Поль-Лу Сулицер - Зелёный король

Реб не стал обращаться в австрийскую полицию, а к оккупационным властям тем более. К тому же у него не было никакого удостоверения личности, да и одет он был в украденную гражданскую одежду британского генерала. Хотя все это меньше всего беспокоило юношу. Реб боялся того, что и в полиции могут быть такие же продавцы книг, как этот Вагнер.

Дэвид Сеттиньяз сделал вывод: Реб Климрод знал о том, что его отец погиб, и догадывался, что главная роль в его смерти принадлежит Эриху Штейру.

Эрих Штейр, скорее всего, находился в Вене. В июне 1945 года многочисленные военные преступники, после того как война официально закончилась, просто-напросто разошлись по домам. Точно так же мог поступить и Штейр. Некоторые из преступников даже вновь открыли в Гюнцбурге частные врачебные кабинеты.

Сеттиньяз считал, что Реб навестил Вагнера только с целью установления некоторых фактов. Юноша отлично знал, что еще с 1940 года Вагнер и Штейр находились в достаточно близких отношениях. В результате своего визита он самолично убедился, что те трое, появившиеся в магазине, – наемные убийцы. Их направил Штейр с целью захватить и убить Реба.

Но у самого Реба была совсем иная цель: найти хоть какой-то след Иоганна Климрода. Три дня он прятался в Вене, отсиживаясь то в особняке, то в разрушенных зданиях. В конце концов он нашел женщину из Райхенау, которая помогла ему выйти на зальцбургского фотографа. С этого момента для Реба начался настоящий кошмар.

До Пайербаха Реб доехал на двуколке. Прощаясь с крестьянином, который подвез его, Реб сказал:

– Большое вам спасибо за то, что сделали мой путь легче. Надейтесь, и ваш внук вернется, обязательно вернется.

– Да услышит тебя Бог, мальчик мой, – кратко ответил старый крестьянин.

Пожалев парня со сбитыми до крови ногами, бредущего по обочине дороги, крестьянин в двуколке подобрал его в четырех километрах от Нейнкирхена. Реб пошел по извилистой тропинке, которая вела на высоту более чем две тысячи метров к вершинам Ракса и Шнееберга.

Он вышел из Вены на рассвете и добрался до Райхенау поздним утром 23 июня. Большую часть пути, до соборной площади Винер-Нейштадта, он проехал на джипе, где ему удалось найти место. На этой полуразрушенной площади война также оставила свои следы.

Райхенау оказался обычной деревней. В первом же доме, куда зашел Реб, ему подсказали, как и где можно найти Эмму Донин. Направляясь к этой женщине, он пересек небольшой альпийский луг и дошел до хижины, сложенной из полукруглых бревен. Первое, что он увидел, были дети: трое мальчишек, по виду от двух до семи лет, все с золотистыми волосами и голубыми глазами, сидели у большого каменного корыта. Притихшие и неподвижные, с торчащими голыми коленками, они были ужасно грязными.

В весеннем воздухе смешались аромат сырой земли и запах дыма. Реб улыбнулся детям и заговорил с ними. Дети ему не ответили и продолжали смотреть на него затравленно. Он обошел ферму и увидел женщину, которую искал. Она была толстой и очень грубой, с выступающими синими жилами на крепких руках. Она даже бровью не повела на сообщение, что он Реб Михаэль Климрод, сын профессора Иоганна Климрода, адвоката из Вены. Толстыми пальцами она тщательно чистила кукурузный початок, бросая зерна в котел с водой, в которой уже плавали картофель и брюква. Реб увидел ее наполовину лысый затылок и потное темя, к которому прилипли редкие серовато-желтые волосы.

– Вы работали в доме моего отца, – обратился Реб к женщине. – Я хочу узнать, что с ним случилось.

– А почему вы пришли именно ко мне?

Реб ответил, что расспросил о ней у торговца дровами на Шультергассе, улице позади Богемской канцелярии.

Женщина обдумывала сказанное Ребом все то время, пока очищала еще два початка. Потом она подняла котел и отнесла его в хижину, поставила на огонь и наконец сказала:

– Я никогда не работала у господина Климрода.

– Но вы работали в его доме с сентября 1941 года, – настаивал Реб.

Женщина подняла голову и внимательно на него посмотрела:

– Вы пришли, чтобы забрать этих троих малышей, так ведь?

– Вы ошибаетесь.

– Я уверена, что вы пришли за детьми. Их мамаша, эта шлюха, гуляет по Вене с американцами. Она бросила их мне на воспитание практически без средств и еще хочет, чтобы я ухаживала за ними как за принцами.

Послышалось тихое шарканье босых ног, в хижину вошли три мальчика. На лице одного багровел кровоподтек, на ногах всех троих были шрамы от ударов хлыста.

– Я приехал и ради них тоже, – продолжал Реб. – Она просила меня посмотреть, как живут дети. А сейчас ответьте, пожалуйста, на мои вопросы.

Женщина опустила голову и зло спросила:

– Вы не против, если я положу в суп немного сала?

– Я только хотел попросить вас об этом, – ответил Реб, улыбнувшись. Он продолжал напряженно вглядываться в лицо собеседницы и задавать вопросы:

– Кто и когда нанял вас экономкой в особняк Климрода?

– Этого человека зовут Эпке.

– Он представился как хозяин дома?

– Нет.

– Так кто же руководил Эпке и отдавал ему приказы?

– Ну, я уже не вспомню его фамилию.

Реб улыбнулся и покачал головой:

– Ай-ай-ай, ну как же вы так?

– Но я действительно не помню. Внешность хозяина помню, а вот фамилию его нет, не помню, – настаивала женщина. – Это был высокий красивый мужчина. Блондин.

– А какую форму он носил?

– Форма была эсэсовская, – ответила женщина. – Чин генерала, не меньше. Дома он бывал редко.

– Тогда, в сентябре 1941 года, были в доме слуги, которые работали еще до войны? Например, седой старик по имени Антон?

– Да, он работал, но погиб. Незадолго до Нового года его задавил военный грузовик.

– А был ли хоть кто-нибудь еще из старого персонала?

– Нет. Меня и еще четверых слуг нанимал Эпке.

На балке под потолком висел большой кусок сала. Женщина отрезала от него маленький кусочек, потом еще один.

– Отрежьте, пожалуйста, еще один, – сказал Реб, – да побольше, чтобы каждому ребенку было по куску. Положите им еще картошки… Была ли в доме мебель?

– Конечно, была, – искренне удивилась вопросу женщина.

– А не вспомните, были ли в доме книги, много книг?

– Книги были.

– А картины, гобелены, статуи?

– Да, все это было.

– Рядом с библиотекой, где все это находилось, был маленький лифт. Вы видели его, помните?

Женщина заканчивала чистить третью картофелину. Ее толстая рука с острым ножом замерла. Нахмурив брови, женщина копалась в своих воспоминаниях:

– Это такая штука, вроде грузового подъемника? На ней еще была разрисованная доска.

«Этой „доской“ была створка дарохранительницы», – сказал про себя Реб, а женщине он ответил:

– Да.

Она это помнила и даже один раз случайно открыла ее и была потрясена увиденным устройством.