Даниэла Стил - Калейдоскоп

— Одна чашка кофе… пять минут… пожалуйста…

Она опять покачала головой, но на этот раз почти с сожалением:

— Non…je regrette…

И, отвернувшись, быстро пошла прочь. Друзья глядели ей вслед. Даже Сэм не стал на этот раз ее преследовать, понимая, что это не имело смысла. Но когда Артур собрался уходить, Сэм не двинулся с места.

— Пошли, старик, она ушла и не желает нас видеть.

— Меня это не волнует… — ответил Сэм, словно разочарованный школьник. — Может, она передумает, когда вернется.

— И разница будет только в том, что на этот раз она приведет с собой папашу и семерых братьев, которые повыбивают нам зубы. Она сказала нам «нет», причем совершенно серьезно, так что давай не терять зря времени. В Париже полно женщин, горящих желанием продемонстрировать свою благодарность героическим освободителям.

— Ну и черт с ними… — Сэм был невозмутим. — Они мне даром не нужны… А она особенная.

— Ты прав, черт подери, она действительно особенная девушка.

Артур наконец в самом деле разозлился.

— Она сказала, чтобы мы шли куда подальше. И лично я намерен последовать ее совету, как бы ни были красивы ее ноги. Ты идешь или нет?

Сэм на мгновение замешкался, не зная, на что решиться, а потом с явным сожалением поплелся за другом. Однако куда бы они ни пошли в этот день, все его мысли были только о рыжеволосой зеленоглазой девушке с рю д'Арколь. В ней было что-то незабываемое, и после ужина он, оставив Артура за столом с тремя подругами, тихо выскользнул из ресторанчика, намереваясь прогуляться по улице, на которой она жила, просто чтобы быть к ней поближе.

Сэм понимал, что поступает глупо, но ничего не мог с собой поделать. Он хотел увидеть ее еще раз, пусть даже издалека. Дело было не только в ее внешности, но еще в чем-то, чего Сэм не мог конкретно выразить или понять, как не мог противостоять желанию познакомиться с ней или хотя бы повидать…

Он зашел в небольшое кафе напротив ее дома, заказал чашку кофе, который все здесь пили без молока и сахара, и сел за столик, не спуская глаз с ее подъезда.

К своему изумлению, Сэм вскоре действительно увидел ее шедшей по тротуару все с той же сеткой, заполненной книгами. Она медленно поднялась по ступенькам крыльца, поискала в кошельке ключ, обернулась через плечо, словно желая убедиться, что никто ее не преследует.

Сэм вскочил, высыпал на столик горсть монет и бросился к ней через улицу. Девушка ошеломленно глядела на него, и казалось, что она сейчас убежит, но она взяла себя в руки. В оккупированном Париже ей приходилось иметь дело с гораздо худшими типами. На этот раз в ее взгляде было меньше гнева, а больше обычной усталости.

— Бонжур, мадемуазель, — произнес Сэм робко. Незнакомка покачала головой с видом матери, укоряющей сына-школьника.

— Pourquoi vous me poursuivez?

Сэм не имел понятия, что она сказала, и Артура не было под рукой, но оказалось, что она больше знает по-английски, чем он поначалу думал. Своим низким, с хрипотцой голосом девушка повторила:

— Почему ты это делаешь?

— Я хочу с тобой поговорить, — мягко ответил Сэм, мучительно желая погладить ее изящные плечи, слегка вздрагивавшие от вечерней прохлады. На ней было только старенькое синее платье.

Она указала взмахом руки на толпу прохожих, будто предлагая их вместо себя.

— В Париже много девушки… рады говорить с американцы… — Ее взгляд стал жестче. — Рады говорить с германцы, рады говорить с американцы…

Сэм ее понял:

— А ты говоришь только с французами? Она улыбнулась и пожала плечами:

— Французы тоже говорят с германцы… американцы… Ей хотелось объяснить ему, как Франция предала саму себя, но она слишком плохо владела английским, да и вообще не собиралась вступать в разговор с незнакомым мужчиной.

— Как тебя зовут? Меня Сэм.

Она замешкалась в нерешительности, думая, что ему это совершенно не нужно знать, а потом пожала плечами и безразличным тоном произнесла:

— Соланж Бертран.

Но руку Сэму не протянула, только равнодушно спросила:

— Все?

Сэм показал на кафе напротив:

— Одна чашка кофе, и я уйду. Пожалуйста! Он думал, что сейчас она снова разгневается. Но Соланж впервые заколебалась:

— Je suis tres fatigue.

Она указала на книги. Сэм знал, что учебные заведения в Париже закрыты, и поэтому удивленно спросил:

— Ты студентка?

— Я учу… дома маленький мальчик… очень больной… Сэм кивнул. Он не сомневался ни на минуту, что такая девушка, как Соланж, преисполнена благородства.

— Ты не голодна?

Соланж, видно, не поняла, и Сэм снова прибег к языку жестов. На этот раз она рассмеялась, и от ее искренней улыбки сердце Сэма ушло в пятки.

— D'accord… d'accord…

Она подняла руку с растопыренными пальцами.

— Cinq minutes… пять минута!

— Тебе придется пить быстро, а кофе у них очень горячий…

Сэм чувствовал себя так, будто у него за спиной выросли крылья, когда он, взяв сумку с книгами, вел Соланж через улицу в кафе.

Хозяин заведения встретил ее как старую знакомую и, похоже, удивился, увидев девушку в обществе американского солдата. Соланж называла его Жюльеном, они некоторое время поболтали, потом она заказала чашку чаю. От еды Соланж категорически отказывалась, но Сэм заказал ей сам немного сыру и булочку.

Не удержавшись, она все это с жадностью съела. Только в кафе Сэм, рассмотрев ее поближе, впервые заметил, как она худа. Из выреза платья торчат острые ключицы, скулы на лице туго обтянуты кожей. Она с удовольствием осторожно отхлебывала горячий чай.

— Зачем ты это делаешь? — спросила Соланж, отставив чашку и с любопытством глядя на него, — Je ne comprend pas.

Сэм не мог ей объяснить, почему ощущал такую внутреннюю потребность поговорить с ней, просто с первой минуты, увидев ее, он понял, что не сможет повернуться и уйти.

— Не знаю… — произнес он задумчиво, но Соланж, видимо, не поняла.

Сэм развел руками, а потом, чтобы было понятнее, приложил их к сердцу и к глазам.

— Когда я впервые тебя увидел, то почувствовал что-то странное…

С явным неодобрением восприняв его слова, Соланж покосилась на других девушек, сидевших в этом кафе с американскими солдатами, но Сэм торопливо замотал головой:

— Нет, нет… не то… гораздо больше.

Он показал «больше» руками, а Соланж печально посмотрела на него, словно умудренная жизненным опытом женщина на наивного подростка.

— Это не существует.

— Что?

Она показала на сердце и повторила его жест, обозначавший «больше».

— Ты потеряла кого-то на войне?.. — Сэм чувствовал себя ужасно неловко, задавая этот вопрос. — Может быть, мужа?

Она покачала головой и почему-то вопреки своему намерению решила ему рассказать о себе:

— Мой отец… мой брат… немцы убивать их… моя мама умирать от туберкулез… Мой отец, мой брат… dans la Resistance.