Джорджетт Хейер - Тайная помолвка

Мисс Трент не присутствовала на ужине, но она привела Шарлотту вниз, в гостиную, после него, где ее тут же заприметил сэр Уолдо, вернувшийся в комнату вместе с остальными джентльменами. На ней было креповое платье с лиловыми лентами, длинными рукавами и довольно высоким вырезом, как и подобает гувернантке, но он подумал, что красотой и изяществом она выгодно отличается от прочих дам, и вскоре начал пробираться в ее сторону.

В комнате расчистили место для танцев, и музыканты из Харрогейта начали настраивать инструменты. Миссис Андерхилл, пояснив, будто решила, что молодые люди захотят немного потанцевать, принялась умолять сэра Уолдо не считать себя обязанным принимать в этом участие, если он не чувствует к тому предрасположенности, что давало ему возможность присоединиться к зрителям старшего возраста. Он, конечно, славился своей изысканной вежливостью, но при этом вовсе не горел желанием приглашать на контрданс [20] Контрданс – старинный английский народный танец. Считается, что он берет начало от хороводов и шествий в честь праздника весны. Став бальным, получил широкое распространение в Европе. В XIX в. слился с кадрилью. Контрданс существовал в двух разновидностях, предусматривающих возможность одновременного участия любого количества пар, образующих круг или две противоположные линии танцующих, которые по очереди повторяют известные фигуры танца. каждую из дюжины провинциальных девушек. Однако, когда пары образовали первый круг, он подошел к мисс Трент и попросил оказать ему честь и позволить пригласить ее на танец. Она отказалась, но явно почувствовала себя польщенной.

– Вот так штука! – заметил сэр Уолдо. – Или вы хотите сказать мне, что не танцуете, сударыня?

Столь неожиданный отпор поверг ее в легкое смущение, что, впрочем, было вполне естественно, и, утратив изрядную толику своей обычной невозмутимости, она сказала:

– Нет, благодарю вас. То есть я, конечно же, танцую, но не… я имею в виду…

– Продолжайте! – ободряюще поддержал он, когда она умолкла, злясь на себя на собственную gauche [21] Gauche – неотесанность, неуклюжесть. . – Вы, разумеется, танцуете, но только не… э-э … с джентльменами, пристрастившимися к спортивным забавам ! Я правильно запомнил?

Она быстро взглянула на него:

– Я действительно так говорила?

– Да, причем тоном сурового порицания. Тогда вы мне не сказали, что не станете танцевать со мной: вам просто не представилось такой возможности.

– Я не говорила вам этого и сейчас, сэр! – пылко воскликнула она. – Я всего лишь сказала – надеюсь, вполне вежливо! – что вообще не танцую!

– После чего, – напомнил он ей, – вы добавили, что вообще-то танцуете, но только не … И вот тогда вы вспомнили о вежливости! И она-то заставила вас прикусить язык! А я пришел вам на помощь. Но скажите же мне, что я такого сделал, чем заслужил ваше неодобрение.

– Вы ошибаетесь, сэр. Вы должны знать, что не сделали ровным счетом ничего. Уверяю вас, ни о каком неодобрении не может быть и речи!

– Значит, это всего лишь мое воображение, мисс Трент? Я вам не верю, но готов дать переубедить себя. Быть может, мы все-таки присоединимся к танцующим?

– Сэр Уолдо, вы заблуждаетесь! С моей стороны было бы верхом неприличия встать в круг с вами или с кем-нибудь еще: я – всего лишь гувернантка!

– Да, но при этом в высшей степени благонравная молодая особа !

Она в некотором ошеломлении уставилась на него.

– Получается, вы знали об этом? И все-таки пригласили меня на танец? Что ж, я чрезвычайно вам признательна, но, на мой взгляд, это свидетельствует о вашем пренебрежении правилами приличия! Пригласить гувернантку вместо мисс Уайльд…

– Меня опередил кузен. Прошу вас, не стоит перечислять мне девиц, коих я мог бы пригласить станцевать со мной! Смею надеяться, они очень милы, и даже отсюда я вижу, что одна или две довольно красивы, но при этом уверен, что все они окажутся невыносимо скучны. Кстати, я рад, что вы не танцуете: с куда бóльшим удовольствием я бы предпочел поговорить с вами!

– Это никуда не годится! – решительно заявила она. – Я не заслуживаю вашего внимания, сэр!

– Нет-нет, это немного чересчур! – возразил он. – Когда из абсолютно надежного источника мне доподлинно известно, что ваш дядя – генерал!

На мгновение Ансилла заподозрила сэра Уолдо в том, что он издевается над ней, но, встретив его взгляд, поняла, что смешинки в его глазах вызваны шуткой, которую, как он надеялся, она оценит. Губы девушки дрогнули, и она пробормотала:

– Это в-вам сообщила миссис Андерхилл? О боже! Не думаю, будто вы поверите, что она узнала о моем дяде не от меня, но, клянусь вам, это правда!

– Очередное мое заблуждение! Я, естественно, предположил, что вы упоминаете его в каждом разговоре, и уже спрашивал себя, как случилось, что вы ни словом не обмолвились о нем во время нашей первой встречи.

Она поперхнулась смехом.

– Прошу вас, перестаньте смешить меня! Сэр Уолдо, умоляю, ступайте и поговорите с миссис Миклби, или с леди Коулбэтч, или с кем-нибудь еще! Даже если среди моих родственников числилось бы хоть двадцать генералов, я по-прежнему остаюсь простой гувернанткой, а вы должны знать, что гувернанткам полагается скромно держаться на заднем плане.

– Это представляется мне высокопарной чушью, – заметил он.

– Ничего подобного! Это… это вопрос социальной нечистоплотности. Меня обвинят в том, что я самым неподобающим образом выставляю себя на передний план. Я уже вижу, что миссис Баннингем с недоумением спрашивает себя, что это на вас нашло, раз вы так долго разговариваете со мной! Это как раз то, что нужно, чтобы возбудить в людях нездоровое любопытство! Вы парите в таких высях, откуда вам не видно, да и дела нет до того, что думает о вас весь остальной мир, но, уверяю вас, я-то остаюсь здесь!

– Знаете, я не настолько невежествен, как вы полагаете! – заверил он ее. – Последнее, что мне сейчас нужно, – возбудить в людях нездоровое любопытство! Вместе с тем мне трудно поверить, будто одна из самых презренно-высокомерных матрон сочтет достойным внимания тот факт, что я развлекаю беседой племянницу одного из своих знакомых. Я бы, пожалуй, скорее согласился с тем, что она сочтет проявлением грубости с моей стороны не сделать этого!

– Вы действительно знакомы с моим дядей? – поинтересовалась она.

– Ну, разумеется, мы с ним – члены одного клуба! Поверьте, я не намерен хвастаться! Он превосходит меня возрастом и влиянием, и знакомство – это все, на что я претендую.

Она улыбнулась, но окинула его испытующим взором.

– Быть может, вы знакомы и с его сыном, сэр? Моим кузеном, мистером Бернардом Трентом?