Андрей Лавин - Эпик. Дилогия (СИ)

Вышли на асфальтовую дорогу, жмущуюся к скале. Я глянул вниз с обрыва. Дробилки, буровые и подсобные помещения, освещенные прожекторами, напоминали огромный космопорт. Приземистые здания, рельсы, металлические ворота, лебедки, железные конструкции непонятного назначения. Полосатые красно-белые трубы терялись во мраке. Доносились мерный рокот и голоса, умноженные эхом. Вдалеке я разглядел выезжающие из гаражей машины.

А ведь это все — мое. Дальше по дороге — Гранитный карьер, еще дальше — Шахта кристаллов. Святые разрабы, да я хозяин заводов, газет, пароходов! У меня даже вертолет есть! Осталось все это удержать. Но как? По три солдата в день — это ничего!

Полюбовавшись на грузовики, ползущие вдоль карьера, я глянул на Гудвина, тоже наблюдающего за работами. Его вздернутые уши, металлический хвост, торчащий вертикально, будто антенна, и вскинутая голова выдавали крайнюю степень гордости и восторга.

— Нравится? — спросил я, и меня захлестнула волна его восторга.

Возвращались тем же маршрутом, через скалу, за которой прятался замок. Попадающиеся навстречу рабочие приветствовали нас, но с расспросами не приставали. В их взглядах не было рабской покорности и слепого обожания.

Вспомнились стратегии, в которые приходилось играть. Постоянно не хватало ресурсов, за шахты велась война, но если воевать слишком долго, рабочие начинали бастовать. Эти, наверное, тоже могут.

Вскоре очутились в огромном зале с юнитами. Все рабочие уже разошлись, а вагоподобные базовые солдаты разбились по группам и ревели, устраивая показательные бои.

Волосатые, кряжистые, квадратные, они казались опасными и свирепыми, хотя, судя по характеристикам, такими не были. Солдаты были так увлечены, что не заметили меня. Правильно, боец не должен думать, поэтому он все время должен что-то делать. Что — неважно, главное — занять солдата пусть даже бесполезным, но трудом. Иначе они перепьются и убьют друг друга.

О, а вот мои зомби. Сели в рядок под стеночкой, только Галоперидол стоит, покачивается. Будто почувствовал меня, обернулся и растянул синюшные губы в ухмылке.

Хозяин… хозяин,

— зашелестело в голове.

Йоха и Смерть выпрямились и помахали руками. Я подошел к ним, осмотрел небольшой отряд. Вроде, не портятся. Надо будет их еще проапгрейдить, авось и им применение найдется — рук-то ведь не хватает, а зомби зарекомендовали себя как хорошие исполнители.

Йохан зашевелил губами, но в солдатском реве я не услышал, что он сказал. Непорядок у подопечных Карло, непорядок! Когда над головой пролетел какой-то прибор и разбился о стену, я заорал:

— Отставить разгильдяйство!

Удивительно, но юниты услышали, замерли, как стояли, начали медленно поворачиваться. Завидев меня, вытягивались по струнке и отдавали честь.

— Вольно. Командиры подразделений, шаг вперед.

Вышло двадцать пять юнитов с нашивками сержантов.

— Приказываю поступить в распоряжение начальников бригад на шахтах. Сотня остается здесь помогать приводить в порядок Инженерную и Лабораторию, проводить мелкий ремонт и монтировать трос для фуникулера. Остальным — вооружиться и начать прочесывать помещения. В замке прячется опасный мутант. Чужой. Более подробные распоряжения получите от непосредственного начальника.

— Так точно! — грохнули юниты хором.

Все они тоже были разными: высокими и коренастыми, серыми и бурыми, и отдаленно напоминали вуки из «Звездных войн».

— Вольно. Дожидаться распоряжений!

Я миновал зал с твердой уверенностью найти Карло и устроить ему нагоняй. При таком дефиците ресурсов — и позволять солдатам страдать от безделья!

Идущий впереди Гудвин вдруг прижал уши, рванул вперед и затанцевал возле зеленоватой лужи. Я присел возле нее на корточки, коснулся носком ботинка — потянулась вязкая, как слюна, нить.

От лужи к стене вел влажный след. Валялась какая-то железяка, измазанная этой дрянью. Сердце пропустило несколько ударов. Неужели проклятый мутант сожрал Карло или Хранителя? Нет, все-таки не похоже.

След вел к вытянутой вентиляционной решетке. Я сглотнул, разглядев буро-красную дорожку, медленно ползущую вниз по стене, и обрывки синей ткани.

Пришлось бегом возвращаться к боевым юнитам, строить их попарно и отправлять прочесывать каждое помещение. Чужого они вряд ли прикончат, но могут напугать и хотя бы на время отбить желание охотиться на нас.

В коридоре, где осталась слизь, солдаты приставили лестницу к стене под выбитой решеткой. Один из юнитов уже копошился в глубине, глухо ругаясь. Вскоре появились его ноги, зад. Двигался он рывками и тянул погибшего рабочего. Не удержавшись, загремел на пол вместе с трупом.

Я отвернулся: лицо покойника было обглодано, на горле рана с рваными краями. Вот, что надо сделать в первую очередь: изловить чужого!

Нужно найти датчики движения. Значит — в Инженерную.

Когда я уже подходил к ней, из-за двери донесся истошный вопль Карло. Он орал так, будто с него сдирали кожу живьем.

Черт! На него чужой напал!

Я выхватил пистолет и бросился на выручку. Ударил в дверь, забыв про сенсорные панели. Ругнулся, приложил к ней руку, она с шипением раскрылась.

Гудвин оттеснил меня, сунулся вперед — защищать.

Карло валялся на полу возле инвалидной коляски и сучил обрубками ног, а на нем верхом сидела неведомая тварь со стрекозиными крыльями, широкой спиной, похожей на коровью, и длинными женскими ногами.

Еще один чужой! Это что же получается, мутанты шастают по моему Технозамку, как по своему дому?! Ну, все. Капец тебе, тварь!!!

Но я не успел выстрелить — Гудвин, который тоже малость охренел, залаял, и мутантша (а это была стопроцентная самка, хотя и очень странная, химерическая с виду) заметалась по Инженерной, ударяясь о Синтезатор и другие приборы. О, господи, такая туша — и летает! Я принялся палить по ней, но все время промахивался.

Наконец химера с разгону вломилась в вентиляцию и ушуршала. Я ошарашенно уставился на пунцового Карло, а перед глазами колыхалась то ли грудь, то ли вымя, ноги женские, почти как у модели… Господи, ну и создание!

— Что тут произошло?! — рявкнул, наконец, я. — Откуда ЭТО?!

Гудвин рычал и непроизвольно облизывался, глаза у него были выпучены примерно, как у меня. Карло стянул с себя рубаху, вытер потное лицо и пожаловался: