Даниэла Стил - Полет длиною в жизнь

Кейт нисколько не утешало, что миллионы влюбленных пар по всей стране оказались в таком же, а то и в худшем положении. Впрочем, даже за несколько часов можно было успеть очень многое. Одни использовали это время, чтобы сочетаться законным браком, другие отправлялись в гостиницы, чтобы хоть ненадолго забыться в страстных объятиях, третьи оккупировали скамейки в парках и просто сидели, держась за руки и глядя друг другу в глаза, хотя дни стояли студеные. Кейт, однако, прекрасно их понимала. Никакой мороз не мог омрачить эти, быть может, последние минуты, которые влюбленные могли провести вместе. В эти дни Кейт жалела всех, кто прощался друг с другом, но более всего ей было жаль матерей, которых война разлучила с их детьми. С ее точки зрения, ничего хуже этого и быть не могло.

Когда самолет из Вашингтона приземлился в аэропорту Ист-Бостон, Кейт уже стояла у края летного поля. Джо появился на трапе одним из первых. Он был в новой, с иголочки, военной форме, которая ему очень шла. В ней Джо выглядел особенно привлекательным, и Кейт, спеша ему навстречу, не смогла сдержать счастливой улыбки.

Джо, заметив ее, тоже улыбнулся. Он держался уверенно и спокойно, а выражение лица у него было таким, словно все происходящее — война, командировка в Англию и предстоящие опасности — было делом совершенно обычным и ничем ему не грозило. Впрочем, когда они наконец оказались рядом, он обнял Кейт за плечи, чего раньше никогда не делал.

— Все в порядке, Кейт, не волнуйся, все будет хорошо, — были его первые слова: он сразу догадался, насколько Кейт расстроена и напугана. — Не волнуйся, — повторил он, слегка прижимая ее к себе. — Там, куда меня посылают, я буду, наверное, одним из немногих парней, которые знают, что делают. А самолеты — они и в Англии самолеты. Не все ли равно, где летать?

Кейт помнила, конечно, о его огромном опыте и мастерстве, однако для того, чтобы успокоиться, этого все равно было недостаточно. Она слишком хорошо понимала, что даже испытания экспериментальных моделей самолетов куда менее опасны, чем боевые вылеты, и не забывала об этом ни на минуту.

— Ну, чем мы сегодня займемся? — спросил Джо таким тоном, словно сегодняшний день был самым обычным.

— Хочешь, поедем к нам? — рассеянно предложила Кейт.

Ей стоило больших усилий держать себя в руках и не воображать, будто она слышит тиканье часов, отмеряющих стремительный ход времени. Минуты утекали одна за другой, и она боялась, что их последний день вдвоем закончится, едва успев начаться, и Джо исчезнет, растворится в туманной дали.

— А может, лучше сначала пообедаем? Я обязательно попрощаюсь с твоими родителями, но не сейчас. Ведь я уезжаю только через девять часов.

Эти слова напомнили Кейт, что у них почти не осталось времени, и она вздрогнула, пораженная страхом и отчаянием. В последний раз она чувствовала себя столь же несчастной много лет назад, когда умер ее родной отец.

— Хорошо, — обреченно кивнула она.

Его намерение попрощаться с ее родителями вызвало в Кейт невольное уважение — она и не подозревала, что Джо может быть таким по-старомодному почтительным. К счастью, Элизабет, что бы она ни думала об их отношениях, в последнее время держала свои соображения при себе, и Кейт была от души благодарна ей за это. Она знала, что ее мать сочувствует Джо и миллионам других молодых людей, вынужденных в эти дни отправляться навстречу страшной опасности.

Джо повел ее обедать в «Локобер», однако, несмотря на роскошную обстановку и изысканные блюда, никакого аппетита у Кейт не было. Она могла думать только о том, что будет с ними через несколько часов, и почти не замечала окружающего. Ей так и не удалось совладать со своим беспокойством, хотя Джо и пытался отвлечь ее от мрачных размышлений.

До дома Джемисонов они добрались только в четвертом часу. Кларк еще не вернулся из своей конторы, и дома была одна Элизабет, которая сидела в гостиной и слушала радио. Некоторое время они разговаривали втроем, пока с работы не приехал Кларк. Пожав Джо руку, он совершенно по-отечески похлопал его по плечу, но ничего не сказал, и только его напряженный, тревожный взгляд выдавал, что он чувствовал и о чем думал. Несколько минут спустя Кларк увел Элизабет наверх, чтобы дать Кейт и Джо возможность побыть наедине. Он знал, что молодым людям есть о чем поговорить, и не хотел им мешать.

Кейт и Джо были благодарны Кларку за этот поступок. Им очень хотелось побыть вдвоем, но Кейт ни за что бы не решилась попросить мать оставить их, и уж тем более не посмела она пригласить Джо к себе в комнату. Она знала, что это оскорбило бы Элизабет в лучших чувствах, как бы целомудренно они себя ни вели. Зато теперь они могли сидеть рядом на диване и разговаривать без помех, и единственным, что отвлекало их друг от друга, были мысли о неумолимом течении времени.

— Я буду писать тебе, Кейт. Буду писать так часто, как Только смогу, — пообещал Джо.

Его лицо вдруг сделалось напряженным, а взгляд омрачился, но он не сказал, о чем подумал в эту минуту, а Кейт не посмела расспрашивать. Она по-прежнему понятия не имела, что испытывает к ней Джо, хотя в отношении собственных чувств Кейт больше не сомневалась. События последних дней помогли ей осознать, что она любит Джо и любит уже давно. Просто раньше она не понимала этого и даже подсознательно боролась со своей любовью, подавляя ее всеми способами. Но отвечает ли ей Джо взаимностью, Кейт не знала, а спрашивать его об этом ей было страшно. Она боялась, что он может решить, будто она ему навязывается. К тому же отрицательный ответ убил бы в ней всякие надежды, а неведение позволяло Кейт верить, что Джо, быть может, все-таки относится к ней не только как к другу или младшей сестре.

«Нет, — думала Кейт, — лучше я не буду ни о чем его спрашивать. Достаточно и того, что чувствую я сама. Кроме того, ведь решил же он провести эти последние часы со мной, а не с кем-нибудь другим!»

Это последнее соображение согревало Кейт до тех пор, пока ей не пришло в голову, что, кроме нее, Джо было просто не с кем встречаться. У него не было ни любовницы, ни родственников (если не считать троюродных братьев и сестер, которых он не видел уже больше десятка лет). Единственным человеком, который для него что-то значил, был Чарльз Линдберг, но у легендарного авиатора была своя семья. Так что Джо мог провести несколько свободных часов перед отправкой на фронт только с ней, с Кейт.

Потом она подумала, что Джо мог бы не тратить времени на поездку в Бостон, и эта мысль вновь вселила в нее надежду.

Пока они сидели в гостиной, Кейт рассказала Джо, что родители решили отменить прием, посвященный ее восемнадцатилетию. Правда, он даже не знал о том, что этот праздник вообще состоится, однако сейчас это уже не имело значения. И она, и ее родители считали, что веселиться в такое время было бы безнравственно, к тому же им вряд ли удалось бы зазвать к себе достаточное количество молодых людей. Кларк, впрочем, сказал дочери, что бал не отменяется вовсе, а просто откладывается до лучших времен. «До конца войны», — пояснил он, и Кейт с ним согласилась. Ей тоже было не до танцев.