Александр Дюма - Исповедь фаворитки

Все переглянулись. Ведь каждый из присутствовавших знал, что висевшая ранее в галерее Модены [261] Модена – древний город в Северной Италии в области Эмилия Романья, центр одноименной провинции; в 1452–1859 гг. – столица самостоятельного герцогства (за исключением 1797–1814 гг.); в 1860 г. вошла в состав Сардинского, а затем объединенного Итальянского королевства. «Ночь» Корреджо, купленная Августом III [262] Август III (1696–1763) – курфюрст Саксонский (с 1733 г. под именем Фридрих Август II) и король Польский (с 1736 г.); польский трон занял при помощи России; тратил огромные средства на приобретение предметов искусства и содержание своего двора. , курфюрстом Саксонским [263] Саксония – территория на востоке Германии; с X в. – самостоятельное феодальное владение; в XVIII в. – одно из крупнейших и экономически развитых германских княжеств, правители которого имели титул курфюрстов (т. е. князей-избирателей, участвовавших в выборах императора Священной Римской империи) и были викариями (заместителями) императора; в кон. XVIII – нач. XIX вв. участвовала в войнах против революционной Франции и Наполеона; в 1806–1813 гг. находилась в орбите французского влияния, за что саксонский курфюрст был возведен в сан короля; в 1871 г., сохранив некоторые самостоятельные права, вошла в состав Германской империи. , находится ныне в Дрездене [264] Дрезден – главный город Саксонии; упоминается с 1216 г.; с 1485 г. – резиденция герцогов и курфюрстов Саксонии; с 1806 г. – столица Саксонского королевства; известен художественными и архитектурными памятниками. .

Лорд Гарвей, граф Бристольский, епископ Дерри, что в Ирландии [265] Дерри (Лондондерри) – город в Северной Ирландии, у залива Лох-Фоул. , не смог без возражений стерпеть подобное проявление невежества.

– Право, монсеньор, – произнес он, – мне неловко противоречить столь ученому собеседнику, но осмеливаюсь все-таки уверить вас, что вы ошибаетесь; картина, которой, согласно вашему желанию, следовало бы находиться в Вене, чтобы вы могли созерцать ее в полное свое удовольствие, тем не менее в настоящее время пребывает в Дрездене.

– Прекрасно! – запротестовал принц-герцог. – Вы, стало быть, хотите сказать, что разбираетесь в этом лучше, чем мой дядя? О том, что картина в Вене, я слышал от него, а он в качестве папы непогрешим, вот как!

– Монсеньор, – возразил лорд Гарвей, – ваш довод для меня не годится: вспомните, что я протестантский епископ, а следовательно, не признаю непогрешимости вашего дяди.

Я уже упоминала о том, как гордился принц-герцог своей родословной, наскоро состряпанной для него и оставляющей далеко позади ту поддельную родословную, которую в свое время изготовил адвокат Никола Давид для герцогов Гизов [266] Генрих I, герцог Гиз , по прозванию Меченый (1550–1588), Людовик Лотарингский, кардинал де Гиз (1555–1588) и их дядя Карл, кардинал Лотарингский (1524–1574) – вдохновители Священной лиги, направленной по существу против французского короля Генриха III (1551–1589; правил с 1574 г.); пытались путем подложных документов доказать свои права на французский престол. Эпизод с поддельной родословной Лотарингского дома, к которому принадлежало семейство Гизов, изложен в романе Дюма «Графиня де Монсоро». и которая восходила к самому Карлу Великому [267] Карл Великий (742–814) – король франков, а с 800 г. – император; принадлежал к династии Каролингов. .

Что касается родословной принца-герцога, то ее подноготная такова.

Анджело Браски происходил из знатного, но обедневшего чезенского семейства; его сестра вышла замуж за мелкого буржуа, уроженца тех же мест, по фамилии Онести, который занимался торговлей и никогда не имел ни малейшей претензии разъезжать в каретах французского короля.

Однако когда папский племянник стараниями его святейшества превратился в принца-герцога, ему пришлось подыскать происхождение, достойное подобного ранга.

По счастью, знаток генеалогии, взявшийся за это дело, листая «Житие святого Ромуальда» [268] Ромуальд (952–1027) – итальянский монах, основавший ок. 1010 г. в селении Камальдоли близ города Ареццо орден камальдулов, отличавшийся весьма строгим уставом; канонизирован католической церковью, его день отмечается 19 июня; жизнеописание Ромуальда составлено знаменитым церковным деятелем Петром Дамиани (1007–1072). , натолкнулся на следующую фразу:

«Romualdus, ex honestis parentibus natus» [269] «Ромуальд, в семействе честнейшем рожденный» (лат.). В переводе с латинского: «Ромуальд, в семействе честнейшем рожденный»; определение «честнейшее», совпадающее по звучанию с фамилией «Онести», давало возможность истолковать фразу так: «Ромуальд, в семействе Онести рожденный». .

He упустив удобного случая, знаток своего дела присвоил Ромуальду фамилию Онести и подготовил роскошно изданный труд: из него явствовало, что племянник папы является прямым потомком этого святого, урожденного Онести.

Само собой разумеется, что именно в честь этого неоспоримого родства первенец, рожденный принцессой-герцогиней 6 октября 1787 года к великой радости папского двора, при крещении получил от своего дяди имя Ромуальдо.

Говоря, что римские беседы были очень скучны, мне бы следовало прибавить: скучны для других, ибо для меня они представляли собой зрелище настолько новое, что казались занимательными или, вернее, необычными.

Римлянки, конечно, очень красивы, но это скорее можно сказать о простолюдинках, чем о знатных дамах. Среди жительниц Трастевере [270] Трастевере (от итал . trans – «за», Tevere – «Тибр»; букв. «Затибрье») – квартал Рима, лежащий за Тибром, т. е. на правом берегу, отделенный рекой от основной части города; в XVIII в. – южная окраина, населенная беднотой – трастеверийцами. и среди крестьянок окрестных селений отнюдь не редко можно было встретить женщин, напоминающих мадонн Рафаэля [271] Рафаэль, Санти (1483–1520) – итальянский живописец и архитектор, представитель Высокого Возрождения; в своих картинах (в том числе в многочисленных изображениях Богоматери) воплотил возвышенные человеческие идеалы. , но, повторяю, почти все они принадлежали к простонародью.

Среди же аристократок красавицы попадались гораздо реже: вот причина, почему мое появление в великосветских салонах Рима произвело настоящий переполох.

Среди прелатов и кардиналов возникла смута, почти революция.

Но прежде следует пояснить, что представляет собой обыкновенный званый вечер в Риме, если никакое чрезвычайное явление вроде моего визита не нарушает установленного порядка.

На таких сборищах царит обстановка во вкусе правительственных чиновников и духовенства: это времяпрепровождение в рамках строгого этикета, и если сердце подчас еще может найти там что-то для себя интересное, то ум – никогда. Повсюду чувствуешь себя настолько стесненно и принужденно, что малейшие проявления веселости становятся невозможны даже среди молодых людей. Во всех сердцах прячется боязнь, в любом взгляде сквозит недоверие. Вместо того чтобы пускаться в откровенные излияния, как в Англии или во Франции, здесь все молча изучают друг друга, страшась скомпрометировать себя неосторожным словом. Чужестранцы, лишенные подобных опасений, в этой ледяной атмосфере тоже становятся холодны и скованны. Это общество напоминает громадные часы, механизм которых остановлен и лишь время от времени начинает двигаться от какого-нибудь сотрясения, чтобы вскоре замереть снова.