Даниэла Стил - Полет длиною в жизнь

Несмотря на это, все общежитие знало, что у Кейт что-то случилось. Потом кто-то увидел в газете заметку, в которой говорилось, что самолет Джо Олбрайта был сбит в воздушном бою, а сам он пропал без вести. Заметка была совсем крошечная — военное министерство, по-видимому, решило не делать из этого факта сенсации, чтобы не подрывать дух тех, кто остался в тылу. Никаких подробностей в газете не сообщалось, однако подругам Кейт все сразу стало ясно: к этому времени их отношения ни для кого не были секретом.

— Нам очень жаль… Мы тебе ужасно сочувствуем, — негромко шептали Кейт однокурсницы, сталкиваясь с ней в коридоре или в аудитории; ей же хватало сил только на то, чтобы кивнуть и отвернуться.

Выглядела Кейт совершенно ужасно: она сильно исхудала, лицо у нее стало каким-то серым, а волосы потускнели, поэтому, когда перед Рождеством она вернулась домой, Элизабет не на шутку встревожилась. Сначала она решила, что Кейт больна, однако довольно скоро ей стало ясно, что это было бы лучшим из всех возможных вариантов. Кейт была здорова, просто она продолжала ждать известий о Джо и ни о чем другом не могла ни думать, ни говорить.

В первый же день своей жизни дома она попросила отца еще раз связаться с его другом в Вашингтоне и узнать, нет ли каких-нибудь новостей. Однако ее ждало разочарование: ни по каким каналам новой информации о Джо Олбрайте не проходило. На официальный запрос, не был ли Джо захвачен в плен или обнаружен убитым на поле боя, германская сторона ответила отрицательно. Майор Йан Беллахью — а именно на это имя и фамилию Джо были выданы документы — не фигурировал в их официальных списках убитых или захваченных в плен британских офицеров. Никто не видел Джо живым с тех пор, как его объятый пламенем «Спитфайр» спикировал к земле…

Нечего и говорить, что Рождество в этом году не было праздничным ни для Кейт, ни для ее родителей. Подарки для матери и отца Кейт приобрела скорее по привычке, чем из желания сделать им приятное. Ей самой тоже было не до подарков, поэтому свертки, которые вручили ей Кларк и Элизабет, она развернула просто из вежливости. Сразу после этого Кейт ушла к себе в комнату и просидела там до вечера. По-прежнему она могла думать только о том, где сейчас Джо, что с ним и увидит ли она его когда-нибудь. С горечью вспоминала Кейт их редкие встречи и жалела о том, что не сумела сохранить ребенка, зачатого в позапрошлый его приезд.

Пребывание дома нисколько не улучшило ее состояния. Напротив, Кейт похудела и осунулась еще больше, щеки у нее ввалились, на всем лице жили, казалось, только глаза. Большую часть времени Кейт по-прежнему проводила у себя в комнате, спускаясь в кухню лишь для того, чтобы пообедать или поужинать, хотя даже это она делала далеко не всегда. Лишь по утрам, когда приносили почту, Кейт выходила в сад, поджидая почтальона у калитки. По горькой иронии судьбы письма Джо продолжали приходить почти с каждой почтой, но все они были отправлены до роковой даты. Единственное, на что надеялась Кейт, это на то, что какая-то информация появится в газетах. Она с жадностью набрасывалась на них и прочитывала от первой до последней страницы, но ничего не находила. Кларк с самого начала предупредил ее, что им позвонят еще до того, как что-то появится в прессе, однако совладать с собой Кейт не могла. Ей казалось преступным сидеть и ждать, пока кто-то что-то о Джо разузнает, и она снова и снова пересматривала газеты, где печатались уточненные списки убитых, раненых и попавших в плен американцев и англичан.

Сам Кларк считал, что Джо давно мертв и лежит в неглубокой могиле где-то на территории Германии, однако Кейт эта мысль казалась кощунственной. Признать, что он погиб, было для нее равнозначно тому, чтобы признать мертвой себя. Впрочем, по временам ей действительно казалось, будто она уже умерла. Пустота вокруг, пустота внутри, которую ничем невозможно было заполнить, действовали на нее так, что порой она не могла ни шевелиться, ни разговаривать. Большую часть времени Кейт лежала на кровати, уставившись в стену, и только по ночам вставала и без устали расхаживала по комнате из угла в угол. Ей казалось — еще немного, и она не выдержит. Один раз Кейт даже попробовала напиться, но из этого ничего не вышло, так как ее тут же вырвало. Родители все слышали, но ничего ей не говорили. Еще никогда они не видели, чтобы человек был так убит горем. Это была самая настоящая скорбь, и помочь Кейт могло только время.

Когда после рождественских каникул Кейт вернулась в колледж — а для этого ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, — она впервые провалилась на экзаменах. Выглядела она по-прежнему ужасно, так что в конце концов ее вызвала к себе миссис Джейке, куратор курса. Миссис Джейке хотела знать, не случилось ли у Кейт какого-нибудь несчастья дома, и та ответила, что ее близкий друг пропал без вести на фронте. Это действительно была уважительная причина, вполне объяснявшая провал на экзаменах, и кураторша пообещала, что поговорит с преподавателями и устроит ей пересдачу, как только Кейт почувствует себя готовой. С ее стороны это было серьезным нарушением установленного порядка, но миссис Джейке хотелось что-то сделать для Кейт. Меньше года назад она потеряла под Салерно сына и прекрасно понимала, что сейчас чувствует эта похожая на тень девушка.

Кейт от души поблагодарила миссис Джейке, но на самом деле она смотрела на свои неудачи как бы со стороны. Горе придавило Кейт, словно тяжелый камень; когда же оно отступало, ее буквально душила бессильная злоба. Кейт злилась на войну, на всех немцев, на пилота, сбившего самолет Джо, на него самого за то, что он это допустил, и даже на себя — за то, что любила его чересчур сильно. Ей казалось, что она готова отдать все, что угодно, лишь бы освободиться от этого чувства, но в глубине души Кейт понимала — ничто в мире ей не поможет: она никогда не сумеет забыть Джо.

В начале февраля Кейт неожиданно навестил Энди. Увидев ее, он был потрясен тем, как скверно она выглядит. В первое мгновение ему стало до боли жаль Кейт, но он тут же взял себя в руки и как следует выбранил ее за то, что она довела себя до такого состояния.

— Нечего теперь кусать локти и жалеть себя, — заявил он. — Ведь ты с самого начала знала, что это может случиться в любой день и в любой час, и даже не обязательно на войне. Дальние перелеты, головоломные воздушные трюки, рекорды скорости — все это грозило Джо смертью и в мирное время. Кроме того, — добавил Энди, — не ты одна потеряла любимого человека. Тысячи женщин во всем мире оплакивают своих близких, и ты еще не в худшем положении — ведь вы с Джо не были женаты и у вас нет детей!

Все это звучало достаточно жестоко, но разумно, и в другое время Кейт обязательно прислушалась бы к его словам. Но сейчас она только разозлилась на Энди.