Сандра Браун - Шелковые слова

— Нет. — Она покачала головой. Гораздо больше ее интересовали другие вещи. — У вас наверняка есть родственники, друзья, которые захотят узнать, почему, бросив все, вы отправились в Арканзас. Вы ведь не рассказывали им обо мне?

— Родственников у меня много, — с улыбкой подтвердил он. — В свое время ты с ними познакомишься. — Лейни побледнела, представив, как сборище снобов неприязненно разглядывает ее. — Пока что я сказал им, что уезжаю на некоторое время по личным делам. Им, конечно, любопытно, но они уважают мое право на частную жизнь.

Поцеловав ее ладонь, Дик стал поглаживать ее руку все выше и выше, пробираясь в широкий рукав халата.

— Что же до всего остального, у меня очень мало друзей, достойных доверия, кому я поведал о тебе.

— А другие… э-э…

— Женщины? — Он неопределенно пожал плечами. — Я никогда не был женат. Было несколько более-менее серьезных связей и множество случайных.

— Понятно, — отозвалась она, с трудом сглатывая слюну, желая узнать побольше об этой стороне его жизни и в то же время радуясь, что ничего не знает.

— А твои родственники? — поинтересовался он.

— У меня их нет.

— Совсем никого?

— Да. Никого.

— А молодые люди, о которых следует мне рассказать?

Лгать было бесполезно.

— Нету.

— Я хочу тебе признаться, что с тех пор, как мы были вместе, я не спал ни с одной женщиной.

Лейни была ошеломлена, и это отразилось на ее лице.

— Я тебе не верю, — прошептала она. Чтобы такой мужчина, обходительный, состоятельный и мужественный… Она-то знала его возможности…

— О, очень скоро поверишь, увидишь, как я изголодался по женской ласке, — тихонько рассмеялся Дик, но уже в следующий миг посерьезнел. — Лейни, ты мне нужна. И мне нужен мой ребенок. Я уже не в том возрасте, чтобы начинать играть в сомнительные игры, и мне бы не хотелось запутывать ситуацию, и так изрядно испорченную мной. Поверь, я не могу рисковать тобой и моим ребенком.

Он встал и отошел к камину. Помешал кочергой угли под поленьями — пламя вновь ярко разгорелось.

— Я, конечно, мог бы завоевывать тебя постепенно, обхаживать, добиваться расположения. Но тогда, пожалуй, выставил бы себя посмешищем. Не говоря уже о том, в каком неловком положении оказалась бы ты. — Повернувшись к ней, он весело улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. — Большинство людей, особенно в здешних краях, сочли бы не слишком уместным обхаживание беременной дамы, раздельно проживающей с мужем. И вдобавок, терпение никогда не входило в число моих добродетелей. Мне импонирует быстрое достижение результатов. — Он направился к ней, продолжая говорить. — Вижу по твоему лицу, что мое присутствие здесь по-прежнему тревожит тебя. Я вызываю у тебя отвращение? Тебе противна сама мысль, что ты занималась со мной любовью?

— Нет, — не сумев солгать, призналась Лейни.

Он с трудом сдержал улыбку облегчения.

— Что ж, уже неплохо. Все дело в моем возрасте? Сколько тебе лет?

— Двадцать семь.

— Слава Богу, я боялся, что ты еще моложе. Между нами разница в шестнадцать лет. Тебя это беспокоит?

— Нет, Дик. — Услышав из своих уст его имя, Лейни быстро вскинула голову — посмотреть, заметил ли он. Заметил. И присел рядом с ней на диванчик.

— Но в чем же тогда дело, Лейни?

— Во всем, — беспомощно ответила она, всплескивая руками. — В тебе. Во мне. Возраст — это самое несущественное. Главное, что мы совершенно не знаем друг друга, за исключением… — Она отогнала прочь неотступные воспоминания об их ночи.

Ах, Лейни, до чего же ты мила, подумал Дик.

— Лично мне знакома каждая твоя клеточка. — Просунув ладонь под ее халат, он принялся поглаживать большим пальцем треугольную впадинку у основания ее шеи. — И ты меня тоже знаешь. Мы же дотрагивались друг до друга, исследовали, целовались…

На щеках Лейни выстудили красные пятна.

— Мы не знаем друг друга в других, более важных отношениях.

Заключив Лейни в объятия, Дик прижал ее голову к своей груди.

— Именно поэтому я и приехал. Хочу, чтобы мы узнали друг друга прежде, чем познакомимся с этим маленьким человечком. — Он положил руку на ее живот. — А вот это я хотел бы выяснить в первую очередь.

— Что? — недоуменно спросила она.

— Почему вы, Лейни Маклеод, красивая молодая женщина, чувственная и желанная, всякий раз съеживаетесь, стоит мне до вас дотронуться.

В голове ее прозвучал сигнал тревоги. Дик подбирался слишком близко. Не в буквальном смысле — физически они были ближе некуда. Но он подбирался слишком близко к ее страхам, ее внутреннему «я».

— Да нет, я не…

— А вот и да! Стоит мне к тебе прикоснуться, ты тут же напрягаешься. Я прямо-таки ощущаю твои внутренние колебания, даже страх, Лейни. Только когда ты со своими учениками, настороженность отпускает тебя. Чего ты боишься, Лейни? Почему вздрагиваешь, когда я тебя ласкаю?

Она потупила взгляд, голос ее дрожал, и она попыталась придать ему злости, но вряд ли преуспела.

— Тебе ли меня винить? Вообще-то мне не особенно привычно, когда незнакомец самовольно вселяется в мой дом, трогает и ласкает меня. Поставь себя на мое место и спроси себя, что бы ты делал и как себя чувствовал.

Взяв ее лицо в свои ладони, он долго смотрел ей в глаза — так, что Лейни сделалось неуютно.

— Нет, здесь кроется что-то еще. В ту ночь, у меня дома, ты отчаянно жаждала, как это ни банально звучит, простого человеческого тепла, ласки — жаждала любви. Загадочно-печальная вы дама, Лейни Маклеод, и я намерен выяснить — почему. Будем считать это составной частью работы по поднятию вашего настроения. — Он легонько поцеловал ее. — Да, а к твоему сведению, если бы ты вселилась ко мне и захотела бы меня потрогать, я бы обезумел от счастья. — И вновь его губы коснулись ее. — А теперь отправляйся спать. У тебя был трудный день.

Поднявшись, он заставил встать и Лейни и шутливо подтолкнул ее к спальне. Она безропотно повиновалась. Достала из шкафа одежду для следующего рабочего дня и стала готовиться ко сну. И уже собиралась откинуть с кровати покрывало, когда вошел Дик.

— Вещи разберу утром, — сообщил он, зевая. — У нас молоко на исходе. Тебе его доставляют или сама покупаешь в магазине?

— Покупаю. Что ты делаешь? — напряженно спросила она, когда он стянул через голову свитер.

— Снимаю свитер. — Отбросив его в сторону, Дик сел на кровать и разулся. — А теперь снимаю брюки. — Встал, расстегнул металлическую пуговицу и «молнию» на застиранных, потертых джинсах и, выскользнув из них, принялся их расправлять. Аккуратно уложил на стул и повернулся к Лейни, нимало не смущаясь того, что облачен лишь в плотно обтягивающие белые трусы. — Ты не замерзла? Заберись-ка под одеяло.

В полном оцепенении Лейни, зажав в одной руке уголок покрывала, а вторую приложив к бешено колотящемуся сердцу, наблюдала, как Дик огибает кровать и подходит к ней.