Далия Трускиновская - Аутсайдеры

- Песочницы точно не было, - сказал он Вишнякову. - И шин.

- Гляди.

- Это что?

Вишняков подобрал с полумертвой травы красную пластмассовую тарелку. Она явно не была предназначена для пищи. Адька-Адлер взял ее, покрутил, пожал плечами.

Игрушка? А как в нее играть? Пластмассовый грузовик можно возить, разбирать, собирать. Это?..

- Тьфу! Это же летающая тарелка! - Вишняков выхватил ее и во всю дурь запустил по ветру. - В нее на пляже играют.

Адька-Адлер знал, что такое пляж. Из глянцевых журналов. Длинная желтая песчаная полоса вдоль синей воды, усеянная крошечными фигурками, тысячами фигурок. Вдруг он понял, что холодильник может подождать. Денег хватит, чтобы полететь в какую-нибудь Анталью или Мармарис, выйти к морю, раздеться и пройти по влажному песку босиком, по песку - босиком… Как это, что чувствуют ноги, когда по песку - босиком? Холодок, влагу, шершавость?

- Вот черный ход, - сказал он Вишнякову.

- Который?

Впритык к стене стоял сарай. Обе двери оказались рядом. Обе - в облупившейся краске, и даже на вид - кривые. Клопиный дом только со стороны улицы был похож на человеческое жилище.

Эту совсем никакую дверь даже с петель снимать не пришлось - Адька-Адлер нажал плечом покрепче и вдавил ее, только крякнуло, выскакивая из трухлявой древесины, простенькое запирательное устройство - железная петля с крючком.

Они вошли.

Они оказались в темном коридоре.

- Трущоба, - сказал Вишняков. Но пока все было правильно - где еще мог обитать Клоп?

Адька-Адлер посмотрел на Вишнякова предупреждающе - не надо так говорить о доме, в котором, кажется, жил и даже был счастлив твой собеседник. Но тот не понял быстрого взгляда.

Коридор привел к лестнице. Рядом была дверь. Заглянули - кухня. Впрочем, неожиданно чистая и приличная кухня.

Сверху донеслись голоса.

- Я же говорил - тут кто-то есть, - обрадовался Адька-Адлер.

Все-таки его сдержанность не могла скрыть азарта. Ребенок, мальчишка, подумал Вишняков, умный и деловитый мальчишка, которому в детстве не дали поиграть в войнушку. Хоть бы ему это во взрослой жизни не помешало!

Они поднялись по узкой и крутой лестнице, Адька-Адлер постучал в дверь.

Там, за дверью, затаились.

- Входи, - сказал Вишняков. - Надо один раз с этим домиком разобраться.

Адька-Адлер толкнул дверь.

Они увидели детей - мальчика и девочку. Мальчику было на вид около семи, девочке, наверно, восемь-девять.

Дети уставились на незнакомых дядек, даже не пытаясь поздороваться.

А Вишняков уставился на детей - на рыжую девочку и черноволосого худенького мальчика с огромными жалобными глазами.

Он стоял за спиной у Адька-Адлера, поэтому юноша не видел его лица. А если бы видел - очень бы удивился. Чем ребятишки могли так смутить взрослого, уверенного в себе мужчину?

- Ну, привет, - сказал Адька-Адлер детям и подошел поближе. - Вы дома одни, что ли?

- Мама на базар пошла, - ответила девочка. - Вы как сюда попали?

- Джерька нас пропустил. Мама - на базаре, а папа где?

- Кто? - не поняла девочка.

- Ну, другие взрослые, - Адька-Адлер подошел поближе и опустился на корточки. - Вы что, только с мамой живете?

- Еще деда Семен Ильич.

- Он чей папа? Мамин или папин? - быстро спросил Адька-Адлер.

- Ничей папа, он с нами живет, - настороженно ответила девчонка. - А вы кто? Вы к кому? Почему вас Джерька пропустил?!

Ее беспокойство передалось мальчику, и тот, сперва не слишком испугавшись визитеров, ощутил тревогу, шагнул вперед, готовясь защищать подружку.

Подружка схватила его за руку.

- Это ничего, это ерунда, они сейчас уйдут, - ее голосок стал звонким-звонким. - Все хорошо, все в порядке, тебе нельзя волноваться!

- Мне нельзя волноваться… - повторил мальчик, - мне нельзя волноваться…

Адька-Адлер схватил мальчика за плечи.

- Ты кто? Как тебя зовут?

И тут его самого цапнул за плечо Вишняков.

- Вставай, пошли! Не трогай его!

Адька-Адлер вскочил, развернулся, стряхивая руку.

- Я должен понять! Это же, это же!..

- Ты хочешь сказать, что это твой брат?

- Ну да!

- Пошли! - приказал Вишняков и буквально выпихнул его за дверь.

Адька-Адлер прислонился к стене.

- Не понимаю! - воскликнул он. - Они что, наконец созрели для ребенка? Этого они родили сознательно и воспитывают сами?

- Погоди, погоди, - повторял Вишняков. - Сейчас мы во всем разберемся, сейчас разберемся, вот придет с базара эта траханная мама, и мы во всем разберемся…

Вишнякову был страшновато. До сих пор он имел дело с вещами понятными, такими, которые можно просчитать. Мистика в его жизни присутствовала постольку, поскольку он сам считал нужным впускать ее - с экрана, а книг почти не читал.

Сперва - восемнадцатилетний Немка, потом - семилетний Немка, не многовато ли? И если восемнадцатилетний хотя бы поведением отличался, то маленький был именно тем Немкой, погруженным в себя, пребывающим в очень шатком равновесии.

И если Адька-Адлер еще бормотал что-то про сумасшедшую семью, то Вишняков понимал - нет, не семья, что-то иное, только не семья! Ему даже пришло в голову сбежать. Но посмотрел на Адьку-Адлера и понял - нужно остаться и помочь парню, вот просто нужно, иначе парень спятит.

Адька-Адлер уже стал ему очень симпатичен, и, к тому же, старшему как-то непристойно бросать младшего. И вдвоем больше шансов раскрутить историю всю, полностью, до последней детальки. И еще - может статься, эта помощь окупится сторицей…

Поэтому они спустились вниз и ждали "маму". Вишняков полагал, что ушла она ненадолго, базар в десяти минутах ходьбы, а дети оставлены одни. И оказался прав. Очень скоро залаял пес, бухнула входная дверь.

Они встретили женщину прямо на кухне, встав весьма разумно - чтобы ей уже не выскочить.

Она метнулась назад, налетела на Вишнякова, попыталась прорваться, но только потеряла очки. Тогда она, пятясь, отступила к столу и табуреткам.

На вид этой женщине было уже немало лет - хотя все на свете, припорошенное пылью и затянутое паутиной, выглядит старым и ненужным. А женщина как раз и казалась пыльной, выгоревшей, блеклой, непонятно для чего зажившейся на земле.

Адька-Адлер смотрел на нее, хмуря брови. Она же смотрела на Вишнякова, сообразив, что он тут будет карать и миловать.

- Вы кто? - именно Вишнякова спросила она, поставив кошелку на табурет и пытаясь открыть ее боковой карман.

- Руки! - рявкнул Вишняков. - Руки прочь! Отойдите к окну! Адик, посмотри, что там у нее?

В кошелке был баллончик со слезоточивым газом.

- Вот дура, - сочувственно заметил Вишняков. - Это не для помещения. Сама же обревелась бы. И заметь, Адик, она не орет. Она понимает, что мы не воры.

Адька-Адлер подошел к женщине.

- Тетя Аля? - неуверенно спросил он. - Вы меня совсем не помните? Тетя Аля!