Иван Тургенев - Старые портреты

о фом и даже уважал его; за столом ему всегда первому, после гостей и хозяев, подавали блюда. «Бог его обидел, – говаривал Алексей Сергеич, – на то его господня воля; а УЖ мне-то его не обижать стать». – «Почему же он филозоф?» – спросил я однажды. (Меня Янус не жаловал, бывало, лишь только я подойду к нему – он тотчас окрысится и проворчит хрипло: «Чужак! не приставай!») «Как же, помилуй бог, не филоз о ф? – ответил Алексей Сергеич. – Ты, сударик, посмотри, как он таково хорошо молчит!» – «А почему же он Двулицый?» – «А потому, сударик, что наружу-то у него одно лицо – вот вы, верхогляды, и судите… А другое, настоящее, он скрывает, и то лицо знаю я один – и люблю его за это… Потому: хорошее то лицо. Ты, например, и глядишь, да ничего не видишь… а я и без слов вижу: осуждает он меня за нечто; потому: он строгий! И всегда-то за дело! Сего ты, судари», не поймешь; но только верь мне, старику!» Настоящей история Двулицего Януса – откуда он прибыл, как попал к Алексею Сергеичу – никто не ведал; зато история князя Л. была хорошо всем известна. Двадцатилетним юношей, из богатой и знатной фамилии, он приехал в Петербург на службу в гвардейском полку; на первом же куртаге {6} 6 …на первом же куртаге… – Куртаг – приемный день во дворце. императрица Екатерина его заметила – и, остановившись перед ним да указав на него веером, громко промолвила, обратись к одному из своих приближенных: «Посмотри, Адам Васильевич, {7} 7 …«Посмотри, Адам Васильевич…» – Адам Васильевич – Олсуфьев (1721–1784), сенатор, член коллегии иностранных дел, статс-секретарь Екатерины II. какой красавчик! Настоящая куколка!» Кровь бросилась бедному мальчику в голову: вернувшись домой, он велел заложить коляску – и, надев на себя анненскую ленту, пустился разъезжать не городу, словно он и точно в случай попал. {8} 8 …словно он и точно в случай попал. – То есть стал любимцем, фаворитом Екатерины II. «Дави всех, – кричал он кучеру, – кто не посторонится!» Тотчас же всё это было доведено до высочайшего сведения; вышел приказ – объявить его сумасшедшим и отдать на порук» двум его братьям; а те, нимало не медля, отвезли его в деревню и посадили в каменный мешок на цепь. Желая воспользоваться его имением, они не выпустили несчастного даже тогда, когда он опомнился и пришел в себя – и так и продержали его взаперти, пока он действительно не сошел с ума. Но не впрок пошло им их злодейство: князь Л. пережил своих братьев и, после долгих мытарств, очутился на попечении Алексея Сергеича, которому доводился родственником. Это был толстый, совершенно лысый человек с длинным тонким носом и голубыми глазами навыкат. Он совсем разучился говорить – он только бурчал что-то непонятное; но отлично пел старинные русские песни, сохранив до глубокой старости серебристую свежесть голоса и во время пения ясно и четко произнося каждое слово. Иногда находило на него нечто вроде ярости – я тогда он делался страшен: становился в угол, к стене лицом – и весь потный да красный, через всю лысину до затылка красный, заливаясь злобным хохотом я топая ногами, повелевал наказывать кого-то – вероятно, братьев. «Бей! – хрипел он, давясь и кашляя от смеха, – секи, se жалей, бей, бей, бей извергов, злодеев моих! Вот так! Вот так!» Накануне своей смерти он очень удивил и испугал Алексея Сергеича. Вошел к нему в комнату весь бледный да тихий – и, поклонившись поясным поклоном, сперва поблагодарил за приют и призрение, а потом попросил послать за священником; ибо смерть пришла к нему – он ее видел – и ему надо всех простить и себя обелить. «Как же ты ее видел? – пробормотал изумленный» Алексей Сергеич, в первый раз услыхав от него связную речь. – Какова она из себя? С косою, что ли?» – «Нет, – отвечал князь Л., – старушка простенькая, в кофте – только на лбу глаз один, а глазу тому и веку нет». И на другой день князь Л. действительно скончался, совершив всё должное и простившись со всеми, вразумительно и умиленно. «Вот так и я умру», – замечая, бывало, Алексей Сергеич. И точно: нечто подобное с ним случилось – о чем после.

А теперь возвратимся к прежнему. {9} 9 А теперь возвратимся к прежнему. – Перефразировка выражения, употребляемого в «Житии протопопа Аввакума» (1620? – 1682). Более точно это выражение приведено в главе V романа «Дым» (см. наст. изд., т. 7, с. 272 и 552). С соседями, я уже сказал, Алексей Сергеич не водился; и они его недолюбливали, называли его чудаком, гордецом, пересмешником и даже не признающим властей мартинистом, {10} 10 …не признающим властей мартинистом… – Мартинисты – одна из ветвей масонства; религиозно-философское учение, названное по имени португальского мистика Мартинеца де Пасквали (Martinez de Pasqualis, ум. в 1779 г.). Многие ошибочно связывали учение это с именем французского теософа Сен-Мартена (1743–1803). Получило большое распространение в конце XVIII века в России. Противники масонов видели в мартинистах вольнодумцев, безбожников и врагов существующего строя, что в действительности не соответствовало их учению. не понимая, конечно, значения этого последнего слова. До некоторой степени соседи были правы: Алексей Сергеич чуть не семьдесят лет сряду прожил в своем Суходоле, не имея почти никаких сношений с предержащими властями, с начальством и судом. «Суд для разбойника, команда для солдата, – говаривал он, – а я, слава богу, не разбойник и не солдат». Чудаковат был точно Алексей Сергеич, но душа в нем была не из мелких. Порасскажу кое-что о нем.

Доподлинно я никогда не знал, какие были его политические мнения – если только можно применить к нему такое новейшее выражение; но, по-своему, он был аристократ – скорей аристократ, чем барин. Не раз он сожалел о том, что бог не дал ему сына-наследника «в честь роду, в продолжение фамилии». У него в кабинете висело на стене родословное дерево Телегиных, очень ветвистое, со множеством кружков в виде яблоков, в золотой раме. «Мы, Телегины, – говорил он, – род исконный, извечный; сколько нас, Телегиных, ни было, – по прихожим мы не таскались, хребта не гнули, по рундучкам ног не отстаивали, {11} 11 …по рундучкам ног не отстаивали… – Рундук – крыльцо, мощеное возвышение (см.: Преображенский А. Г. Этимологический словарь русского языка). Здесь это слово употреблено, однако, в значении прихожих, передних. по судам не кормились, жалованного не нашивали, к Москве не тянули, в Питере не кляузничали; сиднями сидели, каждый на своей чети , {12} 12 …сиднями сидели, каждый на своей чети… – Четь – старинная мера земли, 40×30 саженей. свой человек, на своей земле… гнездари, сударь, домовитые! Я сам хоть и в гвардии служил – да, спасибо, недолго». Алексей Сергеич предпочитал старое время. «Вольнее было тогда, благообразнее, по чести тебе доложу! – а с тысяща восемьсотого года (почему именно с этого года? – он не объяснял) пошла, братец ты мой, эта военщина, солдатчина пошла. Надели себе на голову господа военные какие-то там салтаны из петушиных хвостов – и сами петухам уподобились; шею затянули туго-натуго… хрипят, глаза таращат – да и как не хрипеть? Надысь ко мне полицейский капрал какой-то наехал: «Я, мол, до вас, ваше благородие… (вишь, чем удивить вздумал!., я и сам знаю, что рожден благо…) имею до вас дело». А я ему: «Сударь почтенный, ты сперва крючки-то на воротнике расстегни. А то, помилуй бог, чихнешь! Ах, что с тобою будет! Что с тобою будет! Лопнешь ты, как гриб-дождевик… А я отвечай!» И пьют же они, эти военные господа, – о-го-го! Я им всё больше цимлянского велю подавать; потому – им что цимлянское, что понтак – всё едино; {13} 13 …им что цимлянское, что понтак – всё едино… – Цимлянское – шипучее вино, которое производится на берегах нижнего Дона (в станице Цимлянской). Понтак – вероятно, красное французское вино – Понтэ-Канэ. гладко, скоро так у них в горле проходит – где тут различить? А то вот еще: соску стали эту сосать, табак курить. Запихает себе военный человек эту самую соску под усища в губища – ноздрями, ртом и даже ушами дым пущает, – и думает, что герой! Вот и зятики мои – хоть один из них и сенатор, а другой какой-то там куратор – тож эту соску сосут и за умниц тож себя почитают!..»

Читать дальше