Александр Дюма - Исповедь фаворитки

Я сама не заметила, как подошла поближе.

Художник протянул мне руку, и в ответ я подала свою.

– А что за ручка! Я не говорю о том, какова она сейчас, но какой обещает стать! Посмотрите-ка, Арабелла.

– О, будьте уверены, что я любуюсь ею с таким же наслаждением, как вы, Ромни. Благодарение Богу, я не завистлива. Вы разрешите узнать ваше имя, мисс?

– Меня зовут Эмма, сударыня, – отвечала я.

– А сколько вам лет? – спросил художник.

– Должно быть, около четырнадцати, сударь.

– Как? Вы не знаете собственного возраста?

– Матушка никогда не называла мне его точно.

– Право же, это наверняка дочь какой-нибудь герцогини, – заметил Ромни.

– Нет, милорд, – возразила я. – Моя мать простая крестьянка.

– А эти малыши, – спросила дама, – они ваши брат и сестра?

– Нет, миледи, меня взяли в дом их дедушки, чтобы я заботилась о них и обучала их чтению и письму.

Склонясь к художнику, дама шепнула ему на ухо:

– Подумать только, Ромни, какую карьеру она бы сделала в Лондоне с таким-то личиком!

– Замолчите, искусительница! Вы же погубите девочку!

Он обернулся ко мне:

– Мисс Эмма, не соблаговолите ли вы оказать мне величайшую любезность?

– Охотно, сударь, – отвечала я. – А какую?

– Потерпите минут пять, сделайте милость, чтобы я мог сделать с вас набросок.

– С удовольствием, сударь.

– В таком случае оставайтесь в том же положении, как и сейчас.

Я замерла. Он слегка повернулся на своей скамеечке, и меньше чем минут за десять прелестная акварель была готова.

Пока он работал, я с жадностью следила за каждым движением его кисти.

Закончив, художник показал мне набросок:

– Вы узнаете себя?

– О, – вскричала я, вновь краснея, на сей раз от удовольствия, – этого не может быть, я не настолько красива!

– Вы еще в тысячу раз лучше! Но знаете, Арабелла, для того чтобы передать эту прозрачность кожи, воспроизвести блеск этих влажных глаз, эту пышную волну волос, нужны масляные краски… Приезжайте-ка в Лондон, мисс! Когда жизнь в провинции вам наскучит, за один-единственный час, если вы соблаговолите мне его уделить, я заплачу вам столько же, сколько вы получаете за год воспитания этих двух ребятишек.

– После этого попробуйте назвать меня искусительницей, Ромни!

– Вы тоже можете что-нибудь предложить ей, Арабелла, я не стану вам мешать.

– Если вы приедете в Лондон, мисс, и если согласитесь удовлетвориться местом компаньонки с жалованьем десять фунтов в месяц, я буду счастлива взять вас к себе… Ромни, дайте-ка мне листок бумаги и карандаш.

– Что вы собираетесь делать?

– Дать этой прелестной крошке свой адрес.

– Зачем? – обронил Ромни, пожимая плечами.

– Кто знает, – промолвила Арабелла.

– И у вас хватит отваги, чтобы держать при себе такую красавицу?

– Почему бы и нет? – с вызовом отвечала дама. – Я из тех, кто ищет сравнений, вместо того чтобы бегать от них.

И, повернувшись ко мне, она прибавила:

– Вот мой адрес, мисс. Сохраните его на всякий случай.

На бумаге было написано: «Мисс Арабелла [52] Мисс Арабелла – возможно, речь идет об английской актрисе Мери Робинсон, в 1780–1782 гг. содержанке принца Уэльского, будущего Георга IV. Наследник английского престола принц Уэльский Георг (1762–1830); в 1811–1820 гг., во время болезни своего отца Георга III, – регент Англии; в 1820–1830 гг. король под именем Георга IV; был известен распутным образом жизни. , Оксфорд-стрит, 23» [53] Оксфорд-стрит – одна из центральных торговых улиц Лондона, проложенная на месте древней римской дороги в сторону города Оксфорда; как улица, фигурирует на картах с 1724 г. . Я взяла ее, не совсем понимая, что мне с ней делать, да, собственно, и не собираясь ее использовать. Но, может быть, и Ева некогда так же взяла яблоко, вовсе не имея намерения его съесть.

– Идемте, Ромни, – произнесла молодая женщина, увлекая художника к лодке. – Нас ждут в Парк-Гейте через час, а надо еще пересечь весь пролив. [54] Парк-Гейт – поместье на северном берегу залива реки Ди, примерно в 5 км от ее устья, напротив Флинта.

Художник встал, бросил золотую монету к ногам крестьянки, позировавшей ему, и, проходя в двух шагах от меня, проговорил:

– Приезжайте в Лондон, мисс, вам там будет хорошо… а если не приедете, будет еще лучше. А пока, – он махнул рукой, – прощайте… или до свидания!

– До свидания! – крикнула Арабелла, садясь в лодку.

И хрупкая посудина стремительно заскользила по воде, гонимая усилиями четверых гребцов.

Погруженная в глубокую задумчивость, я двинулась с детьми к дому.

Здесь уместно вспомнить, как поразили мое воображение слова Дика, когда он упомянул о большом зеркале в золоченой раме, в котором я увижу себя с головы до ног. Если такого замечания было достаточно, чтобы фантазия тотчас унесла меня в волшебные дворцы феи Морганы [55] Фея Моргана – персонаж средневековых рыцарских романов, восходящих к древним уэльским и бретонским сказаниям о легендарном короле бриттов Артуре и его рыцарях: добрая (иногда, напротив, злая) волшебница, сестра короля Артура. , легко представить, какие безумные видения закружились в моем мозгу после разговора с художником и его прекрасной спутницей.

Я не поняла и половины тех слов, которыми они обменивались между собой, да и тех, с которыми они обращались ко мне. Но я, тем не менее, поняла, что художник обещал мне пять фунтов за каждый сеанс, если я стану ему позировать, а мисс Арабелла предлагает десять фунтов в месяц, если я соглашусь быть ее компаньонкой. Короче, оба заверили меня, что в Лондоне я тотчас разбогатею.

Конечно, место компаньонки у женщины, чье положение в обществе, как мне показалось, несколько двусмысленно, не назовешь особенно почетным. Но для меня, дочери бедной служанки с фермы, для меня, бывшей овечьей пастушки, незадачливой пансионерки из заведения миссис Колманн, а ныне воспитательницы, получающей четыре пенса в день за свои занятия с детьми у мистера Томаса Хоардена, – для меня возможность получать сто фунтов в год вместо нынешних семи-восьми была большим шагом вперед к грядущему благоденствию.

И потом, само это магическое слово – Лондон! Город, о котором все говорят, куда все рвутся, средоточие всех честолюбивых порывов, устремленных туда, подобно тому как все реки стремятся к морю… Лондон! Просто попасть туда – ведь и это одно уже немало. Оказаться в столице, где полтора миллиона жителей, вместо того чтобы прозябать во флинтширском городишке, затерянном среди гор Уэльса, у пустынных и мрачных песчаных берегов Ирландского моря!

Когда в понедельник утром мы возвратились в дом мистера Томаса Хоардена, это угрюмое жилище показалось мне особенно скучным и неприютным.