Артур Хейли - На высотах твоих

Во второй половине дня 23 декабря произошли три события, между собой, казалось бы, никак не связанные и разделенные в пространстве расстоянием в три тысячи миль <���Миля – 1,6 километра.>. Одним из них был телефонный звонок по тщательно охраняемой линии связи от президента Соединенных Штатов премьер-министру Канады; беседа длилась около часа и была безрадостной. Вторым событием стал официальный прием в резиденции генерал-губернатора ее величества в Оттаве; третьим – прибытие торгового судна в Ванкувер на западном побережье Канады.

Первой по времени состоялась телефонная беседа. Звонил президент из своего кабинета в Белом доме; на другом конце провода в Восточном крыле офиса на Парламентском холме трубку поднял премьер-министр.

Затем последовало прибытие судна. Это был теплоход “Вастервик” водоизмещением 10 тысяч тонн под либерийским флагом, командовал им норвежец капитан Сигурд Яабек. Судно пришвартовалось в южной части гавани Бэррерд у пирса Пуант в три часа дня.

Всего через час в Оттаве, где из-за разницы во времени уже наступил вечер, в государственную резиденцию начали прибывать первые гости. Прием предназначался для узкого круга – ежегодное мероприятие, которое их превосходительства устраивали в канун Рождества для членов кабинета и их супруг.

Лишь двое из приглашенных – премьер-министр и министр иностранных дел – знали о звонке президента США. Никто из гостей никогда в жизни не слышал о теплоходе “Вастервик”, и, судя по всему, было непохоже, чтобы кто-нибудь из них когда-либо узнал о существовании этого судна.

И все же этим трем событиям невероятно сложным образом, но неотвратимо суждено было переплестись между собой – подобно тому, как планеты и их туманности, странно и загадочно пересекаясь орбитами, сливают на миг воедино свое таинственное мерцание.

Вечер в Оттаве выдался холодным, сгущавшиеся облака грозили разразиться снегопадом еще до утра. Столицу страны – как утверждали знатоки – ждало белое Рождество.

На заднем сиденье черного “олдсмобиля” Маргарет Хауден, супруга премьер-министра Канады, коснулась руки своего мужа.

– Джейми, – окликнула она его, – у тебя усталый вид.

Достопочтенный Джеймс Макколлам Хауден, член Тайного совета и депутат парламента, прикрыв глаза, наслаждался теплом в просторном салоне лимузина.

– Ничего, – ответил он, посмотрев на жену. Он никогда и ни за что не признавался, что утомлен. – Просто слегка расслабился. Последние сорок восемь часов…

Он оборвал себя, бросив взгляд на широкую спину шофера. Отделяющее от него стекло было поднято, но осторожность еще никому не повредила.

Свет уличного фонаря упал на стекло, и он увидел свое отражение: грубоватое ястребиное лицо, крючковатый нос и твердый выступающий подбородок.

– Хватит любоваться собой, а то еще подхватишь… Как психиатры называют эту болезнь? – шутливо поддразнила его жена.

– Нарциссизм. – Он улыбнулся, морщинки разбежались по углам тяжелых век. – Так он у меня давным-давно. Среди политиков это профессиональное заболевание.

Наступила короткая пауза.

– Что-то случилось? – спросила Маргарет тихо и уже совершенно серьезно. – Что-то важное?

Она обернулась к нему, не пряча встревоженного выражения лица, и, даже погруженный в свои мысли, он вновь восхитился классическими чертами ее лица. Маргарет все еще оставалась очаровательной женщиной, и где бы они ни появлялись, она привлекала всеобщее внимание.

– Да, случилось, – подтвердил он. На мгновение Хауден ощутил соблазн открыться Маргарет, рассказать обо всем, что происходило так стремительно, начиная с секретного телефонного звонка из Белого дома два дня назад, и о второй беседе по телефону сегодня. Но тут же решил: “Нет, еще не время”.

– Так много было всего в последнее время, – задумчиво продолжала Маргарет, – и так мало мы оставались наедине.

– Я знаю, – согласился он и взял ее за руку. Жест этот словно бы высвободил сдерживаемый поток слов:

– Да разве оно того стоит? Неужели ты мало сделал? – Маргарет Хауден спешила, зная, что дорога будет короткой: от их дома до резиденции генерал-губернатора всего несколько минут езды. Еще минута-другая, и этот миг теплой близости между ними пройдет. – Мы женаты сорок два года, Джейми, и большую часть этого времени ты никогда не принадлежал мне целиком. А жить нам осталось не так уж долго.

– Да, нелегко тебе приходилось, не так ли? – произнес он тихо и искренне: слова Маргарет действительно тронули его.

– Нет, не всегда, – ответила она не очень уверенно. Тема эта была весьма сложной, и они редко касались ее в разговорах.

– У нас еще будет время, обещаю. Если ничто другое… – он умолк, вспомнив, какую неопределенность привнесли в будущее последние два дня.

– Что другое?

– Есть еще одно дело. Возможно, крупнейшее, каким я когда-либо занимался.

– Но почему именно ты? – Она отняла руку. Ответа на этот вопрос не было. Даже Маргарет, посвященной в столь многие его мысли, он не в силах был высказать свое внутреннее убеждение: “Потому, что других таких нет, нет никого другого моего масштаба, с моим интеллектом и даром предвидения, чтобы принять решения, которые ожидают нас в ближайшем будущем”.

– Так почему ты? – настаивала Маргарет.

Автомобиль въехал на территорию государственной резиденции. Под шинами захрустел гравий. В темноте по обеим сторонам дороги разбегались деревья парка.

На мгновение он ощутил резкий укол чувства вины перед Маргарет. Она неизменно покорно принимала реалии жизни политика, хотя никогда не получала от них такого же удовлетворения, как он сам. Однако он уже давно чувствовал, как она надеется, что однажды он покончит с политикой и они снова сблизятся, как в молодые годы.

С другой стороны, он был ей хорошим мужем. В его жизни не было другой женщины.., за исключением одного случая много лет назад: любовное приключение, длившееся почти год, пока он решительно не оборвал его, не дав нанести ущерб их браку. Но порой его все же настигали угрызения совести.., и опасения, что Маргарет когда-нибудь узнает правду.

– Мы еще поговорим позже, – умиротворяюще произнес он. – Когда вернемся домой.

Автомобиль остановился. Полисмен в ярко-красной парадной форме распахнул дверцу и отточенным движением отдал честь, приветствуя премьер-министра и его супругу. Джеймс Хауден поблагодарил его улыбкой, обменялся рукопожатием и представил Маргарет полисмену. Вещи такого рода всегда удавались Хаудену весьма изящно и без малейшего намека на высокомерную снисходительность. Он прекрасно понимал, что полисмен станет без устали рассказывать об этом эпизоде; можно лишь удивляться, какой восторг вызывает такой простой жест.