Анна Барыкова - Доброе дело

Василий Сергеевич, кряхтя, поднял с полу книгу, уселся, привел ее в порядок и опять стал ее рассеянно перелистывать.

«Чушь, гиль, дичь, утопия все… А ведь верит, дурак несчастный, – видно, что верит в свои измышления и проповеди, любуется своим юродивым героем… Утешился, смысл жизни нашел, Америку открыл!.. А что бы сказала моя Юлия Сергеевна, если бы ее „vieux saligaud, vieux cochon de frère“ взял, да и уверовал в какия-нибудь такие бредни? И зажил бы на закате дней печальных „новою жизнью“, „по-Божьи“?.. Подарил бы, например, всю землю села Изметьева (Моховое-Болото то ж) братцам-пахарям; а деньги все, – все до копейки, здешней голи кабацкой, босой команде по рукам рассовал. Ха-ха-ха! Да так бы подогнать, чтобы Юленьке меня на свой счет хоронить пришлось. А идиоту ее косноязычному чтобы ни шиша не досталось, ни шиша!..»

Человеколюбивые мечты Василия Сергеевича были прерваны сильным звонком.

«Кто бы это такой? Доктор – вчера был… Разве баронское отродье за праздничными… Или Юленька: „Мы бал даем, – на мороженое не хватило…“»

В кабинет вошел барон Борис Анатольевич Кетлер, тот самый племянник, которого дядя в мечтах своих только-что величал идиотом, – белобрысый, тщедушный, прыщавый юноша, с большим кадыком на неимоверно длинной шее, с головой фунтом, одетый и причесанный безобразно модно.

Аа! это ты, наследник!.. Здравствуй, наследник!..

Что же ты, – к ручке, к ручке подойди, как maman учила! На помине легок, братец; я все утро о тебе думал! – с хохотом приветствовал его дядя.

Борис подошел к ручке.

– Mon oncle… Maman п-п-присгага… п-п-призгага… вас… п-п-п-поздгавить… И поже-г-гать… пожегать хогошого Гожества… И maman вас ум-м-огяет п-п-п-ги-ехать к нам на Gué-Guéveillon… на ёгку.

Борис Анатольевич заикался, картавил и с трудом переводил свои фразы с францусского и английского языков, которые у него в голове путались.

Дядя с особенным злорадным наслаждением вслушивался в косноязычную речь наследника.

– С-е-е-егодня в девять часов maman в-вам свою ка-г-ггету пришгет… и наш г-г-г-грум… ч-человек… Виктог… в-вас… п-п-пговодит.

– Скажи, голубчик, своей маменьке, что и я ей желаю «хорошего Рождества». Ха-ха-ха!.. А на «Ruveillon» ваш не поеду, хоть бы она за мной две кареты «прис-гага»! Скажи ей: плох наш старик, il sent le sapin, le vieux saligaud… Il va étaindre son gaz… Так ведь вы про меня говорите en petit comité?..

Борис сконфузился и покраснел. Maman, поручая ему съездить к старику и перехватить у него рублей 200–300, именно так и называла его – «Ce vieux saligaud».

– Maman б-б-будет с-с-совсем в отча-ча-чаяньи… – пробормотал юноша. – И еще… maman… п-п-пгосига… пгосига…

– Денег, что ли, голубчик? – притворно-ласково перебил старик и со своей обычной ехидной улыбочкой прибавил: – Скажи maman, что у вашего «vieux cochon» совсем, совсем нет денег… Я даже у Юленьки сам занять хотел до Нового года… Из ума выживаю, cher, разучился концы с концами сводить… Зарвался, разорился… Ха-ха-ха!.. Вот картину себе купил по случаю… 500 р. дал. Вот там, над тахтой, налево… C'est pour rien!.. Не правда ли?.. Портному – за новый халат… Вам с maman хорошо – у вас кредит есть… А вот я – за все плачу, mon cher, за все… Эту вазочку – тоже купил… Это вместо «ёггки» – мне… Ха-ха-ха! Да! Так скажи maman, пусть не гневается… Скоро все – ваше будет, скоро!

Когда юный барон укатил на лихаче, старик встал и довольно бодро заковылял по кабинету, продолжая смеяться и злиться:

«Экая мерзкая рожа!.. Наследник 5000 десятин русского чернозему, да еще в полтора аршина толщиной… Хорош!.. Не могу переварить мысли, что этому недоноску косноязычному все достанется… Право, уж лучше возьму да и завещаю все, как бабушка Марья Степановна, – на колокола! Пускай звонят!.. А то, вот, как князь в этом романе, благотворитёльностью займусь, роду человеческому, „людям-братьям“ служить стану?.. Мне теперь легко жить „по-Божьи“, когда аппетит пропал… А почем знать? Может-быть, в этом житье и есть какая-нибудь сласть? Может, это весело людям-братьям служить?.. Экая тоска!.. слова сказать не с кем!.. Книжка эта дурацкая!»

Он крикнул:

– Мина Карловна! А, Мина Карловна! Поди-ка сюда!

Экономка вошла сердитая.

– Что вам? Говорите скорей – у меня там прачка белье подала.

– Скажи мне, Минхен, – только не ври… Делала ты когда-нибудь добрые дела? А?.. Весело это тебе было? Скажи?..

– Ах, вы все с глупостями, Василь Сергеич! – обиделась немка и хотела уйти. – Праздник у человека, целый полный рот занятий, а вы все мешаете со своими капризами.

Василий Сергеевич удержал ее за руку:

– Стой! Ни с места! А то праздничные отниму за неблагодарность!.. Отвечай: делала ли ты когда-нибудь добрые дела? Рассказывай, делала?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.