Лорен Хендерсон - Мое бурное прошлое

Барта мой ответ развеселил.

– Попробуй не обращать внимания на то, что она думает, – посоветовал он, отсмеявшись.

– Тебе легко говорить, – ощетинилась я. – Ты не сталкивался с подобными вещами, потому что никогда не пытался угодить своим родителям.

– Им нравилось, что я встречался с тобой.

– Брось! – кокетливо отмахнулась я, притворившись, будто мне ни капли не польстили его слова.

– Ну да, серьезно. Я с детства приучал предков, чтобы они от меня не ждали ничего особенного. Зато теперь они счастливы, если мне удается перейти дорогу и не попасть под машину. И знаешь что, я не говорю о них каждую минуту.

– Ты это о чем? – мрачно спросила я.

– Мы всегда переключаемся на твою маму или начинаем обсуждать дела Криса, согласна? Сколько времени мы за все эти годы посвятили только нам?

Барт уже не впервой поднимал эту тему. Пока мы были вместе, он то и дело заикался о ней, а у психоаналитика развернулся по-настоящему. Тогда Барт довел меня до белого каления. Как он смел обвинять меня в том, что я вкладываю слишком мало души в наши отношения, когда сам целенаправленно подрывал их, просаживая деньги на жилье в казино?! Но в эту минуту мне вдруг показалось, что, возможно, он был не так уж и не прав.

– Да хоть сейчас, – продолжал говорить Барт. – Все опять закончилось твоей мамочкой. Понимаю, она твой ночной кошмар, но зачем делать ее центром своей жизни? Ты ведь и так из кожи лезешь, стараясь угодить ей.

Возразить было нечего. Барт прав на все сто.

– Ты вечно кудахчешь над ней и братом. Пойми, каждый сам решает за себя. Ты не виновата в том, что Крис – неудачник, а твоя мать носится с ним и с его грязным бельишком. Ты же винишь себя во всем, что с ними происходит.

– Отвали! – огрызнулась я, застигнутая врасплох. – Конечно, легче критиковать меня, чем привести собственную жизнь в порядок.

Я понимала, что веду себя как последняя стерва, но удержаться не смогла.

– Вот дерьмо! – разозлился и Барт. – Я же пытаюсь помочь!

– Да ну? Ты лучше на себя посмотри. Бьюсь об заклад, ты сам по-прежнему играешь!

– Какого дьявола ты начинаешь?

– А такого! Ты не ходишь в Клуб анонимных картежников, я ведь права?

От «Анонимных картежников» Барта тошнило. Я прекрасно знала, что он никогда не будет ходить на эти встречи. Барта я читала как открытую книгу, и, увы, далеко не все в ней было мило и приятно.

– Послушай, Джулс, мы больше не живем вместе, так что хватит изображать обеспокоенную подружку. Это мое дело! Я позвонил не затем, чтобы выслушать от тебя лекцию…

– …а для того, чтобы прочитать ее мне!

– Нет, с тобой бесполезно разговаривать, зря я тебе позвонил…

– Зря, твою мать!

Мы дружно грохнули трубки. Меня душила ярость, но она хотя бы отвлекла от того, что сказал Барт. Я прошла в спальню и выудила из нижнего ящика комода фотографию Барта – она лежала, надежно похороненная под зимними свитерами. Снимок я выкидывать не захотела, но и держать на виду было мало радости – можно было бы подумать, что я цепляюсь за прошлое.

Я сфотографировала Барта во время нашей поездки в Девоне – он тогда выиграл, и у нас завелись деньги. Мы пролистали «Путеводитель лучших пабов» и обнаружили пивнушку, в которой сдавались комнаты. В таких заведениях обычно варят отменный домашний эль. На снимке Барт сидел за столом на террасе и умиротворенно смотрел в объектив, приподняв кружку с пивом. Спутанные светлые пряди спадают на лоб, голубые глаза щурятся от яркого солнца. Барта не назовешь красавцем. По отдельности черты его вполне ничего, но вместе как-то не клеилось, словно лицо слепили в самом конце утомительного рабочего дня из оставшихся кусочков. Но мне, несмотря на мою страсть к мужской красоте, было, в сущности, наплевать на нее, когда дело касалось Барта.

Я поставила фотографию на туалетный столик и вздохнула – с сожалением вздохнула.

К счастью, обошлось без слез. В последнее время Барту неизменно удавалось меня рассмешить. Вот и сейчас его шутки не позволили мне удариться в пошлые рыдания.

Остаток дня я бесцельно слонялась по квартире, куря до одурения. К вечеру от выкуренных сигарет мне сделалось совсем хреново, что оказалось очень кстати: прочие невзгоды отступили на задний план.

В тот же вечер я позвонила Джил, но она где-то шлялась. В последние дни ее невозможно застать дома. Скорее всего, прячется от Джереми в квартирке Филипа. Интересно, догадалась ли Джил сменить замки? Если нет, то ничто не помешает Джереми проделать это самому, хотя поначалу такой исход и казался совершенно нелепым. Однако когда на сцене появятся адвокаты Джереми, события станут развиваться непредсказуемо. Это натасканные и суперхваткие пираньи, которые, пронесясь мимо, оставят от вас одни кости. Возможно, мне стоило предупредить Джил. Как оказалось, от более-менее удачного замужества до полной паранойи один шаг. Грешникам нигде нет покоя.

В воскресенье утром Джил так и не объявилась. Я оставила очередное сообщение на автоответчике.

Материализовалась она вечером – после пылкого и страстного уик-энда у Филипа, заключила я. Судя по голосу, Джил была вымотана. Что ж, ничего другого я и не ожидала. Я тоже была вымотана, но, в отличие от Джил, вовсе не потому, что трахала агента по недвижимости двое суток подряд.

– Ты как? – спросила я.

– Ох, господи, дел невпроворот. Редактор уже кусает за пятки, а у меня по-прежнему конь не валялся.

Ах да. «Начинка: все грани реального».

– Наверное, это тебя жутко достает, – посочувствовала я. – Будь я одной ногой на грани развода, а другой в постели любовника, то вряд ли хотела бы вцепиться в огромный кусман свиного фарша и провозиться с ним весь день.

Мне удалось выжать из Джил смешок.

– Ты знаешь, может, свиной фарш и отвлек бы меня, – ответила она. – А может, и нет, кто знает?

– От Джереми есть новости?

– Прислал письмо. – Она глубоко вздохнула. – Говорит, что не собирается нанимать адвокатов, по крайней мере до поры до времени. Все еще надеется, что мы сможем снова сойтись.

– Джил, умоляю тебя, расскажи ему о Филипе.

– Тебе же понравился Филип, разве не так?

– Ты же знаешь, что да, – проворчала я не очень убедительно.

Мы с Джил уже давно успели обсудить Филипа. Не то чтобы я наврала, но правду изрядно смягчила – дабы не расстраивать Джил. Однако если придется и дальше повторять одни и те же избитые фразы, любые узы дружбы просто лопнут.

Но Джил упорно требовала поддержки. Подсаживаться на такое я бы ей не советовала. Сначала ты думаешь, что у тебя все под контролем, а затем все сильнее и сильнее хочешь, чтобы друзья беспрестанно подбадривали тебя и убеждали, будто ты все делаешь правильно, – и вот ты получаешь полноценную зависимость. Тогда ты начинаешь круглые сутки приставать к друзьям с теми же проклятыми вопросами, на которые они отвечали уже миллион раз. Хуже всего, что кайф от подобных бесед становится все слабее и слабее. Друзья дежурно изрекают какие-то успокаивающие слова, неизменно заканчивая одной и той же мольбой: «Тебе уже лучше? Тогда можно я пойду спать?» – и все это уже не доставляет тебе такого удовлетворения, как в первый раз. Джил молчала.