Андрей Болотов - Живописатель натуры

Сим образом пеклась ты об них и о сохранении родов их, несмотря хотя многих из них назначила ты питать собою других тварей, сотоварищей своих, и, по-видимому, в множестве погибать от того. И в самом сем распоряжении твоем сияет непостижимая премудрость, соединенная вкупе с особливым и благодетельным попечением об нас. Некоторым и довольно многим из них, питавшимся отчасти произрастениями и разными частями их, отчасти семенами оных или другими и разными животными, предназначила ты производить собственно и нам многоразличные и важные пользы. Многим придала ты способность к общежитию с нами и не только покорила в особливости велениям нашим, но придала им способность производить нам важные услуги. Некоторые из них облегчают труды наши и помогают нам силами своими в доставлении себе всех способностей и исправлении нужд житейских. Другие отдают нам шерсть и волну свою для сотыкания из них одежды себе, а яйца, масло и млеко для пропитания нас. Многие питают нас самыми телами и внутренностями своими и снабжают теплыми мехами для согревания, а перьями и пухом для успокоения членов наших. Иные во все течение лета денно и ночно неутомленно трудятся в собирании и приуготовлении меда для услаждения вкуса нашего и воска для освещения жилищ наших в часы мрака и темноты. А другим повелела ты искусством, все понятие наше превосходящим, сопрядать из соков своих нити и снабжать нас ими для сотыкания из них наших одежд лучших.

Тако, премудро и благодетельно, пеклась и заботилась ты о пользах и выгодах наших, попечительная натура! И кто может сповесть все благодеяния, оказываемые нам тобою ежегодно! Бесчисленны они и велики, и ты достойна за них благодарности беспредельной, а особливо в сие время. Для осыпания нас ими и всеми дарами твоими назначила ты хотя разные периоды времени годового, но период нынешний сделала ты знаменитейшим из всех и выгоднейшим для нас. До сего пользовались мы ими постепенно и понемногу, а теперь по особливому благоволению своему, начинаешь осыпать ты нас ими вдруг и в превеликом изобилии и множестве.

О какое! приятное удовольствие можно иметь мыслящим и чувствительным душам, если с умственным обозрением всех благодеяний твоих соединять теперь и телесное! Никогда не упояется душа моя толикою сладостию и никогда не плавает сердце мое в удовольствии том великом при мыслях и обозреваниях таковых, как в теперешнее время. Куда ни направлю стопы мои, куда ни простру очи мои, везде вижу следы благодеяний твоих, повсюду встречаются со мною зрелищи, увеселяющие взоры мои и приводящие всю душу мою в такое положение, которого приятность я никак изобразить не могу.

Выйду ли на поля, окружающие обиталище мое, простру ли взор свои на луга, распростертые по долинам и низам, углублюсь ли в прохладные недры лесов тенистых, обозрею ли умственным и телесным оком своим реки и другие воды, рассеянные по окрестностям селения, обитаемого мною, и все, находящееся в них и на оных, обойду ли все места и части самого жилища моего, разные в нем ограждения и все в них находящееся сбозрею, загляну ли на гумно мое с умножающимися в нем теперь всякой день скирдами хлебными, войду ли в ограждения, где растут мои овощи и травы огородные, выйду ли в сады мои, и загляну ли во все части и ревиры оных – как везде-везде увижу я изобилие, везде дары, рассыпанные твоею рукою, щедрая и благодетельная натуры! и повсюду людей и самых животных, собирающих оные, питающихся оными и впрок себе их заготовляющих. Все и все находятся в движении и все в трудах, и трудах хотя тяжких, но приятнейших во всем годе. Никогда им они толико легкими не кажутся, как в сие время!

Тамо вижу и поля, усеянные множеством поселян, занимающихся: уборкой хлебов своих и собирающих в гумны свои дары, сниспосланные им от небес в лето сие. Все члены семейств их от мала до велика с охотою берут участие в сем; труде всеобщем, и все трудятся без стенания, но охотно и с удовольствием еще: иные посекают класы серпами и косами острыми, другие снашивают снопы, связанные из них, и складывают в кучи, иные взвивают их на повозки и везут в жилищи свои. Далее другие рассевают уже новые семена или готовят их для вверения вновь недрам земли, обработанной ими.

Здесь вижу луга, испещренные стогами сена, заготовленного для питания скота, стрегомого между ими, и людей, ограждающих оные тонкими древесами. Между тем пастыри бегают и загоняют утучненных и играющих животных, которые их попечению вверены.

Тамо нахожу лес до того безмолвный, ныне же оживотворенный множеством людей, посещающих его ежедневно. Созрели теперь многие плоды древес диких, и они собирают оные, а вкупе с ними и растения земли самой, ею в сие время производимые в них. Инде вижу поселян, едущих от пчел своих с большими сосудами, наполненных сладким медом, полученным от избытков их. В другом месте встречается стрелок со мною, обвешанный множеством птиц разных, настреленных им на водах и болотах, где они выводили детей своих и без всякого вспоможения нашего воспитывали для нас. Инде вижу уже раннего ловца, с быстрою и прекрасною птицею на руках разъезжающего по нивам, украшавшимся недавно колосьями златыми, а теперь уже обнажившимся. Проворный пес сотовариществует ему и помогает отыскивать пернатых, прилетающих к нам из стран дальних для питания нас собою и детьми своими.

На водах, встречающихся с зрением моим, вижу целые стада птиц разнородных, плавающих по поверхности их, с многочисленными детьми своими, достигшими уже до возраста совершенного. А над ними других, то в высоте парящих, то быстро к лицу самой воды спускающихся и делающих обороты разные. В чистых струях прозорливыми очами своими усматривают они рыб, живущих в оных и подходящих близко к поверхности вод, острыми когтями своими изловить старающихся, что по великому изобилию оных им и удается часто. В других местах вижу других, которые исполинами между пернатыми почесться могут, шагающих на длинных ногах своих по отмелям вод сих и добывающих также свойственную пищу себе. Инде вижу юношей сельских, преграждающих мелководия в реках забралами каменистыми, а других, извлекающих уже из них сплетенные из гибких ветвей древесных, мрежи свои со множеством рыб всякого рода и радующихся о добыче своей. Далее вижу целое сонмище младых поселянок, пестреющихся вдали разноцветными одеждами своими. У сих созрело произрастение из всех любимейшее для них, и они, выдергивая оное из земли и связывая в пуки и снопья небольшие, устанавливали их в кучки пирамидальные, и теперь [вижу] чрез воды перебирающихся по мелям и при воспевании песней сельских, возвращающихся в домы свои.

Инде вижу пыль, поднимающуюся столпом в высоту воздуха чистого, и слышу громкий стук от колес, в недрах сего облака густого происходящий. Целый ряд порожних сельских колесниц катится тут быстро, и как на крылах ветренных, по путю гладкому и сухому, и согласная дружина младых и старых поселян поспешает на них за оставшими еще на нивах сокровищами своими, чтоб успеть еще до вечера докласть огромные стопы, воздвигаемые из них подле жилищ своих. Восклицания их при понуждении лошадей своих к скорому бегу раздаются далеко по сторонам, и отголоски оттого достигают до ушей моих. Другую дружину с длинным рядом движущихся громад класистых вижу шествующую уже медленными стопами на сретение сей и спускающуюся бережно с горы высокой. Вместо стука и грома слышен тут уже скрып от колес, под тяжкими бременами стенящих.