Джеймс Джойс - Улисс

Чертовски стыдно! (нем.)

«Он прохаживается, читая в книге о самом себе» (фр.).

Гамлет, или Рассеянный. Пьеса Шекспира (фр.).

Лимб праотцев (лат.).

Имя опустим! (лат.)

Скорбь (ит.) .

Корабль причалил к берегу. Я жрец (фразы из начальных пособий по ирл. языку) .

И когда взглянет на человека, отравляет его (ит.) .

Страна юности (ирл.).

Здесь: модная красотка (ит.) .

Над чем ты смеешься, тому и послужишь (нем.).

Слава в вышних Богу (лат.).

Слова (исп.).

Нынче Страстная пятница! (фр.)

Добавь двадцать су. Устроим небольшой развратик. Хочешь, киска? (фр.) .

Точка, пункт (нем.).

Отлучение от стола и спальни (лат.) .

Мочусь, помочился, мочеиспускательный, мочиться (лат.) .

Надо унять меня (лат.).

Далее. В человеческом обществе крайне необходимо, чтобы узы дружбы связывали многих (лат.) .

Молись за нас (лат.) .

Поцелуй меня в задницу! Биенье сердца моего! (ирл.)

Игра слов: воля, а также завещание по-английски – вилл (will).

Да почиет! (лат.)

Молвил Эглинтон Летопиписец (лат.).

Земную жизнь пройдя до половины (ит.).

Любовь матери или любовь к матери (лат.) .

Далее. До сих пор. Опять. После (лат.), элементы рассуждения в схоластической силлогистике.

Находящийся в положении осыпанного почестями (лат.) .

Shakespear(e) – потрясай копьем; shakescene – потрясай сцену (англ.) .

Самоистязатель. Стивен – бычья душа (греч.) .

С.Д.: свою даму. Да-да: его. Охладевший решает не любить С. Д. (ит.) .

Венок (греч.) .

Отец, говорит (лат.).

Bachelor – бакалавр; холостяк (англ.) .

Я, с моей стороны (греч.) .

Сумма против язычников (лат.) .

Наш друг (фр.).

Женщина тридцати лет (фр.).

Воистину достойно и праведно есть ( лат.; слова из мессы).

Deo Volente – волею Божией (лат.) .

«Число избранных» (фр.).

Извержение семени в природный сосуд женщины (лат.).

Завиваться в руно, барашком (фр.).

Господи, на помощь ( лат . Пс. 69, 2).

Блаженны непорочные: Основание слова твоего истинно, и вечен всякий суд правды твоей ( лат . Пс. 118, 1, 160).

Князья гонят меня безвинно, но сердце мое боится слова твоего ( лат . Пс. 118, 161).

Но! (ит.)

У меня тоже были такие мысли… когда я был молод, как вы. Вдобавок, я считаю, мир это скот. Жаль. Потому что ваш голос… он бы мог быть источником дохода, смотрите. А вместо этого вы жертвуете собой. – Бескровная жертва (ит.) .

– Будем надеяться… Однако послушайте меня. Поразмыслите (ит.) .

– Поразмыслю. – Но только серьезно, а? (ит.)

– Вот он… Заходите ко мне и подумайте. Прощайте, мой дорогой. – До свидания, маэстро… И спасибо.

– За что?.. Вы не сердитесь? Всего наилучшего! (ит.)

Стефану Дедалу, лучшему воспитаннику, одержавшему победу (лат.).

Маленькие мои небеса, блаженное женское естество. Люби одного меня! Свят! Аминь (лат., искаж. исп., араб.) .

Исполняющий обязанности (лат.).

Я был принуждаем, но изъявил свою волю (лат.).

Последний крик (фр.) .

Перед читателем – роман века. Редкий случай, когда дешевый оборотец не требует к себе иронии. «Улисс» – роман века, потому что он – роман-веха: с ним в литературе в полной мере обозначается крупный процесс, ведущий к радикальным переменам в самом феномене художественного текста, belles lettres; к переменам в каждом звене и в самой природе Большой Системы: Автор – Текст – Читатель. Подобные рубежные процессы успели уже немного раньше разыграться в искусствах пластических; и все вкупе они составили то, что мы именуем «сменой культурной парадигмы» – и рождением новой, той, которую мы сегодня злобно хулим, однако не можем пока избыть.

В соответствии со столь необычной ролью, «Улисс» – роман необычный и трудный для чтения. Это общеизвестно; однако не надо преувеличивать и пугаться. Не надо думать, что без массы дополнительных сведений и разъяснений книгу вообще бесполезно открывать. Это все же роман, и в нем говорится о чувствах и отношениях людей, в нем есть действие, события – пускай не мировые, но важные для героев, глубоко задевающие их, а следом за ними – читателя. Но есть действительно и другое. В отличие от старых романов, автор «Улисса» желает не просто «поведать историю», хотя бы и поучительную. Он смотрит иначе на литературное дело. У него многое найдется поведать – о человеке, о жизни, об искусстве, – но он убежден: все по-настоящему важное литература доносит, не «рассказывая историю» и не «вкладывая идейное содержание», а уже самою своею формой, письмом, способом речи – тем, как все говорится . На это читатель Джойса и должен направить внимание. Русский читатель привык к серьезным книгам, но он привык, чтобы они учили и проповедовали. Здесь же надо не столько внимать идеям, которые автор преподает читателю, сколько всматриваться и вслушиваться в текст. Сэмюэл Беккет, друг и помощник Джойса, сам недюжинный писатель, уверял: текст Джойса надо не «читать», а «смотреть и слушать». Это значит, что читатель должен быть не пассивным, а активным, не учеником автора, а самостоятельным соучастником в событии текста. Ему полезней не мудрствовать, а вострить ухо и глаз, следя, что проделывает автор. Это не новая модель отношений: так обычно читали детектив. Но сегодня она становится все более необходимой: на противоположном от детектива полюсе Мартин Хайдеггер советует для понимания своих текстов «следить за ходом показыванья». И если она усвоена – контакт с «Улиссом» обеспечен, ибо автор проделывает вещи интересные. А комментарий, как и положено в романе, играет лишь подсобную роль, хотя и бо́льшую, чем обычно, поскольку все же роман интеллектуальный и автор любит загадки и усложнения.