самого начала не возьмете власть в свои руки, вам никогда уже ее не видать!

И Таверне круто повернулся на каблуках.

– Я вас не понимаю, – заметила Андре.

– Отлично! Зато я понимаю, – отвечал Таверне.

– Этого недостаточно, когда разговаривают двое.

– Что же, я сейчас поясню: употребите всю дипломатию, которой только вы располагаете и которая является главным оружием нашей семье, чтобы при первом же подходящем случае составить счастье вашей семьи, да и свое тоже. При первой же встрече с королем скажите ему, что ваш брат ожидает назначения, а вы чахнете в конуре, где нечем дышать и откуда нет никакого вида. Одним словом, не будьте до такой степени смешны, чтобы изображать либо слишком сильную страсть, либо совершенную незаинтересованность.

– Но…

– Скажите это королю сегодня же вечером…

– Где же, по-вашему, я смогу увидеться с королем?

–..и прибавьте, что его величеству не пристало даже являться…

В ту самую минуту, как Таверне вне всякого сомнения собирался выразиться яснее и тем вызвать бурю в сердце Андре, что повлекло бы за собой объяснение, способное прояснить тайну, с лестницы вдруг донеслись шаги.

Барон сейчас же умолк и поспешил к перилам, дабы узнать, кто идет к дочери.

Андре с удивлением увидела, как отец вытянулся вдоль стены.

Почти в тот же миг в маленькую квартирку вошла ее высочество в сопровождении одетого в черное господина, который шагал, опираясь на длинную трость.

– Ваше высочество! – вскрикнула Андре, собрав все силы, чтобы пойти навстречу принцессе.

– Да, моя дорогая больная! – отвечала ее высочество – Я пришла утешить вас, а заодно привела и доктора Подойдите, доктор. А-а, господин де Таверне! – продолжала принцесса, узнав барона. – Ваша дочь больна, а вы совсем о ней не заботитесь!