Даниэла Стил - Благословение

— Но врачи так не считают. Мы с ними все обсудили, прежде чем зачать ребенка.

— Так вы сделали это специально? — Да.

— Совершеннейшая глупость! — Ей было уже шестьдесят девять, и некоторые ее взгляды на жизнь были далеко не современными.

Ответ матери прозвучал как пощечина, и разговаривать с ней дальше, как всегда, не имело смысла. Это была все та же старая игра по ее правилам. Пилар тщетно ожидала от матери, что в ней хоть на мгновение проснутся добрые чувства к дочери, но она напрасно надеялась на это.

— Даже еще большая, чем ты думаешь. — Если уж поражать мать, то до конца. Это даже начинало ей нравиться. — У меня будет двойня.

— О господи! Ты принимала таблетки?

— Да, — ответила Пилар вызывающе.

Брэд вошел в комнату, прислушался к разговору и погрозил ей пальцем. Она просто издевалась над матерью и наслаждалась этим подобно тому, как испорченный ребенок от души наслаждается какой-нибудь глупой шалостью.

— Ради всего святого, Пилар, кто этот кретин, который посоветовал вам сделать это?

— Мама, мы сами этого захотели. Но мы ездили к специалисту в Лос-Анджелес. Она — гений в своей области, и нам ее очень рекомендовали.

— Как ее имя? У меня не очень много знакомств в том кругу, но я могу узнать.

— Хелен Вард. Но тебе не стоит ничего узнавать. Мы уже делали это и не услышали ничего, кроме самых лучших отзывов.

— Не такая уж она гениальная, если поддержала нелепую затею сорокачетырехлетней женщины забеременеть. Я лично всегда стараюсь отговорить таких мамаш. Я постоянно сталкиваюсь с результатами поздних беременностей, и, поверь мне, они очень плачевны.

— Но, согласись, не у всех твоих пациентов сорокалетние матери. Наверняка среди них есть и молодые.

— Да, это так, но с природой нельзя шутить, Пилар. Ты можешь жестоко поплатиться за это.

— Но пока все нормально, и оба малыша в порядке. Во всяком случае, в генетическом плане.

— Они предупредили тебя о том, что при этом анализе существует риск попадания инфекции, которая может погубить плод? — Холодный голос разума из Нью-Йорка. И ни единого слова поздравлений. Но теперь Пилар уже не ждала от нее ничего. Она просто сообщила матери новости. И ее не интересовало, как она к ним отнесется.

— Да, они обо всем этом предупредили, но все прошло очень гладко.

Рада это услышать. — Последовала долгая пауза, но наконец Элизабет Грэхем, вздохнув, нарушила ее: — Я действительно не знаю, что сказать тебе, Пилар. Я бы хотела, чтобы ты не делала этого. Я считаю, что для тебя это слишком поздно и кто-то дал тебе плохой совет. То, что ты сделала, — глупо и рискованно. Вообрази, что с тобой будет, если ты потеряешь этих малышей? Зачем обрекать себя на это?

Пилар закрыла глаза, вспомнив о выкидыше. Новая беременность излечила ее душу, но в ней всегда останется уголок, в котором будет вечно храниться память о страшно!! потере.

— Пожалуйста, не говори так, — спокойно ответила дочь, — у нас все должно быть нормально.

— Надеюсь, что ты права. — Тут она добавила последнюю каплю, которая переполнила чашу: — Брэд, должно быть, сильно постарел. — Но Пилар в ответ только рассмеялась и, повесив трубку, передала мужу все «пророчества» матери. Как и ее, его это здорово позабавило.

— Надеюсь, ты не будешь обращать внимания.

— Но моя мамочка раскусила вас, сэр! Богиню Грэхем не обманешь!

— Ну и заставила ты ее понервничать, причем сама наслаждалась каждой минутой своего действа. Бедная женщина думает, что она свободна и независима, как вдруг ты преподносишь ей сюрприз в виде сразу двух внуков. Для такой, как она, это серьезное испытание.

— О, ради бога, не пытайся оправдать ее, — вздохнула Пилар. — Эта женщина просто бесчеловечна.

— Да нет же, — неожиданно встал он на ее защиту, — и я уверен, что она прекрасный врач. Просто в нашем понимании, и в твоем, и в моем, она — плохая мать. Это не ее про филь. Но в ее жизни существуют другие сферы деятельности, где она является просто незаменимым человеком.

— Ты говоришь, как моя совесть, — недовольно проговорила Пилар и поцеловала его.

Наконец-то она сказала обо всем матери. Теперь она может полностью посвятить себя мужу и своим будущим малышам.

В июле они все праздновали день рождения Адама. У Пилар было пять месяцев, но выглядела она так, как будто уже все восемь. К счастью, ее беременность протекала нормально. Правда, большую часть времени она теперь проводила в постели. В случае с близнецами врачи не хотели рисковать, иначе у нее могли быть преждевременные роды.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Марина, забежав как-то проведать ее, и Пилар рассмеялась, пытаясь сесть на кровати.

— Как будто у меня внутри стадион, на котором идет бейсбольный матч между командами высшей лиги. Я не уверена, что эти ребята собираются стать друзьями, они только и делают, что пинают друг друга ногами и пытаются выбить из меня дух. — Даже пройтись по комнате для нее теперь было занятием не из легких. Она чувствовала огромную тяжесть и не переставала удивляться размерам своего живота.

— Да, когда ты что-то делаешь, никогда не останавливаешься на полпути, — как-то, улыбаясь, сказал Брэд, наблюдая, как она пытается приступом взять ванну.

Пилар действительно выглядела неправдоподобно огромной. И, наблюдая за ней какое-то время, можно было заметить, как двигаются и толкаются маленькие коленки, ручки, локти и ножки. Сначала это очень нравилось Пилар, но к середине лета она стала чувствовать себя довольно не уютно.

А к сентябрю ее состояние стало просто невыносимым. Ее постоянно мучила изжога, живот, казалось, вот-вот взорвется, кожа натянулась как на барабане, спина была смешно изогнута, а лодыжки стали в два раза толще, чем обычно, и, если она продвигалась по дому дальше террасы, силы совершенно оставляли ее. Пилар просто не осмелилась бы выйти из дому. Она боялась каким-нибудь неосторожным действием спровоцировать преждевременные роды. Коллеги присылали ей работу на дом, но она никак не могла приспособиться работать, лежа в кровати. И к концу месяца стала подумывать о том, как долго она сможет это вынести.

До родов оставалось еще шесть недель, и они казались ей целой вечностью, но, даже когда она жаловалась, что ей совсем невмоготу, всем своим существом Пилар сознавала, что все ее мучения окупятся.

— Никогда больше не буду с тобой смотреть порнографические фильмы, — проворчала она как-то ночью, когда почувствовала себя особенно плохо, и Брэд засмеялся, массируя ее затекшие лодыжки.

— Но ведь благодаря им у тебя такие большие ребята.

— Прекрати хвастаться.

— Я не хвастаюсь. — Он улыбнулся и наклонился, чтобы осторожно погладить ее живот. Он тут же почувствовал сильный толчок и увидел, как дрогнул живот Пилар. — Они, наверно, не успокаиваются ни на минуту?